Евгений Шепельский - Варвар, который ошибался

— Уходите! Уходите прочь! И никому не говорите об этом!

Мы и ушли.

— Фатик, — промолвила Виджи, когда мы вышли из ворот. — Ты снова за старое…

— Нет, — сказал я. — Новое. Лучше иметь на шее один культ, нежели два. Дешевле, понимаешь? И лучше вместо Разделения с его бурными драками устроить новый праздник — Объединения с всеобщим братанием.

Туча медленно, но верно накрывала город. Скоро, скоро грянет буря.

Теперь — в ставку культа Сегизма Сноходца, на том же экипаже. Нет, сначала — заедем в харчевню. Мне необходимо поесть, иначе я потеряю сознание. Животные, когда болеют, не едят — но человек не животное. Воздерживаться от пищи, когда сводит желудок, я не буду. К тому же я чую инстинктами варвара, что грядет драка. А в бой я иду, только плотно поев. Такая уж у меня особенность.

Его великопреподобие, глава культа Сегизма Сноходца проживал в особняке на другом конце города. Парк не менее обширный, озеро, церковь. Ну просто загляденье.

Перстень-печатка сработал и здесь. Нас провели в особняк, однако не в деловой кабинет. Молчаливый монах поманил нас в темный коридор с запахами мяса и дымом очага. Ловушка? Надеюсь, нет. Коридор шел под уклон, похоже, мы спускались в подвал. Я тайком передал Виджи один из кинжалов.

— Спрячь в рукаве.

— А я? — влез Олник, узрев мои манипуляции (гномы, как известно, видят в темноте куда лучше кошек).

— Смотри по обстоятельствам.

От этих слов бритый затылок монаха-проводника напрягся и пошел складками. Судя по плечам, монах с детства занимался борьбой или же был молотобойцем.

Нашим глазам открылась кухня со стенами из красного кирпича и маленькими зарешеченными окошками. Масса надраенной медной посуды висит сразу над тремя плитами. На отдельной стене — стойка с массой бутылок; рядом выстроились винные бочонки. С других стен свисают связки трав, лука, кореньев, окорока и колбасы. Весьма представительная кухня, надо сказать, тут есть все, что полагается иметь кухне богатого человека, который любит и умеет поесть.

Сидящий за большим деревянным столом человек был одет в лазоревую рясу с позолотой. Он глодал цельную баранью ногу, запивая ее пенным пивом. Замечу меж строк, что потребление мяса и пива за неделю до праздника адептами Сноходца не приветствовалось. Человек был грузен, крепок, как бывший грузчик, поднабравший с возрастом вес.

Я не поверил глазам.

— Хайкрафт? Хайкрафт Сурджи?

Он прищурился. Я отцепил фальшивую бородку.

Это был призрак прошлого, глава одной из местных преступных шаек Хайкрафт Сурджи. Тот, к кому я надеялся обратиться, чтобы набрать головорезов для атаки на Академию.

— Хо-о-о, Фатик! Какая славная неожиданность! — Взмахом руки Сурджи отпустил монаха. — Садись! Бери табурет. И твои спутники пусть присоединятся. Садитесь, ешьте, пейте. Берите доброе вино!

— Его великопреподобие… — сказал я. — Мы пришли, дабы переговорить с его великопреподобием об оккультном карго…

— Хо-о! Фатик, давненько ты не бывал в Талестре. Я и есть его великопреподобие, глава культа Сегизма Сноходца.

Я вдруг взопрел в хламиде студента, под которой была напялена куртка.

— О Гритт.

— Ну, жизнь повернулась ко мне передом четыре года назад, дорогой Фатик. Хо-о! Да садись ты. Или не хочешь есть?

— Благодарю, мы недавно поели в харчевне.

— Эх, слабаки! Доброе мясо, доброе вино, что еще нужно для счастья? Я люблю так, по-простому, в обычной кухоньке…

Он создавал обманчивое впечатление жизнерадостного и добродушного человека. Его великопреподобие… Ну надо же…

— Как славно, что ты снова в деле, дорогой Фатик! Так ты привез груз от жирной мерзавки Вирны, х-хо? Она требует называть себя госпожой в письмах. Ну а я в ответ требую, чтобы она величала меня господином! Х-хо-о! Мы уж и отчаялись заполучить груз, говорят, в Брадмуре очень жарко в последнее время.

Глаза у него были маленькие и умные. Взгляд был цепкий, как и у всех людей, что пробились с самых низов.

— Есть такое, — сказал я. — Но мы прорвались. Без потерь.

— Это замечательно, дорогой Фатик! И когда я смогу получить груз? Время, знаешь ли, на исходе.

Это ты можешь мне не говорить, Хайкрафт.

— Сегодня, через три часа, у главного входа в «Гостевой домик».

Главный вход находился в противоположном конце от Аллеи Вечной Радости, стало быть, конкуренты никак не столкнутся друг с другом. Хитроумен, Фатик!

Хайкрафт отхватил здоровенный шмат баранины и прожевал. Затем прищурился весьма хитро.

— Кладбище? Годится. Явимся, надеюсь, до дождя.

— Постарайся.

— Ты выглядишь бледненько, что, не здоров?

— Подхватил в горах простуду.

Тут я закашлялся — совершенно, надо признать, без наигрыша.

— У-у-у, значит, надо лечить. Налей себе вина!

— Спасибо, обойдусь без вина. Требуется еще сделать кое-какие дела.

— Да? Ну смотри… Х-хо!

— А слыхал ли ты, Хайкрафт, про знамения Объединения, — вкрадчиво произнес я. — Огромная туча грядет… А кроме тучи, говорят, кое-что случится сегодня и в Академии. А все потому, что боги недовольны, слишком давно они ждут Объединения. Ведь Разъединение, говорят, было ересью.

Он ужаснулся, перестал жевать, уставился на меня.

— Какая ересь! То, что ты говоришь — страшная ересь, и я могу предать тебя смерти!

— Увы, но крестьяне говорят об этом от самой границы с Талестрой. Говорят, ходят слухи, что сегодня грянут знамения!

— Ох, Фатик! Ересь! Уйди, не могу тебя слушать!

Мы и ушли.

Пожалуй, для объединения культов я сделал все, что мог. Остальное будет зависеть от силы знамений. А уж они будут. О да, будут.

На экипаже мы вернулись к «Гостевому домику» и стали ожидать. Багрово-черная туча надвинулась вплотную, ветер гонял меж склепов сухие листья. Молчаливые зарницы раз за разом освещали пространство. Но дождя не было. Может, его и не будет. Природа тучи, возможно, была иной . Возможно, из нее посыплются камни. Или жабы. Или камни, жабы и еще что-то столько же привлекательное и аппетитное.

Я чувствовал нарастающую тревогу. Что-то скверное, кроме тучи, приближалось. И я не мог этому помешать.

Наконец, к нам пожаловали адепты Омфалоса под предводительством одышливого кашлюна Керована. Я не ожидал, что он сам явится. Монахов с ним было более двадцати человек, пятеро вели в поводу осликов для груза. К тому времени я велел возницам — Нануку и Ванко — отвести козла подальше и заткнуть ему пасть, чтобы не выдал нас блеяньем. Если культисты узнают, что мы двурушничаем, неизвестно, что будет. То есть — известно: резня.

Олник, Самантий и Тулвар ждали в фургоне.

— Ну, юноша, где наш товар?.. Бахун-бахун!

Я выдал им товар. Керован лично осмотрел каждый кустик вангрии и заглянул в каждый бочонок с моджи.