Александра Тевс - Мирный атом (СИ)

Шерман внимательно слушал и лишь два раза пребил меня, чтобы спросить, почему ученые не отказались проводить этот опыт и почему я после катастрофы не обратилась в департамент – ведь тогда бы судили этих четверых.

Они не могли отказаться. Я поняла это потом - то, что наш Исследовательский городок был очень красивой и удобной, но клеткой. Да, ученым создали все условия для работы, на исследования выделяли крупные суммы, покупалось новейшее оборудование, сотрудникам выдвали квартиры и мобили, но кем бы они стали, уйдя оттуда? Да никем, такими же, как Штеф, «чекнутыми» изгоями. Да, дети этих ученых, и я в том числе, получали при ИИМА отличное образование – в нашей школе преподавали профессора и доктора наук, работающие здесь же, нас обучали по спецпрограммам и на Государственных годовых экзаменах, которые мы потом сдавали в Партоне, наша группа получала высшие баллы. Но молодежь агитировали оставаться, привлекая к участию в различных проэктах, оплачивая дистанционную учебу. Меня в Квент тогда отпустили с большим скрипом и лишь потому, что дистанционно такому не обучают, учебу оплачивали родители, да еще и ворох бумаг о неразглашении подписать заставили. Да, в Городке было все: магазины со спецснабжением и символическими ценами, кафе, кинотеатр, оборудованный по последнему писку техники фитнесс-центр, клуб Мирнорго Атома с баром и дискотекой, бассейн и прочая. Но периметр был открыт с 8:00 до 20:00, войти и выйти можно было лишь по карточке жителя, а в другое время – так вообще лишь по спецразрешению . Так же, как и поехать в другой город или в отпуск. К тому же, на 50 миль вокруг не жил никто. Да куда бы они делись, с подводной-то лодки?

А насчет департамента... Кто бы мне поверил? И долго бы я прожила после этого? Да на первом же перекрестке меня бы сбил мобиль без номеров или же в темной подворотне наркоман бы прирезал с целью ограбления. Веди они смогли замять смерть более тысячи человек, а одним больше или меньше....

Рассказывая , я словно заново переживала все это и лишь с огромным усилием не впала в истерику. Мой голос звучал как-то отстраненно, а в конце рассказа я уже еле сипела, так как горло пересохло, а прерываться я не хотела, чтобы не сорваться. Наконец я замолчала и облизала пересохшие губы.

- Пить хочешь? – вдруг спросил он.

- Да.

Шерман протянул мне бытылку с водой, которую он раньше взял с прикроватной тумбочке и поставил затем возле своего кресла, и выпила оставшуюся в ней воду мелкими глотками. А потом он заговорил.

- Знаешь, я тебя понимаю. Сам хотел голыми руками задавить ту гниду, которая застрелила моего отца – как же я бесился тогда! Единственное, что меня тогда сдержало, было то, что сам отец мне постоянно внушал, что все должно быть по закону. И вот за этим я и прорвался в Академию, чтобы давить уже по этому самому закону. Но чем дольше я работаю и чем выше поднимаюсь по служебной лестнице, то все чаще вижу, как богатая, влиятельная или имеющая покровителей сволочь выходит сухой из воды, подкупив, запугав, устранив свидетелей, дав нужному человеку на лапу или свалив все на «козла отпущения», а ты скрипишь зубами и доказать ничего не можешь. Я тебя понимаю и, как бы дико это не звучало от представителя моей профессии, не осуждаю, так как эти ублюдки получили по заслугам. Но я не понимаю, как? КАК ты это сделала?

Я упрямо молчала. Он встал с кресла, приблизился ко мне вплотную, взял за плечи о посмотрел мне в глаза.

- Как?

Я зажмурилась и замотала головой так, что еще немного и она оторвалась бы. Он легонько тряхнул меня и повторил.

- Как?

Я дернулась, но он держал меня крепко – не причиняя боли, но крепко.

- Я не отпущу тебя, пока не узнаю. Не держи это в себе - если уж избавляться от всего этого груза, так полностью, раз и навсегда. И обещаю – о том, что было и будет сказано в этой комнате будем знать только ты и я.

Ну, если так....И я решилась.

- Хорошо. Только ляжь на кровать.

Он разжал пальцы, освобождая меня, затем вытянулся на кровати и замер. Я села сверху ему на ноги и мой взгляд заскользил по его черной, мятой футболке...Нет, теперь уже по слегка загоревшей коже...по красным и блестящим мышцам пресса. Чуть выше и глубже – и я вижу, как сжимаются и расширяются на выдохе и вдохе легкие, как бьется сердце. У него было...очень красивое сердце, абсолютно здоровое, без каких-либо изъянов, только билось оно несколько ускоренно – он явно нервничал, хоть и лежал смирно. Я знала много проверенных способов, чтобы заставить это сердце остановиться навсегда, но мой взгляд скользит дальше. Лицо. Нет, не лицо, а картинка из анатомического атласа, пособие по изучению мозга.Но только я до сих пор вижу зеленые глаза, которые доказывают мне, что это вовсе не пособие, а живой человек....И я наконец нашла нужное место, осталось лишь пересилить себя и на мгновение сконцентрироваться. Я знала, что в этот момент в моих глазах вспыхнули серебрянные искры, так как человек, лежащий подо мной инстинктивно дернулся, а я растеряв вдруг остатки сил, скатилась с него, свернулась в комочек и закрыла глаза.

Шерман с удивлением смотрел, как посветлели и засветились глаза девушки, а затем инстинктивно дернулся,когда увидел вспыхнувшие в этих глазах серебрянные искры, но остался лежать и прислушался к себе. Нет, он не чувствовал себя хуже, наоборот, наконец-то прошла мигрень, которая мучила его уже неделю, то отступая, то накатываясь с новой силой и от которой не помогали никакие таблетки. Примерно через минуту он почувствовал под носом что-то теплое и влажное, вытер тыльной стороной кисти – кровь. Резко сел, достал из кармана бумажную салфетку и прижал ее к носу, но кровь больше не шла. Затем он повернулся к девушке, которая лежала рядом с ним на кровати, свернувшись в комочек и закрыв глаза.

- Что это было? – хрипло спосил он.

- Наследие мирного атома.

- Их эксперименты создания «свехспособностей» - это правда? Один из них все же удался?

- К сожалению.

- А что ты....можешь?

- Я вижу тело насквозь...и я что-то вроде улучшенной версии лучевого скальпеля .

- Это можно вылечить?

- Я не знаю. И пробовать не хочу. Этого одного эксперимента достаточно. Более тысячи жизней – слишком высокая цена. И я могу это полностью контролировать.

- Эти искры... Ты...могла убить меня. Одним взглядом?

- Да.

- Но...почему не сделала это? Тогда твоя тайна умерла бы вместе со мной и ты могла спокойно жить дальше.

Девушка наконец открыла глаза – красивые, густо-синего цвета, они были такие уставшие, как будто она прожила уже не одну жизнь.

- А потому что я – влюбленная идиотка. И еще я не хочу больше ТАК делать и жить ТАК дальше - тоже.

Он нагнулся к ней, убрал упавшие на ее лицо черные пряди и, глядя в ее красивые, но уставшие глаза, задал один вопрос, ответ на который был ему очень важен: