Мэри Пирсон - Поцелуй обмана

– Твой отец меня за это обезглавит, – сказал Свен.

– Однажды я сам стану королем, и тогда сам тебя обезглавлю за то, что ты мне не помог.

– Я тогда буду очень старым.

– Мой отец уже очень стар. Все может случиться раньше, чем ты думаешь.

– Поищем следы снова?

– Где именно, Свен? Отсюда они могли двинуться по тысяче путей.

– Мы могли бы разделиться.

– Это увеличит наши шансы вдвое, но если кому-то из нас и удастся напасть на правильный след, он останется один против пятерых.

Я знал, что Свен говорит все это не всерьез, на самом деле он не боялся моего отца и не дрожал за свою шкуру. Он лишь подталкивал меня к принятию окончательного, трудного решения.

– Возможно, пришло время признать, что нам ее не найти?

– Не подначивай меня, Свен.

– Тогда решай сам и действуй.

Я не мог смириться с мыслью о том, чтобы оставить ее в руках варваров на такое долгое время, но это было единственное, что было в моих силах.

– Поехали. Мы попадем в Венду раньше них.

С тех пор, как мы покинули Терравин, у меня в груди будто что-то выгорело, оставив пустоту и тлеющие угли. Конечно, после того, что я сделал, я не ждал от Лии приветливого обхождения. Разве она могла понять? Но у меня не было выбора, как бывает у благородных особ. Мой выбор невелик, и основное в нем – верность. Только благодаря этому я до сих пор жив.

Но даже если бы я оказался способен пренебречь верностью и отпустил ее с миром, вместо меня был бы послан кто-то другой, и уж он завершил бы дело так, как должно. Кто-то более рьяный, чем я, вроде Эбена. Или, хуже того, вроде Малика.

А меня, конечно, уже не было бы в живых. И я заслужил бы такую участь своим предательством. Никто не лжет Комизару.

И все же, именно так я поступлю, когда объявлю ему, что у Лии есть дар. Она, кажется, сумела одурачить остальных – Гриз и Финч были родом из старых деревень, с холмов, люди там по сей день уверены в существовании духов и прочих незримых сил. Но Комизар… он-то никогда не верил в магию и сверхъестественные способности.

Он сочтет девушку бесполезной, если только не получит наглядного подтверждения существования у нее дара. Придется ей продолжить свою игру. Тем не менее я был уверен, что Комизар простит мне этот промах – решение взять ее с собой вместо того, чтобы убить. Он знает все о моем происхождении и о том, какую роль в моей жизни играет незримое. Ему известно и то, что многие венданцы верят в это до сих пор. Он сумеет повернуть ситуацию, обратив ее себе на пользу.

Я потер грудь. Теперь, когда Лия увидела мои шрамы, я и сам как будто заново их заметил. Интересно, думал я, что могут подумать такие, как она, при виде этих шрамов. Возможно, они просто дополнили в ее представлении образ зверя. Я боялся, что теперь Лия воспринимает меня именно так.

День был в разгаре, но я чувствовала, что мы близки к какой-то цели, и это заставляло меня нервничать. Финч без конца насвистывал, а Эбен все время уезжал вперед, а потом возвращался и кружил вокруг нас. Может быть, виной тому была перемена погоды. Стало заметно свежее, а ливень, шедший накануне, смыл с нас пыль и грязь.

Малик, как всегда хмурился, выражение его лица менялось лишь время от времени, когда он бросал в мою сторону зазывные взгляды.

А вот Гриз начал что-то мурлыкать. Я сильнее сжала поводья. Гриз никогда не мурлыкал. Подъезжаем к Венде? Нет, для этого еще слишком рано . Я не могла сбиться со счета дней так сильно.

Эбен снова подскакал к нам галопом, что-то выкрикивая.

– Le fe esa! Te iche! – повторял он снова и снова.

