Робин Хобб - Миссия Шута [litres]

Лебвен сурово сообщила мне, что Сивил и Сайдел обручены практически с самого рождения. Ну, если не официально, то по крайней мере в обоих домах считалось, что они предназначены друг для друга. Родные матери леди Брезинги и Грейлинг всегда дружили, их поместья расположены по соседству. Почему дочь лорда Грейлинга не должна воспользоваться тем, что леди Брезинге повезло в жизни и она стала наследницей богатых угодий? Старые друзья обязаны помогать друг другу. Зачем моему хозяину вставать между ними? И о чем он только думает? Может быть, у него честные намерения? А вдруг он похитит у юного Сивила невесту, чтобы подарить ей высокое положение при дворе и немыслимое богатство? Часто ли он заводит в Оленьем замке романы и не собирается ли просто поиграть с девушкой? Хорошо ли он владеет мечом?

Потому что все знают, какой горячий нрав у Сивила, и мальчик может, наплевав на законы гостеприимства, бросить лорду Голдену вызов.

Я делал вид, что ничего не знаю и не понимаю. Я прибыл в Олений замок и поступил на службу к лорду Голдену совсем недавно. Мне пока не слишком хорошо известны привычки и характер моего хозяина. Мне, как и им, интересно, чем все это закончится. Поведение лорда Голдена вызвало такой переполох, что мне никак не удавалось перевести разговор на принца Дьютифула, или Древнюю Кровь, или еще на какой-нибудь занимавший меня предмет. Я задержался на кухне ровно на столько времени, сколько мне понадобилось, чтобы стащить здоровый кусок мяса. Затем я объявил, что, к сожалению, не могу больше здесь оставаться, и отправился к себе в комнату, исполненный переживаний по поводу происходящего и глубоко обеспокоенный благополучием лорда Голдена.

Как только я оказался за дверью, я тут же переоделся в свой простой синий костюм, заметив, что зеленая куртка довольно сильно пострадала от мяса, которое я под ней спрятал. Потом я сел на стул и стал ждать возвращения своего господина, но от волнения не мог усидеть на месте. Если он зайдет слишком далеко, вполне возможно, что ему придется иметь дело с клинком юного Сивила, а я сомневался, что лорд Голден лучше обращается с мечом, чем в былые времена владел клинком Шут. Разумеется, если дело дойдет до кровопролития, разразится страшный скандал, но молодой человек в положении Сивила не склонен обращать внимание на такие глупости.

Ночь прошла, приближался рассвет, когда я услышал стук в дверь. Горничная с весьма мрачным выражением лица сообщила, что мой господин нуждается в помощи. Не в силах сдержать волнение, я последовал за ней и обнаружил лорда Голдена лежащим на скамье в гостиной. Он явно перебрал спиртного и ничего не соображал. Он валялся, словно неряшливо сброшенная кем-то одежда. Возможно, кто-нибудь и видел, как он свалился, но все ушли – в гостиной было пусто. Даже горничная презрительно вздернула подбородок, передавая лорда Голдена на мое попечение. Я ожидал, что, как только она уйдет, он встанет и подмигнет мне, показывая, что притворялся. Но ничего подобного не произошло.

Я поставил Шута на ноги, но он так и не пришел в себя. Я мог либо протащить его через весь замок, либо отнести на руках, но я закинул его на плечо и доставил в спальню, точно куль с зерном. Бесцеремонно сбросив своего господина на кровать, я закрыл за нами дверь на засов. Потом стащил с него сапоги и вытряхнул из камзола.

– Ну, у меня все получилось, – заявил он, снова повалившись на постель. – Я уверен. Завтра я весьма подробно извинюсь перед леди Брезингой. Затем мы немедленно покинем Гейлтон. И все испытают облегчение, когда мы уедем. Никто не будет нас преследовать, и никто не заподозрит, что мы ищем принца. – Шут так и не открыл глаза, а потом более напряженным голосом вдруг сказал: – Кажется, меня сейчас вырвет.

