Мэри Пирсон - Поцелуй обмана

Я повернулась к Паулине. Ее ресницы еще были мокры от слез, а по щекам размазалась грязь.

– Помнишь, подружка, как мы считали , чтобы скоротать время по пути сюда? Делай так же.

Она кивнула, а я поцеловала ее в щеку.

Каден подозрительно покосился на меня.

– Садись в седло.

Лошадь была огромной, почти такой же, как его громадный жеребец. Каден подал мне руку и помедлил, придержав поводья.

– Ты жестоко раскаешься, если нарушишь данное мне слово.

Я смерила его презрительным взглядом.

– Коварный лжец, который рассчитывает на честное слово другого? Полагаю, это надо воспринимать как насмешку? – Я протянула руку за поводьями. – Но я дала тебе свое слово и буду ему верна.

До поры до времени .

Каден отдал мне поводья, и я повернула следом за остальными.

Когда мы с Паулиной неслись во весь опор на своих равианских лошадях, нам казалось, что быстрее и быть не может. Но эти вороные звери летели, точно крылатые демоны, за которыми гонится дьявол. Я боялась, что на повороте вылечу из седла и попаду прямо под копыта жеребца Кадена. Когда выбрались из кустарника, мы перестроились, теперь по одну сторону от меня скакал Каден, по другую мальчишка Эбен. Только дикари могли обучить ребенка убивать.

Я пыталась считать, как посоветовала Паулине, но скоро сбилась. Знала только одно, мы скакали и скакали, проезжали милю за милей – а солнце все еще стояло высоко в небе. Мы с Паулиной знали: сосчитали до двухсот, значит, проехали милю, по крайней мере, на наших равианцах. Она должна понять, что варвары уже слишком далеко и не вернутся за ней, что ей не обязательно ждать, пока солнце скроется за холмом. Через час она уже отправится в Терравин – с той скоростью, на какую способны наши неторопливые ослики. А значит, скоро она будет в безопасности, там, где варварам ее не достать – и в тот же момент данное мною слово потеряет силу. Но пока время еще не настало. Еще слишком рано начинать искать удобный случай, если вообще мне удастся его найти.

Мы оказались в незнакомых местах, скакали по бездорожью, а я пыталась запоминать ландшафт. Наш путь лежал через пустоши, вдоль высохшего речного русла, через холмы, по редколесью, потом по низине. Я отмечала расположение гор, форму отдельных вершин, хребты, поросшие высоким лесом, – все, что поможет мне найти дорогу назад. У меня горело лицо от ветра и солнца, пальцы сводило от боли. Сколько еще я смогу продержать в седле, не сбавляя ходу?

– Sende akki! – крикнул, наконец, Каден, и кони перешли на шаг.

У меня заколотилось сердце. Если они собираются убить меня, зачем было тащить меня в такую даль? Может, это мой последний шанс. Смогу ли я опередить остальных коней?

Каден подъехал вплотную.

– Протяни руки, – велел он.

Я нерешительно посмотрела на него, потом на остальных.

– Я могу предложить вам драгоценности, – начала я. – И денег больше, чем любой из вас сможет истратить за всю жизнь. Отпустите меня, и вы…

Ответом мне был дружный смех.

– Даже всех денег двух королевств не захочешь, если знаешь, как поступает с предателями Комизар, – прохрипел Малик.

– Золото ничего для нас не значит, – сказал Каден. – А теперь протяни свои руки.

Я вытянула перед собой руки, и он обвязал их веревкой. Подергал за концы, проверяя, туго ли затянут узел, и я поморщилась. Финч, увидев это, одобрительно крякнул.

– Теперь наклонись ко мне.

Сердце у меня выскакивало из груди, я задохнулась.

– Каден…

– Лия, наклонись.

Я посмотрела на свои связанные руки. Скакать так я бы не смогла. Ноги у меня дрожали, но я надеялась, что все же смогу ударить лошадь в бока, чтобы пустить ее в галоп к дальней рощице.

– Даже не думай, – тихо сказал Каден. Его глаза были холодными, как у мертвеца, он ни на миг не отрывал их от моих, видимо, догадываясь, что я собираюсь сделать.

Я нагнулась, как он просил. Каден занес у меня над головой руку с черным колпаком. С криком я откинулась было назад, но он резко и грубо дернул меня, колпак упал на глаза, и мир стал черным.

– Это всего на несколько миль, – примирительно произнес Каден. – Тебе не нужно видеть эту часть пути.

– Ты думаешь, что я смогу ехать с закрытыми глазами? – Мой голос дрогнул, выдавая панический страх.

Рука Кадена погладила мои связанные руки.

– Не бойся, Лия. Я поведу твою лошадь. Не делай резких движений в стороны. – Он помолчал и добавил, убирая руку. – Проход очень узкий. Один неверный шаг, и ты, и лошадь погибнете. Делай так, как я сказал.

Под колпаком было душно и трудно дышать. Я думала, что задохнусь задолго до конца путешествия. Мы поехали. Я не смела пошевелиться, отклониться влево или вправо и только заставляла себя делать вдох за вдохом. Я не намерена умирать вот так . Я слышала, как камни, срываясь из-под копыт, падали вниз, ударяясь о скалы. Эхо повторяло звук ударов без конца. Казалось, под нами бездонная пропасть, и с каждым шагом я повторяла, что если доберусь до конца, если меня развяжут и снимут колпак, я не упущу шанса – если уж мне суждено умереть, то прежде я хочу увидеть, как умирает Каден, когда я воткну кинжал в его подлую венданскую грудь.

– Похоже, она снова это проделала. Сдается мне, что твоя горлинка упорхнула, не попрощавшись.

– Нет, – я смотрел на дорогу, а по спине, щекоча, стекала струйка пота. – Она обещала, что придет. И придет.

– Она и раньше давала обещания, но и тогда ей не составило труда их нарушить.

Я хмуро покосился на Свена.

– Помолчи. Просто – помолчи.

Мы ждали уже больше часа. Солнце стояло высоко над головой. Наш план был составлен наспех, но я принял решение ждать хотя бы до полудня, чтобы наверняка не пропустить Лию. Проехать здесь раньше, опередив нас, она не могла – если только не пустилась в дорогу намного раньше, чем собиралась. А может быть, она никуда не уехала и осталась в Терравине? Или что-то задержало ее? Дорога была полна путников, несколько раз промаршировали даже взводы солдат. Ехать по ней было безопасно. Никакие бандиты не решились бы нападать в такое время. Каждый раз, завидев вдали чью-то фигуру, я привставал в стременах, но каждый раз, к моему разочарованию, это оказывалась не Лия.

– Молчать? Это лучшее, что ты можешь предложить?

Я снова поглядел на Свена, с самым невозмутимым видом восседавшего в седле.

– Самым лучшим было бы сломать тебе челюсть, но я не бью стариков и немощных.

Свен закашлялся.

– Это уж запрещенный прием. Даже для тебя. Видно, девица тебе и впрямь небезразлична.

Я отвернулся, уставившись на дорогу, туда, где она исчезала между холмами. Потом снова повернулся к Свену.

– Где остальные? – сердито спросил я. – Почему их до сих пор нет?