Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Игра за престол [СИ]

3 марта 1605 года, окрестности Смоленска

И вновь царевич, в сопровождении сотни поместной кавалерии, выехал к позициям противника на рекогносцировку. Прошли сутки с разгрома временного вражеского лагеря. По идее, нужно было продолжать наступление, лишь чуть выждав, чтобы деморализованные войска успели втянуться в основной лагерь и заразить всех своими настроениями. Но насиловать психику своих людей так сильно он не желал. Она и так подвергалась нешуточным нагрузкам.

Сейчас же Дмитрий корил себя за излишнюю гуманность.

Какой-то умник догадался грамотно перекрыть наиболее удобные места для переправы артиллерией. Ради чего пришлось деблокировать большую часть ворот Смоленска. Чем не замедлили воспользоваться местные дворяне, явившись к царевичу.

Город был не готов к осаде и боевым действиям. Так просто, с наскока, не возьмешь. Но три тысячи городских стрельцов и пара сотен поместной конницы – не те силы, с которым можно было хоть что-то предпринимать. Этим-то и объяснялось бездействие руководства. Куда им соваться с городовыми стрельцами? Те и из пищали-то раз несколько за всю жизнь стреляли, хорошо если. Запасы были. А вот войск не имелось. Поэтому и сидели тихо-тихо. И будут сидеть. Ибо те три тысячи стрельцов разгонит даже сотня панцирных казаков польских, пожелай они выйти на вылазку.

Смоленское дворянство доложилось и вернулось в город, сидеть дальше.

А царевич задумался о том, как быть дальше.

Стратегическая обстановка требовала развивать успех и не давать противнику закрепиться. Но как наступать? На полевые укрепления с пушками?

Терция представляла собой эшелонированную с три линии систему колон или баталий, если так удобнее их называть. То есть, прекрасная мишень для пушек. Ситуация усугублялась еще и тем, что дистанции боя на переправе должны быть очень небольшими из-за сильно изрезанного рельефа. А калибр установленных пушек таков, что в три-четыре ствола они картечью выкосят за залп любую колонну.

Да, прорваться было можно. Но уж слишком большими выходили потери. Взятие батарей влекло за собой до пяти сотен ранеными и убитыми. В лучшем случае. То есть, шестую часть строевого состава. Потом совершенно точно поляки отправят в атаку кавалерию, постаравшись смять пехоту. Ведь терция просто не успеет так быстро выстроиться. Ну и, если кавалерия себя не оправдает, то двинут пехоту. К этому времени от терции должно остаться едва за треть боеспособного строевого состава. Да и с пушками все выглядит крайне неопределенно. Может быть отобьются. Хотя лично Дмитрий на это бы ставок не делал. Но что потом? Сколько у него останется людей? Сотня? Две? Разменивать свою терцию на победу он был не готов. Нужно было искать другие способы.

- Дмитрий Иванович, - обратился к нему один из поместных дворян. – Там, кажись, переговорщики. – Сказал и махнул чуть в сторону, где, еще довольно далеко за пушками двигалась группа из четырех десятков всадников. Проехали немного да остановились.

Белого флага, разумеется, не было. Он появился существенно позже в значение символа перемирия или сдачи.

Царевич не сдвинулся с места. Захотят – сами подъедут. Лезть в зону поражения вражеских пушек он не желал. Тем более что кроме этих, совершенно не нужных ему переговоров, у него имелись дела намного важнее.

Два десятка полновесных рейтар выглядели очень выигрышно на фоне поместной конницы, сотня которой если и имела перед ними преимущество, то численное. Так что, в столкновение лоб в лоб эти двадцать рейтар вполне били эту сотню разбить. Не без потерь, но били. Поэтому, чуть-чуть потоптавшись на льду под пушками, делегация двинулась дальше. Основные части московской пехоты находились довольно далеко, так что встреча получалось на нейтральной полосе.

Подъехали.

Дмитрий с видимым неудовольствием убрал свою зрительную трубу и нехотя чуть выехал к противнику. Он уже почувствовал вкус победы и теперь жаждал большего. Ему нужен был разгром Сигизмунда, как можно боле полный. Трофейное оружие с доспехами, которых ему так не хватало. Огневые припасы. Лошади. И, если повезет, казна. Ведь всем этим наемникам требовалось платить. А значит, казна там выходила добрая. Кроме того, обоз с продовольствием, что должен был идти следом, задерживался по какой-то причине. Поэтому было бы недурно захватить и запасы еды в лагере короля. Иными словами, эти переговоры ему были нужны как зайцу пылесос.

- Добрый день, - сухо поздоровался Дмитрий.

- Царевич? – С максимально недовольным видом спросил король, выехавший лично.

- Король? – С легким небрежением вернул Сигизмунду вопрос рыжий верзила.

- Да как ты смеешь так себя вести?!

- По праву сильного, - невозмутимо пожав плечами, ответил царевич. – Вот сейчас думаю, как завершу разгром вашего войска. А вы меня отвлекаете. Вы что по делу хотели сказать или пришли выразить свое почтение?

- Наглец!

- Есть такой грех, - покладисто кивнул Дмитрий, краем глаза заметив, что несколько человек в свите короля борются со смехом. Невысокий же авторитет у этого Сигизмунда среди подчиненных. – Вряд ли вы вышли из-под защиты пушек ради того, чтобы на меня посмотреть. Я вырос вне двора и меня изрядно бесят все эти скоморошьи расшаркивания. Переходите к делу.

- Я предлагаю тебе принести присягу своему брату, царевичу Василию, – сквозь зубы процедил злой Сигизмунд.

- Зачем?

- Он твой законный царь!

- Мой законный царь Борис Федорович, избранный Земским собором, то есть, всей землей русской. Ты ведь сам избран Сеймом и должен понимать. Или ты хочешь сказать, что не считаешь себя законным королем Польши?

- Я? Нет!!! – Выкрикнул король с изрядным раздражением.

- Тогда по какому праву ты идешь против решения Сейма русского? Если бы Василий пожелал заявить свои права на престол, то почему медлил? И это мы еще не знаем – брат ли он мне.

- То есть, ты не желаешь присоединится к брату в его рокоше против неугодного царя?

- В законах Русского царства нет рокоша.

- Он есть естественное право любого благородного!

- Ты считаешь, что можешь прийти к королю Испании и законно поднять рокош на его землях? Что же. Попробуй. Лично мне интересно, какую именно казнь для тебя он выберет. Испанцы в этом деле такие затейники….

- А ты бывал в Испании? – Поинтересовался один из тех спутников короля, что сдерживал свой смех. Очень своевременно, ибо Сигизмунд тщетно пытался собраться с мыслями и побороться с эмоциями. – Бернар, - продолжил этот человек. – Жерар Бернан.

- Бывал, и не только в Испании, - ответил на французском языке Дмитрий. Получилось с акцентом, но вполне терпимо. Те четыре европейских языка, что он недурно освоил в интернате, были банальны и очевидны: английский, немецкий, французский и испанский. Не хватало итальянского, но его он планировал подтянуть позже. Очень уж много ценных специалистов в те годы проживало на «макаронном сапожке».