Ричард Адамс - Майя

– Милый, – сказала она Зан-Керелю (ласковое обращение вырвалось неожиданно), – бери весло, и я тоже возьму. Садись с той стороны, ты сильнее меня загребаешь, и постарайся, чтоб лодка вниз по течению не повернула. Анда-Нокомис, станьте к рулю, направляйте нос против течения.

– Майя, в темноте же не видно, куда мы плывем! – напомнил Анда-Нокомис, ощупью пробираясь на корму.

– Держите путь по огням за спиной. Как течение ослабеет, сразу поймете, что берег близко, а там видно будет. Зан-Керель, осторожнее, не выверни уключину! Дай покажу. Вот так! Ну, теперь греби, а за меня не бойся.

Шлюпка с трудом сдвинулась с места, но Зан-Керель оказался неплохим гребцом. Краем глаза Майя следила за огнями в особняке Теревинфии: через минуту они сдвинулись вправо, а значит, лодка повернула в нужном направлении, против течения.

– Замечательно, Анда-Нокомис! – выкрикнула Майя. – Так держать!

Тут в левый борт ударило срединное течение, огни особняка снова ушли за корму, а потом переместились влево от Майи – бурлящие воды неумолимо сносили шлюпку вниз по течению.

– Вправо, вправо держите! Налегайте! – подбодрила Майя Анда-Нокомиса.

Ей было очень страшно: шлюпка стремительно приближалась к слиянию рек, еще чуть-чуть – и затянет в водовороты. Слева замелькали городские огни, брызги дождя заливали глаза.

– Греби сильнее, Зан-Керель! – велела Майя, изо всех сил налегая на весла.

И все же они постепенно пересекали стремнину; огоньки медленно, но неуклонно смещались вправо и наконец замигали прямо перед глазами. Течение замедляло бег, журчание воды за кормой утихало. Шлюпку по-прежнему сносило вниз, но уже не так быстро.

Майя, тяжело дыша, склонилась над веслом: ее тошнило, со лба ручьями струился пот, сердце бешено колотилось. Зан-Керель перестал грести и ждал, пока ему скажут, что делать дальше. Она утерла залитое дождем лицо и выпрямилась:

– Анда-Нокомис, там берега не видать?

– Непонятно… – ответил он. – Кажется, камыши впереди.

Майя с Зан-Керелем сделали несколько осторожных гребков.

– Уф, наконец-то лодка руля слушается, – заметил Анда-Нокомис.

– Она и раньше слушалась, только вы не чувствовали. Иначе мы б не перебрались.

Майя опустила весло стоймя в воду, и оно коснулось дна. Из-за туч выглянула луна, осветила левый берег в полусотне локтей от шлюпки. Майя поглядела влево – Найбрил остался позади, между ним и шлюпкой пенились буруны и водовороты слияния рек. Глухой шум бушующих вод звучал рокотом далеких барабанов.

– Ох, простите, но мне нужно отдохнуть, – сказала Майя. – Сил совсем не осталось. Анда-Нокомис, вы следите, чтобы лодка шла у берега, а ты, Зан-Керель, ступай на нос, веслом проверяй, нет ли там отмелей или подводных камней. На корме и на носу якоря есть – будьте готовы их сбросить и позовите меня, если вдруг что случится. Я немного полежу.

Донельзя измученная, она забралась в каморку и без сил растянулась на мягкой перине. Увы, ветром с левого борта нанесло дождя, и перина промокла. Майя свернулась клубочком, но и это не помогло: тяжелая накидка напиталась влагой, платье и сорочка склизко липли к телу, адамантовое ожерелье и Рандронотова шкатулка больно впивались в бока. Майя устроилась поудобнее, выпуталась из куртки, ощупала карманы – не порвались ли? – уложила ее под голову и накрылась накидкой.

Утешало лишь то, что хоть Теревинфия и заломила непомерную цену, но не обманула: шлюпка оказалась надежной, шла без крена и слушалась руля.

До Майи доносились неразборчивые голоса Анда-Нокомиса и Зан-Кереля; лодка чуть вильнула, но не замедлила хода. Майя облегченно перевела дух: больше всего она боялась, что в темноте шлюпка налетит на отмель. Мало-помалу усталость взяла свое, и Майя крепко уснула.

Прошло несколько часов. Шлюпку медленно сносило по течению. Байуб-Оталь и Зан-Керель, осознавая свою неопытность, ничего не предпринимали и послушно держались берега, чтобы шлюпку не занесло на стремнину. К счастью, ни отмелей, ни подводных камней им не встретилось. Впрочем, напряжение не отпускало, и мужчины напряженно вглядывались в темноту. Немного погодя Байуб-Оталь сбросил якорь с кормы, подошел к Зан-Керелю и предложил отдохнуть и подкрепиться. Они опустили якорь с носа, уселись на гребной лавке, распрямили усталые ноги, оперлись на стену каморки и с наслаждением съели ломоть хлеба с сыром.

– Долго еще до утра? – шепотом спросил Зан-Керель.

– Часа три.

– Майя спит?

– Да.

– Ну, пусть отдыхает, она совсем из сил выбилась.

Они помолчали. Байуб-Оталь снял флягу с пояса, и приятели хлебнули по глотку джеббы.

– Майя снова нас выручила, – вздохнул Байуб-Оталь. – Уже в который раз… Без нее мы бы в лесу сгинули.

– Или ортельгийцы нас убили бы.

– Да, и лодки у нас не было бы… Кстати, судя по всему, за лодку Майя немало денег отвалила. Похоже, ради нашего спасения она на все готова.

– Прямо как в сказании о Депариоте и Среброцвете, – прошептал Зан-Керель.

– А в Катрии его тоже знают?

– Конечно. Помните, когда в Синелесье предатели Депариота на верную смерть обрекли, а загадочная красавица его спасла… В Пурне я все время это вспоминал.

– Ты же Майю убить хотел… Говорил, что всем сердцем ее ненавидишь!

– Знаете, по-моему, я всегда ее любил, – помолчав, признался Зан-Керель. – Ну, за то, что она в Субе натворила, я ее презирал, конечно, а разлюбить не мог. Я так и не понял, почему она так поступила, но не верю, чтобы она намеренно пошла на обман и предательство. Ох, как же я ее ненавидел! Оказывается, можно и ненавидеть, и любить одновременно. – Он вздохнул. – Своей красотой и смелостью она любую ненависть усмирит. Я даже не представлял, что такие женщины бывают! Вот разобраться бы, почему она так в Субе поступила… Тут без божественного провидения не обошлось.

– Как это?

– Ну, боги же насылают на людей всякие беды и несчастья, неизвестно за что, только мы им все равно поклоняемся, потому что божественным промыслом созданы и горести, и красота неописуемая, музыка или там закат… По-моему, и с Майей так. Я ее разлюбить не могу, до самой смерти буду ею восхищаться, даже если она мне горло во сне перережет.

– Между прочим, она тебя любит, – нерешительно произнес Байуб-Оталь.

– Правда? Она вам сказала? Не может быть!

– Нет, она мне ничего не говорила, но, когда ты беглых рабов к Эллероту повел, она чуть с ума не сошла от волнения – и все из-за тебя. Я же тебе рассказывал, когда ты вернулся…

– Да, но это еще не значит, что… – Зан-Керель осекся. – Ну, то есть если… А как же я теперь…

Внезапно течение резко потащило нос лодки в сторону. Мужчины вскочили, Зан-Керель едва не упал, поскользнувшись на залитой дождем палубе. Лодка повернулась задом наперед, резко дернулась в потоке, якорный канат на носу вытянулся в струнку.