Ник Перумов - Крыши Академии

«Слово преподобного монсиньора дю Санта-Крус против разоряющих могилы», один из первых, насколько можно было судить, памфлетов с обличением некромагов. Интересно, почему его изъяли из фундаменталки? Что в нём такого?

Алисанда на него последние дни откровенно дулась — Вениамин сидел, не разгибаясь, или в библиотеке, или у себя, записок не слал, гулять не звал, как она в сердцах выговаривала ему.

— Чем ты там зачитался? — сердилась она. — Зачем тебе эти дурацкие книжонки? Хочешь отправиться на холод, Вен? И меня за собой потащить? Сжёг бы ты их, честное слово! И вообще, у нас с тобой ещё множество крыш не обследовано. Ручаюсь, там поинтереснее будет.

Ссориться с Санди ему вовсе не хотелось. Вениамин вздыхал, откладывал книги, шёл следом — на те самые крыши. Но вот лазалось по ним уже совсем не так, без огонька и без особого желания. Крыши как крыши. Аудитории пусты, их никто не охраняет, никому они не нужны и не интересны. Даже если там и удастся что-то отыскать «про демонов».

Им везло. Алисанда нашла какие-то давно алкаемые ею демонологические трактаты и повизгивала теперь от восторга. Правда, повизгивать-то повизгивала, но на Вениамина глядела с подозрением.

— Дорогой, над чем ты тут так гнёшься?

Санди стояла, уперев руки в боки, над узким столом в каморке Вениамина с разложенными книгами.

— Да ни над чем особенным, так, проекты…

— Милый! — она погрозила пальцем. — Не ври мне. У тебя тут идеальный порядок. Книг множество, но сложены все аккуратно. Черновиков и вовсе не видно. Ты прибирался, заметал следы, — она улыбалась, вроде как игриво, но взгляд оставался остёр и пронзителен. — К тебе никто — я надеюсь! — кроме меня, не ходит. Значит, старался для меня. Признавайся, дорогой, что ты прятал?

— А ты не прячешь разве фолианты про демонов? И вампиров, если уж об этом речь пошла?

— Записался в веру нашего почтенного менялы, отвечаешь вопросом на вопрос? Конечно, прячу, милый, но не от тебя.

— И я не от тебя. Но, знаешь, вдруг всё-таки заглянут?..

— Вен! Если ты здесь держишь твои, — Алисанда понизила голос почти до шёпота, подшагнула, — твои некромагические находки, то ты дурак. Прости за откровенность.

Она вдруг резко нагнулась к нему, обдавая лёгким, невесомым, и от этого ещё более волнующим ароматом духов. Чуть горькое, немного тёплое — и голова сразу начинает кружиться, и чувствуешь, как глупеешь прямо с каждым мгновением.

— А тебя за наши приключения, что же, по головке погладят и конфетку дадут? — попытался огрызнуться Вениамин.

— Не погладят, — неожиданно легко согласилась Санди. — Но это, скажем так, сойдёт за невинные шалости. Ну или не совсем невинные, но шалости. А вот некромагия — извини, нет. Это уже, как говорится, «посягательство на основы». А я на основы не посягаю, да и тебе не советую. И вообще, — она вдруг капризно надула губки, — как можно предпочесть каких-то мертвяков — мне?

Она смотрела лукаво и с вызовом, но пряталось под этим неприкрытым приглашением покончить с глупостями и отправиться в постель что-то иное, холодноватое, жёсткое.

— Санди, я… да погоди, дай сказать…

— Нет, милый, говорить ты будешь, когда я тебе это разрешу.

Губы её были уже совсем рядом.

— Санди! Да стой же ты!

Он схватил её за локти, сильно сжал, отстраняясь.

— Ты что, не понимаешь, что мы нашли? Что это ни в какое сравнение ни с какими демонами не идёт? Знаешь, что я понял? Что разрабатывал всё это почтенный Фернандес де Мойра ди Фелипо, профессор и создатель астромагии!

Кажется, ему удалось её удивить. До такой степени, что Алисанда даже забыла, как её предерзко оборвали.

— Вен, что ты несёшь? Какой ещё ди Фелипо, уж не тот ли, чья статуя…

— Он самый! Для всех он занимался звёздными чарами, а сам — в том аппендиксе — творил Спаситель ведает что!

Алисанда сдвинула бровки, прикусила губу.

— Ты уверен? Тебе не показалось?

— Да, уверен. Нет, не показалось. Санди…

— Ну и что, если даже и так? — она словно нащупала дно, смогла на что-то опереться. — Какое это имеет значение? Может, он и баловался с некромагией, что теперь? Лаборатории замурованы, книги наверняка изъяты, а самого ди Фелипо мы знаем именно как основоположника астромагии. Не имеющего к мертвякам никакого отношения.

— И?

— И тебе надо это оставить, — настойчиво повторила она. — Сидишь сиднем над этими жуткими томами, на меня никакого внимания… Словно я и не существую, и вообще ничего для тебя не значу.

Ох, ну вот оно.

— Санди, я…

— Только и думаешь, что о себе! О своих интересах и удовольствиях! И не спорь со мной! — она даже ножкой притопнула.

— Да перестань ты! — начал сердиться и Вениамин. — Это же некромагия! Она нужна! Её знать надо, а не прятать по сундукам!

— Ага, мало нам всех тех бедствий, которые некромаги учинили? Они ж, как начнут, остановиться уже не могут, любой силы, любой власти — им всё мало! Вен, глупый — я же за тебя боюсь! И о тебе забочусь! Вечно о вас, мальчишках, мы, девочки, думать должны! Найдут у тебя хоть страничку из этих книжек — всё, поминай, как звали, на холод, лет на двадцать!

Вениамин отвернулся. Да, всё так. На холод упекут. Ну, не на двадцать лет — он всё-таки не магистр, даже не бакалавр, простой ассоциат — но лет на десять точно. И запрет на магию — пожизненно.

— А как они узнают? Ко мне никто не ходит, только ты. Книги я прячу. Никому о них ни полслова. А что комнаты старших курсов обшаривают — так это сказки. У нас адъюнктов не хватает, нас, выпускников, припахивают мелкоте лекции начитывать по чужим конспектам —кому уж тут матрасы наши перетряхивать!

— Глупый, — покровительственно бросила Алисанда. — Профессоров, доцентов, адъюнктов может не хватать. Но шпики будут всегда. И на них всегда найдутся деньги. Поэтому книги эти…

Почему она всегда командует? Почему я ей это позволяю? Хочу, чтобы ей было хорошо? Чтобы она была со мной, такая красивая, всем на зависть?

«Кто спорит с женщиной, тот укорачивает свои годы». Верно, спорить не надо.

— Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал? Обратно не понесу, так и знай!

Улыбнулась. Очень она хорошо улыбается, победительно и одновременно с обещанием.

— Хочу, чтобы ты… нет, чтобы мы вместе! — их бы сожгли. И пепел бы развеяли. И чтобы мы сожгли все твои черновики. Достаточно, как я говорила, одного листочка.

С полгода назад Вениамин бы завопил: «Санди, совсем спятила!» Может, даже стал бы ссориться и ругаться. Вениамин, полазавший по крышам Академии, побывавший в её заколоченных аудиториях, добравшийся до аппендикса с его тайнами — просто пожал плечами.

— Не стоит, Санди. Я это не отдам. Никому, даже тебе. Пошли лучше погуляем.

Она застыла, наморщив брови. Наверное, даже не поверила, что ей прекословят.