Александра Тевс - Мирный атом (СИ)

- А за прекрасную ночь мне спасибо тоже будет?

Замок-сканер я многла нащупать лишь с третьей попытки и в коридор моей квартиры мы ввалились уже полураздетыми....

Я лежала на левом боку, подперев голову, и смотрела, как за окном рождался новый день. Давно я не встречала рассвет так – не после обязательно-показательной вечеринки или затянувшегося фуршета, а в состоянии полной нирваны постели с человеком, к которому я ...весьма и весьма неравнодушна. Подобрать более точное определение я пока не могла – такой коктейль эмоций бурлил во мне сейчас.За моей спиной тихонько скрипнула кровать и Шерман прошептал мне в ухо, шевеля своим дыханием мои волосы.

- Спасибо. Огромное.

Затем его губы скользнули по шее, плечу и....

- Что это?

Его удивленный возглас вернул меня с небес на землю, я повернула голову и меня словно ледяной водой окатили. «Вторая кожа» не вынесла за короткое время сразу стольких издевательств, как напряженная тренировка, горячий получасовый душ после нее и бесчисленное количество актов любви без тормозов, первый из которых состоялся в коридоре квартиры, и «сдалась» на 12 часов раньше. От плеча до локтя она облезла почти полностью, а ниже – висела лохмотьями. Шерман провел ладонью по моей руке от кисти до локтя и эти лохмотья бесшумно осыпались на простыню, а моя рука предстала перед ним «во всей красе».

- Что это? – повторил он.

- Ожог. – нехотя ответила я.

- Откуда?

- В детстве я была черезчур любопытна и сунула пальцы в розетку.

- А почему не пошла к регенерологу?

- Так тогда этих курсов еще небыло, а когда появились, то мне сказали, что уже ничего не исправить.

- Все-таки странный он какой-то, - он прикоснулся кончиком языка к одной из линий, словно пробуя ее на вкус – и на вид и на ощуп не такой уж старый. Ты его точно в детстве получила? Сколько тебе тогда было?

- Нисколько. Я не хочу об этом говорить. – я рывком натянула на себя одеяло, закрывая руку.

- Как хочешь.

Он отстранился от меня, затем скрипнула кровать и раздалься шерох – он одевался.

- Мне пора. – от тронул меня за плечо.

Я обернулась.

- До...свидания, Шерман.

- Давай, Лика.

- Все, что могла – отдала уже – сказала я, глядя ему в глаза. Он убрал упавшую на мое лицо длинную черную прядь, поцеловал меня в угол рта и вышел. И пропал на 2 недели.

Глава №4

Когда он ушел от меня в то утро не позавтракав, то я не волновалась – мало ли, может, он свое важное дело до конца не довел, но в среду уже не находила себе места, а в четверг засунула свою гордость куда поглубже и из уличного коммуникатора позвонила ему на работу (приватного номера Шермана у меня небыло). Трубку снял один из его коллег и я сварливым голосом поинтересовалась у него, куда это подевался старший инспектор Шерман Старк и почему уже 2 дня не приходит допрашивать меня по одному деликатному делу. Ответ меня огорошил. Старк никого допрашивать не может, так как уже больше 2-х недель находится в отпуске, а перед отпуском все дела позакрывал. Так что, девушка, вы явно что-то путаете. Я извинилась и отключилась. В начале я была в ярости – почему он мне ничего не сказал? Ведь получается, дело закрыли уже во вторник или среду. Зачем ходил ко мне, прикрываясь работой,к чему были все эти «допросы»? Хотел перепихнуться, создав образ такого «положительного, но одинокого»? Первый час после звонка мне жутко хотелось его придушить, но спустя этот самый час, выпустив пар путем удушения и пинания ни в чем не повинной подушки и швыряния тарелок о стену я с ужасом поняла, что люблю эту зеленоглазую сволочь. И даже если я расколочу все тарелки в Союзе и передушу в нем же все подушки, то и дальше буду любить и готова терпеть даже такие вот выкрутасы - лишь бы он вернулся. Чтобы заполнить какую-то жуткую пустоту внутри, я завалила себя работой. Вставала в 7 утра, выпивала чашку кофе, который я продолжала варить по привычке, съедала булочку и ехала на тренировку, где вкалывала по 12 часов, с 9 до 21 часа, приходя первой и уходя последней. Но даже это не спасало – приехав домой, я еще пару часов бегала по парку, чтобы потом принять душ и просто отключиться. Келвин и Джонни постоянно спрашивали, что случилось и почему я так рву жилы и хожу сама не своя, но я отбрехивалась тем, что с меня, как с примы, самый большой спрос и я не хочу ударить в грязь лицом на примьере, которая с каждым днем приближалась....И наконец наступила.

Премьера нашего нового шоу «От ненависти до любви...» имела эффект разорвавшейся бомбы – я танцевала, как никогда в жизни, выплескивая на сцене то, о чем я хотела, но не могла заорать в голос. Публика аплодировала стоя, нас вызывали на «Бис» не менее 10 раз! Но мне было как-то все равно. После премьеры я машинально улыбалась в объективы голографов, говорила стандартные фразы в протягиваемые со всех сторон диктофоны, но мыслями я была очень далеко. К началу обязательного фуршета у меня уже скулы болели от улыбки и я, подловив Келвина, сказала, что еду домой – дескать, я выложилась полностью на сцене и хочу баеньки, а в лучах славы пусть покупаются девочки и мальчики из подтанцовки, да и сам Келвин тоже герой – такое шоу отгрохал!

Дома, когда я смыла грим, впервые увидела у себя темные круги под глазами, даже моя сребряная «подводка» стала бледнее. Приняла горячий – почти кипяток – душ, затем вытащила из закромов шкафа футболку Штефа (я до сих пор хранила его вещи) и завернулась в нее. Она давала мне хоть кроху душевного спокойствия и защищенности.

На следующий день все газеты пестрели аршинными заголовками: «Небывалый успех!», «Вольт превзошла саму себя!», «Фейерверк чувств!», «Билеты на турне были разпроданы в Сети за 30 секунд!»....бла-бла-бла...Видеофон трезвонил, не переставая, и я отключила его к чертовой бабушке. Перед этим, правда, позвонила Келвину и попросила меня не беспокоить, дескать, перенапряжение. Он увидел мое осунувшееся лицо и предложил съездить в клинику и «попить таблеточек», но я сказала, что это просто перенапряжение и в этот день я просто хочу отдохнуть (после примьеры у нас всегда был день перерыва, чтобы газеты успели спеть дифирамбы и подогреть интерес публики) и потом буду, как огурчик. А вечером приехал Шерман. Я услышала рокот двигателя его мотоцикла, но сначала подумала, что у меня глюки, а потом в дверь позвонили. Я открыла, не спрашивая, кто.

- Здравствуй.

- Здравствуй.

С минуту мы стояли в коридоре и смотрели друг на друга. Он выглядел еще хуже, чем я – осунувшийся, с красными глазами, не брился как минимум неделю и мне даже показалось, что через мятный дух освежающей пастилки я чую запах перегара.

- Нам нужно поговорить - наконец произнес он и прошел в спальню.

Как же я не люблю эту фразу! Именно после нее и в кино, и в жизни начинается самое неприятное. Но поговорить нам действительно было нужно, и я пошла вслед за ним.