Майкл Муркок - Месть Розы. Романы

Черион Пфатт обнимает бабушку, укачивает ее, точно младенца, испуганного ночным кошмаром: «Не надо, бабуля, не надо! Не надо, бабуля!» Но по лицу ее видно, что ужасающее видение явилось и ей. И рядом дядюшка, тоже вне себя - раскрасневшийся, взъерошенный, зажимает ладонями уши, точно не желает слышать их криков.

- Не может быть! Не может быть! Она похитила нашего мальчика!

- Нет, нет, - качает головой Черион. - Он сам с ней пошел. Поэтому ты и не почувствовал опасности. Он не думал, что случится что-то плохое!

- Так она подстроила все это? - стенает Фаллогард Пфатт. - Неужели столько смертей…

- Верни ее! - рявкает матушка Пфатт. Взор ее по-прежнему устремлен в никуда. - Быстрее верни ее. Отыщи ее - и спасешь сына.

- Они отправились в Дунтроллин за сестрами, - поясняет Черион. - И нашли их - но там был другой человек… они стали сражаться… Не знаю. Я ничего не могу разобрать в этой круговерти. Дядя Фаллогард, надо их остановить! - она корчится от боли, царапает ногтями лицо. - Дядя! О, какой ужас!

Фаллогарда Пфатта тоже начинает трясти, и Эльрик с Уэлдрейком ни от кого не могут добиться, что, в конце концов, происходит.

- Ветер веет над вселенной, - провозглашает Пфатт. - Черный ветер веет над вселенной! О, это работа Хаоса. Кто бы мог поверить?

- Нет, - качает головой его мать. - Она не служит Хаосу. И не она воззвала к этим силам. Но…

- Остановите их! - кричит Черион. И Фаллогард Пфатт вздымает руки в отчаянии:

- Слишком поздно. Мы - свидетели их гибели!

- Еще нет, - восклицает старуха. - Пока нет. Может, мы успеем… Но он так силен…

Эльрик не тратил времени на раздумья. Роза в опасности! Альбинос поспешно вернулся к себе, оделся, прицепил к поясу меч. Вместе с ним Уэлдрейк выбежал из дома и понесся по дощатым улочкам Троллона, то и дело ошибаясь в темноте, пока не отыскал наконец ведущую вниз лестницу. Мелнибонэец, за все время своих странствий так и не выучившийся осторожности, уже извлек из ножен Буреносец, и черный клинок вспыхнул облаком мрака, и руны зазмеились на лезвии - и вот он уже убивал каждого, кто осмеливался встать у него на пути.

Уэлдрейк при виде лиц мертвецов содрогнулся невольно, не зная, что безопаснее - держаться поближе или как можно дальше от альбиноса; а за ним вслед поспешал Фаллогард Пфатт, волоча за собой племянницу и старуху-мать.

Эльрик знал только, что Розе грозит опасность. Терпение наконец покинуло его, и он почти с облегчением позволил адскому клинку взять свою дань крови и душ и, ощущая, как переполняет его жизненная сила, бежал вперед, выкрикивая непроизносимые имена неведомых богов. Он рассек путы, удерживавшие лошадей, рубанул по цепям, что сковывали несчастных рабов, и вскочил в седло. Огромный черный боевой скакун торжествующе заржал, приветствуя освободителя, вздыбился и устремился на волю.

Откуда-то издалека доносился теперь новый звук - крики, ужаса и боли, и матушка Пфатт зарыдала громче:

- Поздно! Слишком поздно!

Уэлдрейк ухватил лошадь за повод, но та отскочила прочь, не даваясь неумелому всаднику. Не решившись попробовать еще раз, маленький поэт устремился за Эльриком на своих двоих. Тем временем Фаллогард Пфатт на руках снес мать по лестнице - и она разразилась таким отчаянным воплем, что у него заложило в ушах. Тащившая кресло-каталку племянница обливалась слезами.

Вперед, в ночь - Эльрик несся, точно тень возмездия, мимо скрипящих колес гигантских платформ - навстречу ледяному ветру, несущему дождь - в безумную ночь, в которой волчьими глазами светились огни дальних селений и лампы идущих пешком. Дорога слегка пружинила под ногами - а значит, они подошли к мосту над заливом.

Ветер донес до Уэлдрейка обрывки песни. Он хотел пуститься бегом, но вместо того лишь ускорил шаг, делая глубокий вдох, как его когда-то учили. Повсюду слышался смех, разговоры, и на мгновение ему показалось, что это лишь сон, ибо происходящее обладало всей нелепостью и непоследовательностью сна. Но впереди доносились теперь и другие голоса вопли и проклятия, там, где Эльрик проталкивался сквозь толпу, не желая обнажать рунный меч против безоружных.

А за спиной у него старуха Пфатт подозрительно притихла, зато рыдания ее внучки делались все громче.

Каким-то образом Уэлдрейку с Пфаттами удалось не отстать от Эльрика и даже приблизиться к нему. Протискиваясь через толпу, старуха кричала: «Стойте! Остановитесь!» - и цыгане, слыша столь чудовищный призыв, в ужасе отступали прочь, давая им дорогу.

Повсюду царило смятение. Маленький поэт гадал, не стали ли все они жертвами кошмара, привидевшегося безумной. Ни одно колесо не прекратило вращаться, ни один пеший не остановился - все было точь-в-точь как всегда на огромной дороге. Выбравшись на относительно свободный участок, Эльрик пришпорил коня, удивляясь, почему за ними никто не гонится. Осторожный Уэлдрейк предпочел дождаться, пока альбинос вложит в ножны меч, и лишь затем приблизился к нему.

- Что происходит, Эльрик?

- Я только знаю, что Роза в опасности. Может быть, кое-что еще. Нам нужно срочно найти Дунтроллин. Глупо было с ее стороны так рисковать. Я думал, она умнее. Подумать только, что она первая всегда призывала нас к осторожности!

Под порывами ветра трещали и хлопали флаги Страны Цыган.

- Скоро рассвет, - заметил Уэлдрейк. Он обернулся взглянуть на Пфаттов: у всех у них на лице лежала печать такого всепоглощающего ужаса, что они казались слепы и глухи к происходящему вокруг. Они молили, кричали, взывали, рыдали и вопили. Заслышав этот плач отчаяния и боли, цыгане спешили отойти как можно дальше, так что вскоре вокруг не осталось почти никого.

Но Страна Цыган все так же невозмутимо движется вперед, равномерно и неспешно вращаются колеса, толкаемые миллионами рабов… вперед, вперед, вокруг света…

Но что-то странное там, впереди… что-то странное и тревожное - матушка Пфатт уже видит это, Черион слышит, а Фаллогард Пфатт всей душой жаждет предотвратить!

И лишь когда за спиной у них встает рассвет, и небо расцветает розовым, голубым и белым, и выплывает из ночной мглы дорога, Эльрик понимает, почему кричит старая Пфатт, а Черион зажимает руками уши, и почему искажено от боли лицо Фаллогарда!

Лучи света стремятся вперед, освещая деревянные платформы, бредущую толпу, дым и гаснущие лампы, все обычные мелочи быта… но впереди… впереди лежит то, что явилось ясновидцам…

Широкая дорога через бухту, поразительное творение кочевого народа, словно рассечена гигантским мечом!

И две части ре медленно вздымаются и опадают на волнах, содрогаясь от чудовищного удара. Неимоверных размеров мост из человеческих костей, шкур животных и всевозможных отбросов трепещет, подобно срубленной ветке, поднимаясь и опускаясь почти неощутимо, под натиском неукротимых волн. Высоко над головой в белопенных брызгах вспыхивают крохотные радуги.