Алексей Лавров - Джонни и «Зов предков» (СИ)

В общем, Джон прощался с жизнью. Немного запоздало, пути назад уже не было, но финальный укол завтра, а сегодня можно просто погулять. Ребята докладывали, что его прогнозы сбываются, рейды крыс-боевиков прекратились, но разведчики активизировались. Оставленную воду забирают и оставляют маленькие свёртки какого-то странно пахнущего табака, вернее, слипшихся табачных комочков. «Кукси», — объяснил Джон. В глубине заброшенных кварталов выращивают травку. Она встречается повсюду, но до нужных кондиций вырастает редко — это наркотик, запрещённый, конечно. Кукси выращивают в глубине развалин и меняются с «пограничными» стаями на еду. А те в свою очередь продают её всем желающим — люди навещают руины специально ради этой отравы. Решили пока дурь принимать и складировать, фиг знает, где пригодится. И Джонни предупредил, что за употребление выгонит из отряда — самая страшная кара в представлении ребят.

Но Джон улыбался — есть контакт, крысы-разведчики пошли на обмен, можно надеяться на развитие диалога. Ребята этому весьма способствовали, глаза у них уже намётаны, и они с удовольствием играют с разведчиками в игру «я тебя вижу». Джон почти с детским увлечением составил компанию патрулю. Патрули вышли на обходы лишь с недавних пор, жандармы демонстрировали крысам многочисленность и боеготовность. И дружелюбие, конечно, за целую неделю никого не убили — своего рода рекорд. Джон вёл группу, не таясь, конечно, не колонной и парадным шагом — рассредоточившись, в полной готовности — но всё-таки неспешно и в полный рост, действительно прогуливались. Джонни заметил тень, кто-то неудачно спрятался за кирпичными обломкам. Шутливый выстрел, пуля срикошетила у самой головы притаившегося человека. Джонни мог достать его гранатой, но это уж слишком фамильярно, шутку могут не понять. Рикошет лазутчик оценил — спокойно вышел на открытое пространство и встал, как ждал чего-то. Джонни бросил парням, — постойте здесь.

Накинул ремень винтовки на плечо, закинул её за спину и, не торопясь, направился к фигуре. Незнакомец спокойно поджидал его.

— Приветствую тебя на своей земле, свободный, — проговорил Джон, остановившись в пяти шагах от крысы.

— Ты солдат? — спросил он.

— Как видишь, — улыбнулся Джон.

— Тогда почему ты говоришь как свободный? — крысе явно любопытно.

— Потому что я делаю, что хочу и как хочу, — снисходительно объяснил Джон, — я свободен.

— Ты говоришь — твоя земля, почему твоя? — не унимался разведчик.

— Потому что я убил её бывших хозяев, и я так сказал — моя земля, — Джон давно знал правильные ответы.

— Но ты — солдат. — Заметил чужак. — Солдатам приказано убивать свободных.

— Я вожак стаи, — серьёзно ответил Джон, — нас наняли для защиты от диких крыс. Мои наниматели называют нас солдатами, но разве мы в ответе за их глупость?

— Да уж, — усмехнулся дикарь, — вы действительно странные солдаты!

— Ты даже не представляешь себе насколько! — улыбнулся Джон, — позволь предложить тебе гостеприимство.

— Чтоб я поверил солдату! — фыркнул разведчик.

— А ты уже поверил, — усмехнулся Джонни, — угадай, сколько раз я мог тебя убить? Ты есть хочешь? Ну и пойдём, — он развернулся к дикарю спиной и пошёл, не оглянувшись. В полной уверенности, что разведчик следует за ним — любопытство губит не только кошек. Джонни повёл гостя в «первый». Чужак шёл следом, но держал дистанцию, демонстрировал независимость. Входя в здание, он с видимым усилием преодолел себя — следом не спеша шли шакалы, и в его представлении деваться ему было некуда. Но кинься он бежать, ребята бы его лишь взглядами проводили. Но он не побежит — Джон был уверен — он просто перестанет считать себя разведчиком, если упустит возможность побывать в логове «странных солдат».

Гарнизон «первого», вообще, никак не отреагировал на появление дикаря, ребята его будто не заметили. Джон усадил парня за стол, открыл ему банку консервированной фасоли, тушёнки, дал пачку галет и налил кружку воды. Гость с достоинством принялся за еду. Джонни смог разглядеть его вблизи. Парень восемнадцати-двадцати, от силы двадцати двух лет, среднего роста, поджарый, мосластый. Тёмно-русые волосы коротко и неровно острижены, лицо загорелое, худое, черты лица заострённые — признаки «вольной жизни» и хронического недоедания. Джон не сомневался, что перед ним опытный разведчик, даже слишком опытный. Как и Джон, он в развалинах с детства, ещё жив… и до сих пор в стае — почему? Что его удерживает? Ба! Ну, конечно, малышня, может быть, младший брат…

— Стиви, — позвал Джон и вполголоса приказал, — мухой организуй со склада конфет, лучше шоколадных.

Стив, не задавая ненужных вопросов, скрылся за дверью. Хм, парень быстро наелся, редкое для него явление — есть досыта. Ничего, привыкнет, улыбнулся Джон, и братишку приведёт, а пока поговорим.

— Благодарю, вожак, — проговорил парень, облизав ложку.

— Зови меня Джоном.

— Фил, — открыто улыбнулся чужак, — я могу идти?

— Ты — свободный, — пожал плечами Джон, — но, пожалуйста, подожди, ребята соберут гостинец твоим малышам.

У парня странно блеснули глаза, и он хрипло ответил, — у меня с собой ничего нет на обмен, даже кукси.

— Это плохо, — согласился Джон, — надеюсь, к следующей нашей встрече ты подготовишься лучше, Фил. Запоминай — нам нужны любые электроприборы, радиоприёмники, антенны, автомобильные аккумуляторы, фары, а лучше ты просто пригонишь сюда брошенную машину. Или хотя бы расскажешь, где есть брошенные автомобили, гаражи, мастерские.

Парень задумался, то, что ему предлагали, не могло повредить его стае. Но пускать чужаков на свою землю, тем более этих неправильных солдат! Гм, но брошенные машины есть не только на их земле… Фил молча кивнул. Джонни понял, что парень не против, но ему нужно поговорить с вожаками. Ну-ну — усмехнулся в душе Джон. Он хорошо знал вожаков — они запретят всё, на что не смогут наложить лапы. И куда пойдёт бродяга Фил?

Как раз вернулся Стив, быстро обернулся. Умница, кроме пакета, принёс пятилитровую бутыль воды, всё поставил на стол и пошёл к ребятам.

— Прощай, свободный, — не вставая, сказал Джон. Он не собирался его провожать, — в следующий раз просто приходи сюда, ребята сразу меня позовут, если я ещё буду жив, — грустно улыбнулся Джонни.

Парень взял пакет и воду, сказал, — благодарю, вожак, я приду снова, если буду жив. Прощай.

Фил ушёл, и Джонни нехотя поднялся — пора было идти на второй за день укол. И не то, что уколы были болезненными, Джона раздражала напряженность Цербера, его тревога. Прям отец родной, блин, с полным шприцем отравы! Но дело, видимо, действительно серьёзное и очень важное для Эрхуфа — Джонни его первый «крестник». Джонни его отношение непонятно — он не испытывает ничего особенного, только появилось лёгкое головокружение сразу после инъекций и усилился аппетит.