Я принес тазик и поставил на кровать рядом с ним. Шут обнял его, словно ребенок – куклу.

– Что ты натворил, конкретно? – потребовал я ответа.

– О Эда, сделай так, чтобы комната перестала вертеться. – Шут плотно зажмурил глаза и ответил: – Я его поцеловал. Я знал, что это поможет.

– Ты поцеловал Сайдел? Невесту Сивила?

– Нет, – простонал Шут, и я перевел дух, но тут же выяснилось, что я поторопился. – Я поцеловал Сивила.

– Что?

– Я пошел облегчиться. Когда я вернулся, Сивил ждал меня у двери в гостиную, где остальные во что-то играли. Он схватил меня за руку и потащил в другую гостиную, где набросился на меня с вопросами. Каковы мои намерения относительно Сайдел? Разве я не понял, что они помолвлены?

– И что ты ответил?

– Я сказал… – Шут немного помолчал, и его глаза округлились. Потом он наклонился над тазиком, но у него ничего не получилось, и он снова откинулся на подушки. Жалобно вздохнув, он продолжал: – Я ответил, что догадался об их помолвке и надеялся, что мы, возможно, сможем заключить свою собственную. Потом я схватил его за руку и заявил, что не вижу никаких препятствий. Сайдел очень миленькая девушка, такая же симпатичная, как и он, и я надеюсь, что мы станем очень близкими и любящими друзьями, все трое.

– А потом ты его поцеловал? – недоверчиво спросил я.

Лорд Голден еще плотнее прикрыл веки.

– Он оказался немного чересчур наивным, а я хотел, чтобы он до конца понял, что я имею в виду.

– Эда и Эль тебя забери, – выругался я и встал, а он застонал оттого, что кровать под ним всколыхнулась. Я подошел к окну и выглянул во двор. – Как ты мог? – спросил я.

Шут сделал глубокий вдох, и в его голос пробралась несколько напряженная насмешка.

– Ну пожалуйста, Любимый, не нужно ревновать. Это был очень краткий и самый невинный поцелуй, какой только может быть на свете.

– Шут! – возмутился я.

Как он может насмешничать над такими вещами?

– Я всего лишь мягко прикоснулся губами к его ладони, а потом быстро лизнул языком. – Шут слабо улыбнулся. – Он выдернул руку так, будто я поставил на нем позорное клеймо. – Он вдруг начал икать, а потом скорчил кислую мину. – Ты свободен, иди в свою комнату, Том Баджерлок. Ты мне сегодня больше не понадобишься.

– Ты уверен?

Он коротко, но решительно кивнул.

– Уходи, – попросил он. – Если меня вытошнит, я не хочу, чтобы ты на это смотрел.

Я прекрасно понимал, что ему хочется сохранить передо мной остатки достоинства, которое и без того сегодня сильно пострадало, и потому ушел к себе и прикрыл дверь. После этого я начал собираться в путь. Через некоторое время я услышал из комнаты Шута вполне определенные звуки, но не пошел к нему. Есть вещи, которые человек должен делать самостоятельно и в одиночестве.

Спал я плохо. Мне страшно хотелось связаться с моим волком, но я не мог позволить себе этого утешения. Хоть я и понимал, что Шут сделал то, что должен был сделать, у меня было ощущение, будто меня измазали в грязи. Я мечтал о простой, чистой жизни волка. Ближе к рассвету меня разбудили шаги Шута в соседней комнате. Когда я к нему вошел, оказалось, что он с несчастным видом сидит за маленьким столиком. Даже свежая одежда, которую он надел, не помогла – он все равно выглядел помятым, даже волосы казались растрепанными и мокрыми от пота. На столе перед ним стояли шкатулка и зеркало. У меня на глазах он засунул во что-то палец и провел им под одним глазом – тень под ним превратилась в черный мешок.