Брендон Сандерсон - Убийца Войн

– Дент, я не собираюсь становиться пробуждающей, – тихо произнесла Вивенна. – Сейчас я готова временно закрыть глаза на этого безжизненного. Но я не стану пробуждать. Я собираюсь умереть с этими дохами так, чтобы никто не выгадал от жатвы. Можете говорить что угодно, но, покупая меч, выкованный измученными рабами, ты лишь поощряешь злонамеренных торговцев.

Дент помолчал. Затем, кивнув, он встал.

– Воля ваша, и королевство тоже ваше. В случае поражения лично я потеряю только работодателя.

– Дент, – подала голос Брюлики, подойдя. На Вивенну она едва взглянула. – Мне это не нравится. Мне не по душе, что он попал сюда первым. У него есть дох – судя по донесениям, он достиг как минимум четвертого повышения. Может быть, пятого. Держу пари, он добыл дохи у того мятежника, Вахра.

– Откуда ты знаешь, что это вообще он? – усомнился Дент.

Брюлики фыркнула:

– Все только и говорят. Людей находят в переулках заколотыми, раны гнилые и черные. Видели нового, могучего пробуждающего, который шлялся по городу с мечом в серебряных ножнах и с черным эфесом. Это Такс, будь уверен. Сейчас разгуливает под другим именем.

– Вашер, – кивнул Дент. – Какое-то время он им пользовался. Шутить изволит.

Вивенна нахмурилась. Меч с черным эфесом. Серебряные ножны. Человек на арене?

– О ком мы говорим?

Брюлики бросила на нее раздраженный взгляд, но Дент лишь повел плечами.

– О нашем… старом друге.

– Это гнусное дело, – сказал, прохаживаясь, Тонк Фах. – Такс любит оставлять за собой горы трупов. У него странные побуждения – иначе устроена голова.

– Он почему-то заинтересован в войне, Дент, – сообщила Брюлики.

– Пусть, – огрызнулся Дент. – Тем раньше наши пути пересекутся.

Он отвернулся, равнодушно махнув рукой. Вивенна проводила Дента взглядом, отмечая его гнев и резкость движений.

– Что это с ним? – спросила она у Тонка Фаха.

– Пару месяцев назад Такс – или Вашер – убил в Ярн-Дреде нашего доброго друга, – ответил тот. – Дент привык, что в бригаде четыре человека.

– Этого не должно было произойти, – сказала Брюлики. – Арсталь был блестящим дуэлянтом, не хуже Дента. Вашеру ни в жизнь не завалить ни того ни другого.

– Он воспользовался этим… своим мечом, – буркнул Тонк Фах.

– Вокруг раны не почернело, – напомнила Брюлики.

– Тогда он вырезал черное! – рявкнул Тонк Фах, глядя, как Дент прилаживает к поясу меч. – Вашер не мог победить Арсталя в честном бою. Ни в коем разе.

Вивенна выпалила, не думая:

– Этот Вашер… Я видела его.

Брюлики и Тонк Фах резко обернулись.

– Он был вчера при дворе, – объяснила Вивенна. – Высокий, и у него, в отличие от остальных, был меч. Черный эфес и серебряные ножны. Он выглядел растрепой. Волосы всклокочены, борода неухоженная, одежда местами порвана. Вместо ремня – обычная веревка. Он наблюдал за мной сзади. У него был… опасный вид.

Тонк Фах тихо выругался.

– Это он, – проронила Брюлики. – Дент!

– Что? – откликнулся тот.

Брюлики указала на Вивенну:

– Он опережает нас на шаг. Повис на хвосте у вашей принцессы. Она видела, как он следил за ней при дворе.

– Цвета! – выругался Дент, вбрасывая дуэльный клинок в поясные ножны. – Цвета, цвета, цвета!..

– Что такого? – спросила Вивенна, бледнея. – Может, это совпадение и он просто пришел поглазеть на двор.

Дент покачал головой:

– Принцесса, когда дело касается этого человека, совпадений не бывает. Если он за вами следил, то можете спорить на цветах, ему точно известно, кто вы такая и откуда пришли. – Он встретился с ней взглядом. – И он, вероятно, замышляет ваше убийство.

Вивенна умолкла.

Тонк Фах положил ей на плечо руку:

– Ах, да не волнуйтесь, Вивенна. Нас-то он тоже хочет убить. По крайней мере, вы угодили в приличную компанию.

Впервые за несколько недель во дворце Сири остановилась перед дверью Бога-короля, не чувствуя ни тревоги, ни усталости.

Странно, но Синепалый не черкал в блокноте. Он молча наблюдал за ней с нечитаемым выражением на лице.

Сири улыбнулась себе. Дни, когда ей приходилось лежать на полу или неуклюже пытаться встать на колени при ноющей-то спине, миновали. Прошли и дни, когда она была вынуждена засыпать на мраморе, укрываясь лишь сброшенным платьем. С тех пор как на прошлой неделе Сири набралась смелости улечься на кровать, она высыпалась каждую ночь в тепле и уюте. А Бог-король ни разу до нее не дотрагивался.

Все устроилось прекрасно. Жрецы, очевидно удовлетворенные исполнением супружеских обязанностей, оставили ее в покое. Ей не приходилось ни перед кем раздеваться, и она начинала постигать социальные взаимоотношения во дворце. Она даже посетила несколько заседаний придворной ассамблеи, хотя с возвращенными не связывалась.

– Сосуд, – негромко сказал Синепалый.

Она повернулась к нему, вскинув бровь.

Эконом неловко переступил с ноги на ногу.

– Вы, значит… изыскали способ заставить короля отзываться на ваши сближения?

– И это вскрылось? – спросила она, оглянувшись на дверь. В душе же улыбнулась еще шире.

– То-то и оно, Сосуд, – сказал Синепалый, барабаня пальцами по гроссбуху. – Об этом, разумеется, известно только обитателям дворца.

«Прекрасно», – подумала Сири и посмотрела в сторону.

Синепалый выглядел недовольным.

– В чем дело? – осведомилась она. – Я вне опасности. Жрецы могут не беспокоиться о наследнике.

«По крайней мере несколько месяцев. В конце концов у них возникнут подозрения».

– Сосуд! – резко шепнул Синепалый. – Опасно было именно выполнять супружеский долг!

Она нахмурилась, когда коротышка-писец забарабанил по блокноту.

– О боги, боги, боги… – зашептал он себе.

– В чем дело? – спросила она.

– Мне нельзя говорить.

– Тогда зачем мы об этом беседуем? По правде сказать, Синепалый, вы начинаете досаждать мне. Оставляете меня в ненужном смятении, а я могу начать расспросы…

– Нет! – взвился Синепалый и сразу оглянулся, чуть сжавшись. – Сосуд, не говорите о моих страхах никому. Они поистине глупы, и незачем беспокоить людей. Просто…

– Что?

– Не надо вынашивать ему ребенка, – сказал Синепалый. – Это опасно и для вас, и для самого Бога-короля. Все… во дворце… не таково, каким кажется.

– Именно это все и твердят, – огрызнулась она. – Если это не то, чем кажется, тогда скажи, что это такое?

– Незачем, – ответил Синепалый. – И больше я об этом не заговорю. Отныне вечером самостоятельно ступайте в опочивальню – вы, наверно, уже освоились. Только сосчитайте до ста, когда женщины выведут вас из туалетной комнаты.

– Вы обязаны хоть что-нибудь объяснить! – воскликнула Сири.