Майкл Муркок - Месть Розы. Романы

- Верно, были они здесь. Темноволосые, бледнокожие красавицы, с такими чудными глазами - разрезом почти как у вас, сударь, только синие-синие. А уж до чего одежда роскошная и все пожитки! В Ульшинире женщины все глаза проглядели, на них любуясь. Только вчера они отплыли - но куда, сколько мы ни гадали, неведомо. Хотя можете, сударь, представить, языками мы почесали немало. - Женщина снисходительно улыбнулась собственной слабости. Легенды говорят, такой народ живет за Вязким Морем. А вы им друг будете? Или родственник?

- Просто у них есть одна вещица, что принадлежала моему отцу, отозвался Эльрик небрежно. - Они случайно захватили ее с собой. Сомневаюсь даже, что они сами об этом знают… Так вы говорите, они уплыли на корабле?

- Вот из той бухты. - Хозяйка указала в окно на берег, где серые волны лизали два длинных причала. На конце каждого из них был установлен маяк. Сейчас там не было никаких суденышек, кроме рыбачьих лодок. - На «Онне Пиртон» они уплыли. Это каботажник из Шамфирда, заходит к нам со всякой всячиной - иголками-булавками… Капитан Гнаррех обычно не берет пассажиров, но, мы слышали, сестры столько ему заплатили, что дураком бы он был, если бы отказался. Вот только куда они собирались плыть, нам узнать так и не удалось.

- А когда капитан Гнаррех вернется?

- Да не раньше будущего года.

- А что за земли лежат там, за горизонтом?

Хозяйка покачала головой и засмеялась, словно услышала особо удачную шутку.

- Сначала острова, а потом уж что там, за морем, - если там хоть что-то есть - никому неведомо. Простите, сударь, но вы странные вопросы задаете…

- И вы меня простите, сударыня, за мое невежество. Беда в том, что не столь давно на меня навели легкие чары, и разум мой отчасти затуманился.

- Тогда вам следует отдыхать, сударь, а не гнаться куда-то на край света!

- А на какой остров они могли бы пожелать попасть?

- Да на любой, сударь, - как тут угадаешь? Если хотите, отыщу вам старую карту. Где-то тут у нас валялась…

Эльрик принял древний портулан с благодарностью и поспешил подняться к себе в комнату, питая странную, ни на чем не основанную надежду, что при первом же взгляде на древнюю карту чутье подскажет ему, куда могли отправиться сестры. Однако полчаса спустя чутье его молчало по-прежнему, и, смирившись, он собрался было лечь спать, как вдруг ему показалось, что снизу донесся знакомый голос.

С радостным сердцем Эльрик, уж и не чаявший вновь увидеть приятеля, подбежал к лестнице и, перегнувшись через перила, увидел внизу, в зале, маленького рыжеволосого поэта, в старом своем камзоле, брюках, жилете и галстуке, потрепанных и местами слегка обгоревших. Он торжественным голосом декламировал оду, за которую надеялся получить приют на ночь или хотя бы миску похлебки.

- Золото - волосы у Гвиневир, щеки - кораллы, как море - глаза. И губы… от них оторваться нельзя. Изящнее всех и прекраснее всех - ее осияет Трагедии свет.

- Боже правый, сударь! Я думал, вы тогда погибли, год назад! Как приятно видеть вас вновь! Поможете мне с поэмой, что я написал в вашу память. Боюсь, там много неточностей. Не уверен, правда, что она вам понравится. Помнится, такой стиль был вам не слишком по вкусу. Признаюсь, меня уж слишком потянуло на героику. И к тому же ныне форму баллады многие считают уж слишком вычурной…

Он принялся шарить по карманам в поисках рукописи.

- Что уж там говорить о триолете. Или, тем более, о ронделе… Принц Эльрик покинул родные края - и вот он вернулся, на крыльях паря. Невеста встречает его во дворце, и радости слезы горят на лице… Должен признать, дорогой друг, как сие ни постыдно, но здесь я пытался потрафить вкусам толпы. Подобные безделицы всегда любимы публикой, а тема, я надеялся, привлечет внимание. Мне хотелось восславить вас и одновременно… Ага! Вот она, кажется… Хотя нет, это о бродяге-хагнитце, с которым мы познакомились на той неделе… Вы скажете, возможно, что рондель как размер не слишком-то подходит для эпоса… но в наши дни поэзию приходится наряжать… подслащивать, я бы даже сказал. Невинные ухищрения помогают достичь цели. У меня, понимаете ли, не оставалось ни гроша…

Бедняга внезапно сник. Он устало опустился на лавку, плечи его поникли, и даже рыжий хохолок уныло обвис, а пальцы принялись с отвращением комкать какие-то бумажки.

- Что же, тогда я закажу вам поэму, - заявил ему Эльрик, спускаясь по лестнице в зал. Он ободряюще потрепал поэта по плечу. - В конце концов, разве вы сами не говорили мне, что самое достойное приложение сил для любого принца - это покровительствовать людям искусства!

Уэлдрейк просиял. Видно было, что он счастлив вновь обрести друга, которого уже и не чаял найти в живых.

- Должен признаться, сударь, последнее время мне пришлось нелегко.

В глазах его застыла такая мука, что альбинос не стал ни о чем расспрашивать поэта, лучше чем кто бы то ни было понимая, что тот сейчас жаждет лишь забвения. Тем временем Уэлдрейк, взяв себя в руки, принялся разглаживать на колене очередную бумажку.

- Да, вот она, эта баллада In Memoriam… увы, форма, возможно, слегка ограниченная. Но для пародии, сударь, уверяю вас, непревзойденная! Воин скакал одинокой дорогою смерти. И столь одинокою эта дорога была… Искорка былого задора вспыхнула в его взоре, но тут же погасла, точно в душе Уэлдрейка недоставало необходимого горючего, чтобы дать ей разгореться. Сказать по правде, сударь, я весьма нуждаюсь в пище и питье. Я уже несколько месяцев не ел досыта.

Эльрик поспешил заказать другу ужин, не без удовольствия наблюдая, как тот, насытившись, вновь понемногу становится самим собой.

- Что ни говорите, сударь, но ни один поэт не творил шедевров на голодный желудок, хотя, согласен, за работой многие забывают о еде, но это совсем другое дело.

Уэлдрейк развалился на лавке, поудобнее пристраивая свой костлявый зад на деревянном сиденье, тихонько рыгнул и наконец испустил глубокий вздох, словно лишь теперь смог поверить, что фортуна все же улыбнулась ему.

- Я необычайно рад видеть вас вновь, принц Эльрик. И очень рад, что вы пожелали оказать мне покровительство, как подобает истинному вельможе. Надеюсь, вы позволите, чтобы техническую сторону вашего заказа мы обговорили поутру? Насколько мне помнится, вы лишь поверхностно интересовались стихосложением… вопросы рифмы и размера - Поэтические Вольности, Сочетания, Смешанный Размер - все эти частности, кажется, не слишком привлекали вас?

- Здесь я готов полностью положиться на ваш вкус, мой друг, - поспешил заверить его Эльрик. Он не уставал поражаться, какую симпатию вызывает у него этот странный человечек, чей блестящий ум был настолько углублен в себя самое, что утратил почти всякую связь с реальностью, цепляясь лишь за константы поэтического искусства. - Спешить нам некуда. Буду рад, если вы согласитесь сопровождать меня в путешествии. Мы отправимся, как только покажется подходящий корабль. А если нет - я готов даже прибегнуть к небольшому колдовству…