Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Игра за престол [СИ]

Провокация? Безусловно. Но он действительно не верил в них. И нуждался в костыле такого рода. Склонят голову и поплетутся собирать пожитки, ворча и проклиная свою судьбу? Значит отступят. Ничего страшного не произойдет. Предсказуемо. А если заропщут да загудят, разъяряясь, то может и выйдет что путное.

В палатке он взял в руке сводку о работе трофейной команды и начал ее перечитывать, чтобы хоть чем-то себя занять. Мысли путались, не позволяя сосредоточиться на закорючках далеко не самого аккуратного рукописного текста. А там, снаружи, потихоньку начинало все закипать. Сначала редкие крики, потихоньку перерастали в натуральный гвалт. Десяти минут не прошло, как в палатку заглянуло Петр Иванович с пылающим взором и раскрасневшимся лицом. Он ничего не сказал, но это и не требовалось.

Дмитрий встретился с ним взглядом и улыбнулся.

Вышел к людям.

Они волновались. Многие махали оружием и руками. Кто-то что-то кричал. Их можно было понять. Или нет? Впрочем, это и не важно. Он добился того, чего хотел.

«Прямо планета обезьян» - проскочило у него в голове. – «Хотя… вполне, вполне. Мы ведь родичи. Точнее лысая разновидность…»

Царевич поднял руку, призывая к тишине.

В несколько ударов сердца эта «стая гамадрилов» затихла, напряженно вглядываясь в него.

- Не хотите отступать?

- Нет!

- Не слышу!

- НЕТ!!! – Взревела толпа.

- А что вы хотите?

- В бой!

- Неужели не боитесь?!

- НЕТ!!! – Протяжно и жутко закричали его бойцы.

- Тогда атакуем! – Крикнул Дмитрий и улыбнулся. Риск велик. Но пока запал не прошел, можно было попытаться. Пока они еще боятся своих страхов…

Станислав Жолкевский пребывал в шоке.

Такой разгром! Из двух тысяч крылатых гусар пять сотен там осталось, да еще до восьми сотен с ранами слегло. Даже малые картечины – и те вредили немало. На неделю, не меньше, из строя выбивали. Да и лошадей сколько побило! Страсть! Наемная немецкая пехота пострадала даже больше….

- Не переживайте, - с язвительными нотками в голосе произнес француз. – Подведем пушки и вынудим их отойти.

- Отойти?! Только отойти?!

- Боюсь, что разбить их так просто не получиться. Это терция, друг мой.

- Будь она проклята! – В запале закричал гетман.

- О да! Вся Франция тебя в этом всецело поддерживает, - с едкой улыбкой и легким поклоном, выполненном в издевательской манере, заменит француз.

Капитан для себя уже все решил. Кампания проиграна. Появление на этом театре боевых действий терций делало его совершенно неинтересным и крайне опасным. По крайней мере, на его взгляд. Осталось только правильно из всей этой дурной истории выйти. Все-таки репутация наемника стоила крайне дорого. Один раз оступишься – можешь и не подняться.

В этот момент взгляд француза привлекло какое-то движение у перелеска, что отделял временный лагерь армии от поля боя. Он достал свою зрительную трубу и побледнел. Этот неугомонный принц явно желал закрепить успех…

Дмитрий во главе сотни поместной конницы выскочил из-за перелеска и остановился. Перед ним лежал стихийно разбитый лагерь. Люди, по всей видимости, понадеялись, что столь малыми силами атаковать их не станут. Он оглянулся и улыбнулся. Из леса рысцой выбегали пехотинцы и сразу строились. Первая линия терции обретала свой вид прямо на глазах.

Пять минут. Ну, примерно. И построение завершилось.

В лагере же нарастала паника.

- Примкнуть штыки! – Громко крикнул царевич. Переждал волну шелеста с лязгом. И вновь заорал. - Вперед!

Сразу же ударили барабаны. Чуть позже подключились флейты. И пехота, четко удерживая строй, двинулась вперед атакующими колоннами. Ведь перехода к линейной тактики еще не произошло….

Маршевая музыка была предельно примитивна просто потому, что никакого полевого оркестра Дмитрий собрать тупо не мог. Тут ни нормальных инструментов, ни толковых музыкантов для этих целей взять было не откуда. Поэтому он остановился на мелодии, которую много раз слышал в исторических фильмах – British Grenadiers Song в ее наиболее архаичном исполнении . Всего лишь барабан да флейта. Примитивный и очень удобный мотив для ритмичного наступления плотных масс пехоты. Проще только тупо в барабаны бить. Так как у англичан этой мелодии еще не был, Дмитрий без малейшего зазрения совести назвал ее «Московский марш».

Развернутые знамена . Четкий шаг. Ритмичная музыка.

Для залпа никто не останавливался. Так колоннами и вошли в лагерь, где уже бушевала всеобъемлющая паника. Конечно, очаги сопротивления появлялись то здесь, то там. Но их сразу же подавляли, забрасывая ручными гранатами, да обрабатывая из мушкетонов и ручных мортир. Из-за чего гренадеры метались по лагерю, подрабатывая штурмовыми группами.

В середине лагеря начались определенные проблемы. Войска первой линии стали вязнуть. Слишком уж много оказалось противников. Но сразу же подоспела вторая линия. Дала залп из пищалей практически в упор. И с криками «Ура!» врубилась со штыками наголо в деморализованного врага.

Лагерь врага стремительно пустел.

Первый шок от атаки преодолели довольно быстро. Поэтому немецкая наемная пехота отходила довольно организованно. Выставляла заслоны. И под их прикрытием отходила. А те пятились под натиском этих странных бойцов в полушубках и шапках-ушанках, выкрашенных в красный цвет.

Через двадцать минут от начала атаки все было закончено.

Преследовать врага он не стал, опасаясь напороться на встречный удар кавалерии или подошедших резервов пехоты. Тех же панцирных казаков у Сигизмунда было еще под тысячу. Опрокинуть они его терцию не смогут. Но зачем лишний раз подставляться?

- Ура! – Закричал он, когда наступление окончательно остановилось, достигнув противоположного края временного лагеря.

- УРА!!! – Подхватила его пехота. – УРА!!! – Подхватила его поместная конница.

Верили ли они в победу? Вряд ли.

Скорее всего, вперед их вел страх…. Но поразмышлять ему не дали.

Искренняя радость от победы стала захлестывать этих мужчин. Они кричали, прыгали, махали руками, плакали. Кто-то осел на землю и просто беззвучно подрагивал, пытаясь совладать с собой. Они не верили в свою победу…. Они даже не верили, что выживут…. Дмитрий смотрел на них и улыбался. Это была их первая виктория. Эта, а не та, что вчера в поле приключилась по случаю. Ибо только здесь и сейчас они смогли победить себя. Разгромить свои страхи, решительно выйдя на верную смерть, боясь при том до ужаса, беспамятства, грязных штанов…. Но все равно - шли.

А потом Дмитрия стащили с коня и начали качать, крича что-то в его честь.

Наверное, только теперь они стали его солдатами… Людьми, для которых он стал олицетворением успеха, победы, достижения невозможного. Как, в свое время Карл XII для своих каролинеров или Александр Суворов для «чудо-богатырей». Ведь вера подчиненных в командира важна ничуть ни меньше, чем вера командира в них. Она должна быть обоюдной. И пусть она будет насквозь мистической. Плевать! Уж лучше такая сказка, чем вообще ничего.