Я не справилась с собой и не сумела скрыть тревогу.

– Он видит стан?

Каден странно посмотрел на меня.

– Что ты сказала?

– О каком стане говорил Эбен?

– Как ты узнала? Он говорил по-вендански.

Я не хотела, чтобы Каден знал, насколько я продвинулась в изучении венданского, но стан было одним из первых слов, которые я узнала.

– Гриз повторяет iche, iche каждый раз, когда собирается остановиться на дневной привал, – объяснила я. – А воодушевление Эбена подсказало мне остальное.

Каден так и не ответил на мой вопрос, отчего я еще сильнее забеспокоилась. Что за варварский стан, и что меня в нем ждет? Я окажусь в окружении сотен венданцев?

– Мы постоим здесь несколько дней. Места тут хорошие – сочные луга, лошади отдохнут и восстановят силы. Не только мы отощали за это время, а впереди еще долгий путь.

– А что за стан? – не успокаивалась я.

– Мы уже почти прибыли. Скоро увидишь.

Я не хотела смотреть. Я хотела знать. Сейчас же. Но я заставила себя думать о положительных сторонах стана, каким бы он ни был. Во-первых, нас ждет передышка от палящей жары, второе несомненное преимущество – я хоть немного отдохну от каменной спины этого дракона в обличье лошади. Избавиться хоть ненадолго от седла и посидеть на чем-то другом – разве я не мечтала об этом по несколько раз на дню? К тому же, возможно, мы даже сможем питаться чаще одного раза в день. Поесть настоящего мяса вместо полусырых костлявых грызунов, на вкус не лучше вонючего башмака. Я давно забыла каково это, набить желудок. За это время мы и в самом деле сильно отощали – все, а не только лошади. У меня штаны сползали на бедра, с каждым днем они сидели все ниже, и не было ремня, чтобы подтянуть их.

Возможно даже, я улучу минутку, чтобы полистать книги, украденные у королевского книжника. Они были надежно упрятаны на самое дно моего седельного вьюка, и мне все сильнее хотелось понять, что в них такого, почему эти листки настолько важны, что из-за них меня готовы были лишить жизни.

Эбен гарцевал вокруг, улыбаясь во весь рот.

– Я вижу волков!

Волки? Фантазии о предстоящем привале вылетели у меня из головы, я пришпорила лошадь и поскакала вперед, опережая Эбена. Встречать неизбежность можно по-разному – упираться, пытаясь избежать собственной судьбы, или атаковать ее. Что бы ни ждало впереди, я не могла допустить, чтобы кто-то видел мой страх. Скрывать страх меня научила жизнь при королевском дворе, уже в раннем детстве. Если покажешь, что боишься, тебя сожрут заживо , твердил мне Реган. Даже наша мать владела искусством, оставаясь изысканно любезной, противостоять королевским министрам. Я пока что отставала от нее по части любезности.

Увидев, что наши с ним кони скачут бок о бок, Эбен залился смехом, как будто все это было веселой игрой. Он еще совсем ребенок , мелькнуло у меня в голове, но если он не боится волков, не стану бояться и я, пусть даже внутри все дрожит.

– Они там, прямо за деревьями, – крикнул мне мальчик. Крутые горы, нависающие над нами со всех сторон, расступились в одном месте, и за лесом открылся широкий луг с извивающейся неторопливой речкой. Мы сделали петлю, огибая густые заросли кустарника, Эбен поскакал вперед еще быстрее, зато я в полном недоумении натянула поводья, резко остановив лошадь. Что я вижу? Я заморгала, готовая ущипнуть себя. Красные, оранжевые, желтые, фиолетовые, голубые сполохи среди изумрудной зелени луга. Стены из ковров, полощущиеся на ветру вымпелы и ленты, костры, котлы, в которых клокотало какое-то варево – картина пестрая, как лоскутное одеяло. Терравин. Сочное и красочное разноцветье Терравина.