Ричард Адамс - Майя

– Ну, ваше здоровье! – визгливо произнесла Морка.

Майя пригубила теплого желтого вина – странный, приторный вкус напоминал лакричный леденец, который она однажды попробовала на рынке в Мирзате. Вино ударило в голову, но Майя крепилась и не подавала виду, не желая выказывать перед гостями детскую наивность (Таррин как-то объяснял, что юные девушки в винах не разбираются, потому что им опыта не хватает).

– Очень вкусно, – промолвила она и сделала глоток побольше. – Йельдашейское?

– Эге, да ты у нас и красавица, и умница! Отлично! – воскликнул косоглазый, потянулся к Майе, развязно потрепал ее по плечу, рассмеялся и отвел взгляд.

Майя смущенно отхлебнула еще вина, стараясь перебить сладостью зловонное дыхание косоглазого. «Зубы насквозь сгнили, – определила она. – Ничего, при случае я его хозяину нажалуюсь. Ишь выдумал руки распускать! Вот только ссориться с ним пока не стоит, а то гадостей про меня наговорит». Она отодвинулась чуть дальше по скамье и вежливо заметила, чтобы поддержать разговор:

– Платье очень красивое и вышивка изумительная – цветы как живые. Вам возок для нарядов нужен, чтоб не мялись? И чтобы пылью их не запачкало?

– Да, именно для этого, – ответил косоглазый. – Там, в возке, еще роскошнее платья есть.

– Правда? – поразилась Майя.

– А как же! – воскликнул он и одним глотком осушил кубок. – Хочешь посмотреть? Допивай вино, и пойдем, я тебе все покажу.

– Потом допью, – нетерпеливо отмахнулась Майя. – Я наряды хочу поглядеть.

– Допей, там всего глоточек остался, – вмешалась Морка.

– Что, слишком крепкое? – рассмеялся косоглазый. – С непривычки в голову ударяет, это верно. Ничего, подрастешь – полюбишь.

– Мне и сейчас нравится! – дерзко заявила Майя, залпом допила вино и направилась к выходу.

Громила последовал за ней, пригнувшись в дверях, чтобы не задеть притолоку. От полдневного зноя все оцепенело: не шелестела листва на деревьях, высокое небо отражалось в глади озера, птичий щебет умолк, даже волы у платанов перестали топтаться и мотать головами, отгоняя мух. Жаркое безмолвие нарушал только еле слышный рокот водопадов. «Вот уедут торговцы, пойду искупаюсь, – подумала Майя. – Куда это Нала с Келси подевались, им обедать давно пора. Ох, скорее бы на наряды взглянуть!»

Пересекая заросший сорняками двор, Майя запуталась в побегах вьюнка, споткнулась и едва не упала. Голова кружилась. «Это от вина, – решила Майя. – Эх, не вовремя Таррин в Теттит уехал! При нем косоглазый не стал бы руки распускать. Ничего, я с ним сама разберусь, не маленькая, пора бы и научиться наглецов отшивать».

Она подошла к возку, покачнулась, закрыла глаза и прикусила палец, чтобы развеять туман в голове. Громила молча приподнял ее и усадил на железный приступок у дверцы возка.

Кроны платанов зелеными пятнами расплывались перед глазами. Майю замутило. Она зажмурилась, помотала головой – не помогло. Все вокруг плыло и дрожало.

– Сейчас я… – хмуро обратилась она к громиле, но тот деловито разомкнул дужку замка, отодвинул засов и распахнул дверцу.

Майя ткнулась головой в колени; краешек дверцы задел левое плечо.

– Как там дела, Парден? – спросил косоглазый.

Громила кивнул и поставил Майю на ноги.

– Ну что, красавица, заходи, взгляни на наряды, скажи, хороши или нет, – велел косоглазый. – Только погромче, чтобы всем слышно было.

Майя вгляделась в неверную мглу возка: пусто, никаких платьев не видать.

– Я… мне… – начала она медленно, заплетающимся языком. – Матушке… надо…

Туманная дымка затянула все вокруг, в глазах потемнело. Майю взяли на руки и уложили в возок. Дверь захлопнулась. Майя без чувств растянулась на полу.

Сознание возвращалось медленно, будто где-то далеко-далеко занималась заря, а тьма постепенно отступала. Пол размеренно, беспрерывно покачивался, лежать было неудобно. Майя дремотно заворочалась, приходя в себя. Все тело трясло – не сильно, но без остановки. Дышалось с трудом, ноздри щекотала затхлая склизкая пыль. Внезапно нахлынули воспоминания о купцах, возке и обмороке – так яркое солнце встает над горами, разгоняя утренний сумрак. Майя раскрыла глаза, села и огляделась, пытаясь сообразить, где находится.

Она сидела на мягкой подстилке – мягче, чем кровать в хижине, – в небольшом коробе, шагов семь в длину и два-три шага в ширину. Тусклый свет проникал в узкие боковые отверстия под самой крышей. Все поверхности – стены, пол и потолок – покрывала толстая стеганая ткань, кое-где разодранная. Из прорех торчали клочья жесткой волосяной набивки.

Короб постоянно раскачивался и подпрыгивал, что-то мерно поскрипывало. Майя поняла, что ее куда-то везут.

Голова болела, в горле пересохло, было душно и жарко. Что произошло? С чего бы ей в обморок падать? Почему она не дома? И тут ее осенило: наверняка матушка, не желая упускать счастливый случай, вздумала немедленно отдать дочь в услужение к торговцам. Майя, разозленная такой наглостью, решила разобраться с Моркой, как только вернется домой. Подумать только, отправить дочь, не спросив ее согласия, без пожитков – пусть и нехитрых, но уж какие есть, – неизвестно к кому, куда и на какой срок! А на каких условиях? Надо же, как мать торопилась горсть мельдов урвать! От досады Майя скрипнула зубами. Ничего, она Таррину все расскажет. Теперь главное – домой побыстрее вернуться, пусть даже пешком придется идти. Куда это ее везут? Наверное, в Мирзат. Ну, к ночи она оттуда домой доберется.

Она перевернулась на живот и заколотила кулаками по обшивке возка:

– Остановитесь!

Возок продолжал катить по дороге. Майя кувыркнулась к дверце, толкнула ее изо всех сил – заперто, засов тяжелый, замок надежный. Сообразив, что ее не выпускают, Майя истошно завопила и замолотила по стенкам. Наконец возок остановился; скрипнул засов, щелкнул замок, дверца распахнулась, и громила заглянул внутрь.

Встрепанная и разгоряченная, Майя метнулась к двери, скользнула через порог и встала рядом с возком.

Сгущались сумерки, веяло прохладой. Солнце клонилось к закату. Возок стоял на обочине проселочной дороги. Волы лениво щипали жухлую траву и увядшие цветы. Слева виднелся лес, справа – поля и пустошь до самого озера. Место было незнакомое. Дорога убегала на юг, но Майя здесь прежде не бывала. Наверное, Мирзат уже проехали и направились дальше, вдоль берега озера.

Майя повернулась к громиле, который держал в руках кожаный поводок и, будто громадный злющий пес, молча глядел на нее. Майя испугалась, но решила виду не показывать.

– Не знаю, что там вам моя матушка наговорила, – начала она, – только я с вами не поеду. Согласия я не давала, сделку мы так и не заключили. Так что везите меня домой.