Джон Фланаган - Ледяная земля

Вспомнил он и рассказ Хораса о том, как Уилл решил последовать за вражеским войском в Кельтику и как этот совсем еще мальчик в одиночку противостоял варгальским и скандийским воинам, пока Ивэнлин проверяла, загорелся ли мост. У этого юноши был не только неукротимый дух. В его душе жили отвага, находчивость и верность. Из юноши получился бы превосходный рейнджер, решил Холт – и вдруг понял, что думает о Уилле так, словно этой возможности никогда уже не суждено осуществиться. Глаза его увлажнились, и он беспокойно заерзал. Холт давно привык скрывать свои чувства. Но потом он решил, что Уилл уж точно стоит скупых слез старого вояки вроде него, и не стал вытирать глаза.

Искоса взглянув на Хораса – не заметил ли он чего? – Холт убедился, что юноша поглощен звуками музыки. Он подался вперед на скамье, губы его были полураскрыты, пальцы неосознанно отбивали ритм на грубой поверхности стола. Ну и хорошо, подумал Холт с печальной улыбкой. Не годится, чтобы юнец увидел, как старый воин разводит сырость при первых звуках печальной мелодии. Рейнджеры (а особенно бывшие рейнджеры, изменники, оскорбляющие королей) должны быть сделаны из более прочного материала.

Холт заметил, что публика награждала музыкантов, бросая монеты в шляпу, лежавшую рядом с ними на полу. Рейнджер всучил Хорасу немного мелочи и показал на исполнителей.

– Отдай им. Заслужили.

Хорас кивнул, от всей души соглашаясь, и поднялся, чтобы пересечь зал. Ему пришлось нагибаться каждый раз, когда он доходил до потолочной балки. Он по следним кинул монету в шляпу. Музыкант увидел незнакомое лицо и улыбнулся в знак благодарности. А потом снова взялся за инструмент и новая мелодия заполнила зал.

Хорас медлил: ему не хотелось возвращаться теперь, когда музыка снова заиграла. Он бросил взгляд назад – туда, где в тени сидел Холт, – пожал плечами и уселся за стол рядом с небольшой толпой посетителей, окруживших музыкантов.

Теперь музыка была совершенно иной: в мелодии зазвучали торжественные нотки, усиленные мощными мажорными аккордами его инструмента. Эта бодрая музыка воодушевила присутствующих. Они начали отбивать ритм ногами и стучать в такт кулаками по столу. На лице Хораса расцвела восхищенная улыбка. Когда открылась входная дверь и порыв ветра пронесся по залу, юноша не обратил внимание на вошедшего человека.

Однако другие его заметили, и Холт, с годами отточенным чутьем на неприятности, ощутил, как изменилась атмосфера в зале. Казалось, людей, столпившихся вокруг музыкантов, охватило какое-то неприятное предчувствие.

Да и музыканты, увидев нового гостя, на секунду забыли о мелодии, возникла едва заметная пауза, но Холту ее было достаточно.

Он взглянул на незнакомца. Высокий, хорошо сложенный мужчина лет на десять младше его. Черная борода и волосы, а также густые темные брови придавали ему зловещий вид. Он явно был не из простых горожан. Неизвестный откинул плащ, под которым оказалась короткая плетеная кольчуга, покрытая черным сюрко с изображением белого ворона.

У пояса сверкала рукоять меча, украшенная золотой гравировкой. Высокие сапоги из мягкой кожи выдавали в нем всадника – рыцаря, судя по эмблеме на сюрко. Холт не сомневался, что около таверны нашел бы боевого коня. Скорее всего, черного как ночь, судя по цветовым предпочтениям незнакомца.

Человек, очевидно, кого-то искал. Незнакомец быстро обвел взглядом зал и, казалось, вовсе не заметил Холта, молча сидевшего в дальнем углу, но глаза его загорелись, стоило им остановиться на Хорасе. Рыцарь едва заметно сдвинул брови и слегка кивнул. Юноша, завороженный музыкой, не обратил внимание на человека в черном.

Но другие все видели. Холт заметил, как насторожились хозяин с хозяйкой, они ждали, что случится дальше. Некоторые из горожан начали проявлять признаки беспокойства; видимо, они бы предпочли оказаться подальше отсюда.

Холт потянулся к колчану, что лежал под столом. Как и всегда, он держал оружие под рукой даже во время трапезы, и его лук тоже стоял неподалеку, прислоненный к стене. Он вынул стрелу из колчана и положил перед собой.

Мелодия завершилась. На этот раз аплодисментов не было; только Хорас воодушевленно захлопал, но потом, осознав, что к нему никто не присоединился, в смущении замер, и его щеки залил румянец стыда. Теперь он тоже заметил вооруженного мужчину, который стоял шагах в пяти и буравил его взглядом.

Юноша взял себя в руки и кивнул незнакомцу. Холт, к своей радости, понял, что Хорасу хватило ума не смотреть в его сторону. Юноша почувствовал, что вскоре может произойти что-то очень нехорошее, и понял, что лучше не привлекать к старому рейнджеру внимания.

Наконец вошедший заговорил, голос его был низким и сиплым. Мужчина был ростом с Хораса и могучего сложения. Не чета придорожным рыцарям, подумал Холт. Он очень опасен.

– Ты ли шевалье Дубового Листа? – спросил он с ноткой презрения в голосе. Рыцарь прекрасно изъяснялся по-аралуински, хотя и говорил с сильным акцентом.

– Да, хочу верить, что меня так называют здесь, – поколебавшись, отозвался Хорас.

Мужчина обдумал ответ, кивнул, и губы его искривились в высокомерной насмешке.

– Хочешь верить? А можно ли верить тебе самому? Или ты просто брехливый аралуинский пес, что лает по подворотням?

Хорас нахмурился, сбитый с толку. Что за нелепая попытка его оскорбить? Незнакомец почему-то пытался спровоцировать его на драку. И это для Хораса было достаточной причиной не поддаваться на провокации.

– Как вам будет угодно, – произнес он с непроницаемым лицом.

Но Холт заметил, как рука юноши потянулась к левому бедру, где обыкновенно висел меч; теперь же он, разумеется, остался в их комнате наверху. В распоряжении Хораса был лишь кинжал.

Рыцарь также увидел непроизвольный жест и недобро улыбнулся. Он приблизился к Хорасу и окинул его критическим взглядом. Широкие плечи, узкая талия и, безусловно, крепкие мускулы. И двигается хорошо, с естественной ловкостью и грацией, выдававшими в нем опытного воина.

Но лицо его было совершенно бесхитростным. Такому юнцу не приходилось сражаться с противником до последней капли крови. Этот воин не был обучен безжалостным смертельным схваткам. Мальчишка только недавно начал бриться. Конечно, он был хорошо обученным бойцом, и его следовало уважать. Уважать, но не бояться.

Оценив своего противника, рыцарь подошел еще ближе.

– Меня зовут Депарнье, – промолвил он, ожидая, видимо, что слова его произведут какое-то впечатление.

Хорас лишь пожал плечами.

– Вот и отлично.

Черные брови рыцаря вновь сошлись на переносице.

– Я тебе не какой-нибудь мужлан с большой дороги, которого ты сумел бы обхитрить своими гнусными трюками. Меня, в отличие от моих многочисленных соотечественников, ты не застанешь врасплох.