Евгений Шепельский - Варвар, который ошибался

Фальтедро подтянул рукава свободной серой хламиды и покачал коротко стриженной головой:

— Нет-нет, Фатик, это не маска. Шатци наш давний шпион. Видишь ли, он, как и ты, посещал в свое время Талестру, где нам удалось поработать над его разумом. Щепотка сонного зелья в вино — и вот он уже в распоряжении нашей академии… Глубокое внушение и настройка на ведущего , слияние разумов, после которого ведущий обретает способность слышать ведомого на огромном расстоянии, и чем ближе оказывается ведомый, тем большей властью начинает обладать над ним ведущий. На расстоянии в несколько сотен футов ведущий превращается в кукловода, а ведомый принимает его мысли за свои, но ведет себя как обычно, полностью подчиняясь внушению. Например, твой брат искренне считал, что Зал Оракула захвачен его людьми — и сказал тебе об этом. И это не магия, а всего лишь силы разума. Вспомни, как мы работаем с кроутерами. Ментализм, Фатик. Силы продвинутого разума.

Заткнулся бы, гнида. Лекций проникновенным голосом мне только не хватало!

Шатци соврал, когда говорил, что шпион не может ничего сделать. Вернее, соврал маг, говорящий его устами. Как оказалось, вблизи от ведущего шпион превращается в покорную марионетку.

По лицу Фальтедро прошла судорога — болезненная и страшная, глубокая сетка морщин вдруг состарила его лет на тридцать. Чуждое воздействовало на мага куда сильнее, чем на меднолобого варвара Фатика М. Джарси.

— У меня очень мало времени, Фатик. Этот шепот начинает сводить с ума… Отдай предмет , спрятанный в твоем поясе. Пожалуйста .

— Подойди и возьми.

Фальтедро пожал плечами и уставил взгляд на моего брата. Шатци, зажав топор между ног, схватился за мой хитрый пояс и, поработав пальцами, расстегнул тайную застежку.

А я все стоял, удерживая на руках беспамятную Виджи.

Шатци подал Фальтедро Бога-в-Себе — яркую, играющую огнями рубиновую жемчужину.

Фальтедро начал баюкать ее на ладони, поглаживая указательным пальцем, и я изо всех сил пожелал ему уронить новую игрушку, так, чтобы она, подпрыгивая, подкатилась к яме и рухнула туда.

— Магия… прекрасная утерянная магия… Да, да, да, как сладко ощущать давно забытое…

Кви…

Интересно, где Джальтана, эльф по имени Талиэль и прочие из окружения брата? Мертвы или пока живы? Смертоносцев, похоже, кверлинги вырезали, как и аколитов. А сколько правды в словах брата? Он — наследник? Или Монго Крэйвен? Прыгал ли эльф в пропасть, услышал ли отряд слова Оракула? И кто в моей команде — шпион?

…и-иши-и-и…

Синекожая богиня сказала, что наследник Гордфаэлей умрет в зале. Похоже, ее слова грозили сбыться.

Думай, что делать, Фатик. Думай, что делать!

Я осторожно уложил добрую фею на каменный пол, выпрямился и совсем не героическим жестом подтянул штаны.

Фальтедро все еще играл с жемчужиной, ее мерцающий свет дробился рубиновыми искрами в его карих глазах.

Кви-и-и-ши-и-и…

А вот и шепот. Легок на помине. Теперь до появления смерча осталось немного.

Думай, Фатик!

Метнуться к Фальтедро и вырвать у него жемчужину? А потом, одним рывком, кинуться в пропасть? А если Бог-в-Себе просто соскочит с ладони мага и ухнет в провал? Ну а я следом, в качестве бесплатного довеска? Зерно нерожденного бога должно быть при мне, только тогда оно сможет защитить меня от смерти. Если же я разобьюсь, кто доставит зерно к Источнику?

Слишком рискованно. Впрочем, что я теряю? Не думаю, что Фальтедро собирается оставить нас в живых.

Я почти примерился метнуться к чародею, как Фальтедро поднял голову и, взглянув на меня, строго покачал головой. Тут же руки Шатци заключили меня в железные объятия.

— Но-но, Фатик. Я вижу, что у тебя на уме. Не стоит, расслабься. Я считаю, что должен тебе кое-что пояснить, прежде чем уйду. Прежде чем уйдет твой брат. Я вижу в том свой моральный долг. Тебя обманывали как-то слишком нагло, и много, и мне тебя, скажу я честно, жаль… Итак, слушай…

— Времени у меня маловато тебя слушать, — буркнул я.

Маг улыбнулся — бледно так, иронично.

— У всех у нас маловато времени, Фатик. У тебя, у меня, даже у мира, в котором мы сейчас пребываем. Но кое-что отныне изменится.

Снова лекции. Сквозь удивление и ярость я ощутил нечто похожее на скуку. Слишком банально услышать оправдания злыдня; они всегда оправдываются перед тем, как тебя прикончить, если имеют интеллект чуть выше табуретки. Впрочем, Фальтедро не считает себя злыднем. Он блюдет свои интересы, я — свои, и вот они пересеклись — и чародей, приложив умение и хитрость, одержал победу.

Кви-и-и-ши-и-и…

Фальтедро передернул плечами и спрятал зерно нерожденного бога куда-то в складки своего наряда. Пот крупными каплями покрывал его лоб.

— Ты привел к нам Тулвара. Это правильно. Совершенно бесполезный субъект, однако же своим бегством доставивший нам беспокойство. Живое шельмование идеи абсолютизма… Дагеста… м-да, все равно не любила свой прежний облик… А маска делает нас фактически бессмертными — переход из оболочки в оболочку происходит мгновенно…

Он замолк, погруженный в свои мысли, — видимо, однажды проводил эксперимент с маской Атрея и на себе, но все-таки вернулся в свое тело — еще крепкое, годное к длительной службе.

Отрывистые предложения, которыми он меня потчевал, раскрыли главное — в живых ни меня, ни Тулвара, ни кого-либо из моего отряда он оставлять не намерен. А что касается Шатци и его окружения?

Сердце отчаянно стучало в груди.

Кви-и-и-ши-и-и…

Туман охватил уже плечи Фальтедро. Пока он думал, полуприкрыв глаза, я осмотрелся украдкой, не особо крутя головой. Напротив меня, по другую сторону невидимой ямы Оракула, виднеется циклопическая арка центральных ворот, чем-то похожих на врата Боевой Арены в клане Джарси. Створки закрыты. Проходы на кольцевую галерею затянуты туманом, их не видно. Между ними находятся каменные ниши, похожие на книжные шкафы — там, в свитках, хранятся записи посещений Оракула за все время его существования. Много пергамента с регистрациями смертей и именами тех, кто посетил Оракул, пусть даже зачастую эти имена выдуманы, ибо посетители стремятся соблюдать инкогнито. Где же Джальтана и прочие из отряда Шатци? Здесь, скрыты туманом, или давно отдыхают на дне ямы, списанные Фальтедро за ненадобностью ?

Я уставился в перевернутую чашу потолка, рассматривая выцветшие от времени фрески с изображением Аркелиона и самого Рамшеха — роскошно одетого бородача с огромными глазами. По-моему, бог страдал хворью, от которой выпучиваются гляделки.

Амок был готов взорваться в моей голове.

Но я держал его на привязи — понимал, что из объятий Шатци мне не вырваться.