Ник Перумов - Крыши Академии

Они подскочили, оба, разом, Вен упал на одно колено, вскидывая самострел; Алисанда сунула книгу — солидный фолиант в чёрной коже с вынесенными на переплёт жуткими рогатыми мордами — в заплечный мешок, и встала рядом с Вениамином; руки во второй позиции, готовые кинуть одно из боевых заклятий, из настоящих, которые они вдвоём учили по удачно найденной в один из прошлых походов инкунабуле.

Скри-и-ип. И сразу шур-шур-шур-шур-шур-бум-м, словно шелест множества лапок с мелкими когтями и гулкий стук, точно круглый деревянный костыль — или протез — ударяет в пол.

Шур-шур-бум-м. Скри-и-ип. Дверь вздрогнула. Кто-то огромный, тяжёлый, остановился перед ними в коридоре, гигант, окружённый сворой — или свитой — мелких и совсем мелких созданий; так, во всяком случае, привиделось в тот миг Вениамину.

Спина у него взмокла, вся, сразу.

— Уходим, Вен, — прошептала Алисанда. Сама бледная, бисеринки пота сверкают на лбу и висках. — Пилим решётку и уходим. Не знаю, что это там за дверью, и знать не хочу. Уходим!

Шур-шур-шур — за железной дверцей в стене…

Санди метнулась, щелчком захлопнула задвижку.

— Вен?!

Он не шелохнулся.

В щель меж подпёртыми брусом, но неплотно закрытыми створками дверей ярко светило утреннее солнце; никакая «тень» или там «туша» не загораживала лучи. Перед аудиторией никто не стоял; за это Вениамин готов был ручаться.

И тем не менее за все сокровища этого мира он не вышел бы сейчас туда.

Тишина. Глухая, обволакивающая, давящая. Словно… словно все собрались и теперь ждут только команды.

Алисанда замерла у окна, рама уже распахнута. Серые прутья решётки, да, надо пилить, иначе не выбраться…

Вениамин подбил поплотнее брус, упиравшийся в двери, и шагнул к спутнице.

Лезвие заскрипело по металлу, и тотчас же раздалось новое шур-шур-бум. Справа и слева, в стенах. Сверху и снизу, под полом и над потолком, в перекрытиях. Вздрогнула и задребезжала запертая Алисандой железная дверка возле кафедры.

Скри-и-ип.

— Пили-и… — выдохнула Санди, бледнея. — Пили, Вен, ну пожалуйста…

Пилка вгрызлась в металл.

Шур-шур-шур! — тревожное со всех сторон. Ему показалось, или ряды запылённых книг на полках вздрогнули?

— Быстрее!

— Куда уж быстрее, и так стараюсь!..

Алисанда нервно смахнула пот.

— Что здесь может бродить, Вен? Это ж замуровано невесть сколько лет тому как! Что они тут жрут?

— Давай… отложим… теорию… на потом, — Вениамин ожесточённо работал пилой, серые опилки сыпались вниз.

Щеколда, запирающая железную дверцу в стене, затряслась, заходила ходуном и — медленно начала отодвигаться.

Санди взвизгнула. Вокруг её взметнувшихся ладоней заклубился лиловый туман — сила лей-линий (а под Академией их скрещивалась целая дюжина) пришла в движение.

— Тихо! — рыкнул Вениамин. Руки его так и мелькали, пилка сновала туда-сюда, щель в сером металле углублялась.

Щёлк! Алисанда резко рубанула ладонью и защёлка на железной дверце послушно вернулась на место, вдвинувшись до упора.

Злобное, раздражённое «шур-шур-шур» со всех сторон, словно множество коготков царапают камень.

Тяжёлый вздох и очередное «буммм» за дверьми. Створки трясутся, вздрагивает подпирающий их брус, но больше — пока ничего.

— Пугают они нас, — пропыхтел Вениамин. — Зуб даю — пугают просто…

— Предпочту это не выяснять, — огрызнулась Алисанда.

