Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Игра за престол [СИ]

На этом царевич и остановился. Хотел идти дальше, но остановился. Потому как бардака произведенные им изменения произвели без меры. Впрочем, как и всякое преобразование. Но время было. Утрясется. Тем более что ничего такого уж кардинального он не сделал. По его прикидкам требовалось под Смоленском грядущие хляби переждать, да и все - притрутся да пообвыкнут все. Заодно и штыков наделать успеется для трофейных «стволов».

Вечерело.

Завершив в очередной раз прокручивать в голове события минувших дней Дмитрий «вдруг» вспомнил о ключевой, можно даже сказать фундаментальной проблеме. Ему же докладывали, что взяли в плен не только целую ясновельможную кодлу, но и «царевича Василия». Он тогда отмахнулся, приказав его поселить с ними. Дескать, потом разберется. Но до сих пор так и не навестил. Да он вообще к своим пленникам благородным не заглядывал. Непорядок. С это мыслей встал и направился к месту размещения родовитых пленников. Пообщаться. А может кого и повесить. Для разнообразия….

Общий зал довольно большого купеческого дома был забит людьми до отказа. Ну а как же? Ведь здесь должны были встретится царевич Дмитрий и его брат – Василий. Только вот беда – Дмитрия вся Москва признала, и царь, и бояре, и мать, и даже бумагу о том со свидетельством выписали. А Василию на слово верили. Что же будет? Вот вся элита пленников и перемешалась с лучшими людьми смоленского дворянства и старшими командирами пехотной бригады. Не каждый день тебя такие скоморохи развлекают. Особенно мило было то, что пришедший писец должен был фиксировал всю беседу.

- Доброго вечера, брат, - произнес совершенно незнакомый Дмитрию мужчина. Он внимательно в него вгляделся. Черные волосы. Нос картошкой. Карие глаза. Маленькая, изящная челюсть. Вполне приятная и располагающая к себе внешность. Но на Ивана Васильевича не похож ни разу и ни с какого боку. Да и роста среднего по тем годам, что тоже смущало.

- И тебе доброго вечера, брат. Ибо сказано в Священном писании - все люди друг другу братья, - аккуратно и уклончиво ответил Дмитрий. – Расскажи мне, кто ты такой?

- А разве ты не знаешь? – Весьма искренне удивился Василий.

- Нет. Я вижу тебя впервые.

- Я брат твой. Сын отца нашего покойного Ивана Васильевича и Анны Алексеевны.

- Спрашивать тебя о том, как выглядит отец мой глупо, - усмехнулся Дмитрий. – Но, может быть, ты мать свою помнишь?

- Как не помнить? – Делано удивился Василий. – Конечно, помню! – После чего выдал удивительно точный словесный портрет Анны Алексеевны, урожденной Колтовской, которая действительно была четвертой супругой Ивана Грозного.

- Действительно, - кивнул Дима. – Даже про родинку знаешь. Недурно. А родился ты где? И когда?

- Так в монастыре, по сроку. Ибо непраздную Анну Алексеевну отец наш в монахини постриг. В то грех великий! Но я не держу на него зла. Ибо не ведал, что творил!

- Допустим, - после небольшой паузы произнес Дмитрий. – А рос ты где? Кто тебя воспитывал?

- В десять лет мне удалось бежать. Страхов натерпелся – жуть!

- Куда же ты сбежал?

- В Англию, - после небольшой паузы произнес он голосом заговорщика. - Тот доктор, что помог бежать, предложил укрыться именно там, сказывая, что враги не за что меня в тех краях не найдут.

- Наша рыжая старушка не сильно тебя обижала? – Будничным тоном осведомился Дмитрий по-английски.

- Что, прости? – Напрягшись, переспросил Василий.

- Ну как же? – Делано удивился Дмитрий, переходя обратно на русский язык. - Ты же в Англии жил. И что же, английского языка совсем не знаешь?

- Да! Он держал меня безвылазно на ферме. Даже со слугами поговорить не было никакой возможности. Опасался, что враги выведают, где мы скрываемся.

- И где же находилась эта ферма?

- Недалеко от Дувра!

- И как тебе гранитные скалы? Их удивительный серый цвет с красными переливами превосходен в лучах восходящего солнца. Не правда ли, они красивы?

- Да… - как-то неуверенно произнес Василий. – Красивы…

- Но вот беда, - с легкой улыбкой произнес Дмитрий, - у Дувра нет гранитных скал. Они там меловые и белые.

- Ну, я это и хотел сказать, - поспешно произнес визави цесаревича.

- Хм. А чем же ты занимался на этой ферме столько лет? Учился?

- Да, да. Учился. Иначе с ума можно было сойти.

- И какие науки ты изучал? Математику, геометрию, механику, астрономию, алхимию, богословие, философию, юриспруденцию?

- Нет… - снова растерялся Василий. Что-то ему подсказывало, что выбери он любой из предметов, этот рыжий гад попробует выяснить содержание. Дескать, что это за наука и какие у него успехи в ней. Вон как со скалами Дувра провел. А ведь это, пожалуй, единственное место в Англии о котором Василий слышал. Кроме Лондона, разумеется.

- Может быть, ты осваивал архитектуру? Нет? Медицину, географию, биологию? Нет? Погоди, не говори. Я хочу сам угадать. Хм. Наверное, что-то совсем редкое и увлекательное. Иначе, почему ему тебя так ограничивать в общение? Электротехнику? Нет. Вряд ли. Криптографию или информатику? Да нет. Это слишком просто для тебя и банально. Геомеханику, Клиометрию и Этнографию, пожалуй, тоже нужно отбросить. О! Я понял! Вы изучали там Уфологию и Парапсихологию! Да! Именно так! Как раз – твой уровень, - попытался пошутить Дмитрий, да вот беда – забыл, что окружающие даже о половине из названных наук не слышали. Так что оценить шутку не могли. Для них уфология и парапсихология были чем-то неясным и непонятным, а не квазинауками поставленными в общий парадигматический ряд с нормальными дисциплинами. Слишком сложная шутка вышла. Впрочем, это разочарование царевича они тоже не смогли заметить – оно как легкая тень мелькнула на лице и пропало. Он слишком увлекся, чтобы застревать на таких мелочах.

- Нет, - обреченно покачал головой Василий.

- Странно… странно… Может быть, ты осваивал языки? Ну, английский, понятно, тебе не разрешали учить. А… хм… - и Дмитрий начал задавать фразы на разных языках. Английский, немецкий, французский и испанский он знал довольно свободно, пусть современные. На латинском и греческом мог с горем пополам читать-писать, ну и объяснятся, если не спешить и не ругать за дурное произношение. По одно-две фраз же он мог выдать на целой прорве языков, как и, пожалуй, большинство образованных людей XXI века. Вокруг ведь слухи с половины мира вертятся. Волей-неволей запомнишь тут оборот, там фразу. Так что в дело пошло и китайское приветствие. И немного арабского мата. И чуть-чуть милых японских гадостей. И фрагмент из знаменитой «финской польки». И даже пара строчек из шведской песни группы Sabaton. Но все тщетно. – Может быть польский язык?

- Он не знает польского языка, - произнес откуда-то с боку женский голос. Дмитрий обернулся на звук и замер, побледнев и расширив глаза от ужаса, охватившего его.