…Когда пила прошла насквозь нижний конец железного прута и Вениамин взялся за верхний, успокоившиеся было незваные и невидимые гости ожили вновь.

На сей раз они взялись по-серьёзному. Задрожали створки, медленно пополз назад брус; с полок падали книги, вздымая облачка пыли; тяжело, мучительно заскрежетал тяжеленный шкаф, отрываясь от стены.

— Пусть идут, — Алисанда встряхнулась, размяла пальцы. — Пусть идут, во имя всех демонов!

— Лучше двери подопри! — Вениамин что было сил работал пилой. Оставалось уже совсем немного. Но Санди, что называется, вожжа попала под хвост.

— Пусть идут! Сейчас я им — сейчас они узнают!..

Хрусты, скрипы, скрежеты и всё прочее вдруг разом стихло. Замерло, словно прислушиваясь к словам молодой чародейки.

— В-вен? Т-ты долго ещё?

Отчего-то эта тишина казалась более, чем красноречивой.

— Сейчас. — Железо готово было вот-вот поддаться.

— Ско…

Дверь с грохотом распахнулась, едва не сорвавшись с петель; подпиравший её брус обратился в облако опилок и древесной пыли, словно в единый миг источенный жуками-древоточцами; ворвались клубы плотного желтоватого дыма. Отлетел запор и на железной дверце в стене, и оттуда тоже ударила плотная струя коричневато-жёлтых клубов.

Алисанда взвизгнула. С рук её сорвался огнешар, канувший, словно камень, в плавающих плотных завесах. Дым взволновался, словно вода, однако тотчас же и сомкнулся, проглотив комок пламени бесследно, точно морская гладь — камень.

Жёлто-коричневые клубы поползли вперёд, неспешно, но и неотвратимо. Вновь раздалось шур-шур-шур со всех сторон, и цок-цок-цок коготков по доскам пола; и жадный, алчный, голодный шёпот, в котором, однако, было не различить ни одного слова.

Вениамин, зарычав, рванул прут, и старое железо поддалось

— Санди! В окно!..

Она не заставила просить себя дважды.

Фасад и карнизы здесь украшали многочисленные головы рогатых горгулий, было куда встать. Алисанда ловко, словно ящерка, взлетела на край крыши, накинула петлю на каминную трубу, закрепилась, протянула руку нагруженному Вениамину, так и не бросившему их книжную добычу.

— Бежим!

Что бы ни крылось в желтоватом плотном дыму, за ними оно не последовало. Тяжело дыша, Алисанда и Вениамин добрались до башенной стены, по которой им предстояло спускаться.

— Понимаю Капитул, — просипела Санди. — Такое они просто обязаны были замуровать.

Вениамин молча кивнул, глядя на роковое окно. Проклятье, рамы не закрыты, в глаза бросается… хорошо ещё, дым наружу не валит.

Алисанда тоже это заметила.

— Как ты думаешь… это не хочет? Или не может?..

— Не может, — как можно твёрже заявил Вениамин. — Иначе бы уже выбрался.

— Ну и наследили ж мы, — сквозь зубы выдохнула Санди. — Придётся возвращаться, окно хотя бы закрыть, да и прут на место приляпать, хоть глиной.

— Приляпаем. — Вениамин знал, что возвращаться придётся. Они впервые наткнулись на кабинеты некромагии, и как он мог оставить такое без внимания? Но Санди сейчас надо было слышать от него только уверенность и ничего больше.

— Что-то не нравится мне всё это, — пожаловалась она, вновь надевая плотные перчатки для спуска. — Пока лазали по обычным классам, кому какое дело? А вот это… — Санди поёжилась. — Некромагия — не комар чихнул. Дело серьёзное. Вен, а ты сможешь сам всё сделать? Внутрь не забирайся, просто раму закрой и решётку заделай. А то мне стра-а-ашно…