Всеволод Лихачев - Наследие Артанов

– Эльви, Эльвианора! Прости, прости меня ради Бога!!! Это я во всем виноват!

– Заткнись дурак! – визгливый выкрик Антонины Семеновны как гром прозвучал среди ясного неба.

– В чем ты виноват?

– Одну минутку. – Смекнув, что зловредная старушенция сменила-таки гнев на милость, я вовремя прикусил язык.

– Вот скажи: откуда у тебя в голове такие мысли берутся? Вроде бы все как у людей: извилина там, извилина сям… – в голосе старой грымзы впервые прозвучали нотки миролюбия.

– А что я должен был подумать?

– Да что угодно, но только не это! Ведь нахожусь-то я не где-нибудь, а именно в твоей черепушке и знаешь ли, совершенно не готова пожертвовать жизнью ради того лишь, чтобы насолить своему симбионту!

– Тогда почему же вы молчали все это время? – наконец-то я позволил себе бросить мимолетный взгляд в сторону Эльвианоры. Моя подопечная была настолько удивлена интригующим началом несостоявшейся исповеди, что даже позабыла поправить упавший на лицо непокорный локон. Да и все присутствующие в рубке, похоже, тоже. Хорошо еще, что они не могли слышать нашего с Антониной Семеновной разговора!

– А ничего что кое-кто незаслуженно присвоил себе лавры героя-спасителя, даже вскользь не упомянув о бедной старой женщине, вынужденной влачить жалкое существование в этом комке перезрелой слизи, который люди по скудоумию своему называют головным мозгом? Между прочим здесь довольно темно и чертовски воняет плесенью!

Ну с плесенью это она конечно перегнула палку. А вот касаемо всего остального…

– Простите, я и подумать не мог, что вам действительно это нужно. Хотите, я расскажу всю правду прямо сейчас? – не дожидаясь ответа я поднялся наконец с пола и сделал глубокий вдох, готовясь произнести обличительную речь, после которой в глазах роскошной блондинки я окажусь не просто тряпкой, этакой безвольной куклой, управляемой рукою умелого кукловода, но еще и самым распоследним треплом.

– Попрошу минутку внимания! Господа, я вынужден поставить вас в известность… дело в том, что… мы летим на планету Кардаманарию. Там я всех высаживаю, а дальше наши пути расходятся. Я обязан помочь народу лингвинов в борьбе за обретение независимости на одной из планет приграничного сектора галактики.

Слова были не мои. Язык – тоже. Ума не приложу как Антонина Семеновна умудряется брать под контроль отдельные части моего тела. И почему лингвины присутствующих не ведут себя точно таким же хамским образом?

На какое-то время установилось гробовое молчание. А затем… затем, когда я обессилено присел на одно из кресел и устало прикрыл опухшие синюшные веки, то почувствовал вдруг, как чьи-то теплые, некогда такие холеные ручки любовно обвились вокруг моей шеи, а голосок, мелодичнее, нежнее которого нет ничего на свете, вновь затянул такую знакомую, но так и не успевшую набить оскомину песню: Илья, ты самый красивый, самый умный, самый добрый, ты самый-самый!!!

– А почему именно на Кардаманарию? – этот вопрос задал гуамотарин, когда я случайно столкнулся с ним в коридоре, покидая после дневной вахты рубку управления.

– Кардаманария – планета с нейтральным межгалактическим статусом. Соверши мы посадку на какой-нибудь иной, и корабль немедленно арестуют как минимум до выяснения обстоятельств. А без корабля, сам понимаешь, затея со спасением лингвинов обречена на провал.

Гуамотарин понимающе осклабился, выставив напоказ два ряда острых как пилы зубов:

– А так же конфискуют наш драгоценный груз, – его невыразительна рыбья морда так и лучилась от счастья – не иначе как проклятое земноводное уже представляло себе, как лихо будет кутить на свою долю, полученную от продажи безделушек, что пылились сейчас у нас в трюме.

Немыслимо! Неужели он и вправду решил, что я возьму и вот так просто разделю добычу между бывшими рабами, а ныне довольно-таки бесполезными членами моего экипажа? Интересно, что по этому поводу думают все остальные? Надо будет спросить у Эльвианоры как-то ненароком – уж она-то точно в курсе всех пересудов и сплетен, что курсируют в нашем небольшом и до крайности разношерстном коллективе.

Завалившись в каюту, я вновь оккупировал капитанскую койку. Некоторое время лежал недвижимо, раз за разом прокручивая в памяти последний разговор с Антониной Семеновной, произошедший сразу же после того, как она опять позволила себе без спросу воспользоваться моим телом. И, хотя старуха вновь оказалась на коне, помогла-таки в который раз выкрутиться из щекотливой ситуации, на душе моей почему-то все равно скребли кошки. Она играла мной, играла в точности также, как в свое время играла теща! И эти проникновенные речи о помощи в борьбе за независимость лингвинов… Такое меркантильное существо вряд ли будет задумываться о чем-то подобном. Нет, здесь сокрыта какая-то тайна. Но вот какая? Похоже, придется изрядно поломать голову для того, чтобы разгадать ее. Так ничего и не надумав, я позволил своему измученному организму сделать то, что необходимо было в данном, конкретном случае. А именно: провалиться в глубокий сон. Но даже там меня продолжала доставать эта зловредная старая кляча.

– Так вот ты какая, Кардаманария!!! – глядя по сторонам, я никак не мог избавиться от ощущения того, что нахожусь не где-то там у черта на куличках, а именно на матушке-Земле. И хотя разум раз за разом твердил обратное, глаза и нос упрямо отказывались воспринять это как данность.

– А здесь ничего, миленько!

Я сделал вид что пропустил высказывание своей блондинистой попутчицы мимо ушей. Тоже мне – «миленько»! Обшарпанные высотки, построенные, казалось, еще в те времена, когда первые земноводные только-только выползли на сушу и принялись осваивать прибрежную часть континента, нестройными рядами уходят куда-то за мутновато-коричневую линию горизонта. Грязь, туман, слякоть, жалобное мигание уличных фонарей, которые при всем своем желании были не в состоянии разогнать извечный унылый полумрак, копоть, смог от бесчисленного сонмища автомобилей, снующих взад-вперед по растрескавшимся лентам дорог, – и надо всем этим «великолепием» восходило слабосильное рыжеватое светило.

– Да уж…

Слов для того, чтобы высказать мое отношение к увиденному, попросту не было. Я даже несколько растерялся, не зная, куда же в первую очередь следует направить свои стопы. Так, что там говорил таможенник когда узрел содержимое нашего трюма? Мои губы тронула мимолетная улыбка: я вспомнил его вытаращенные сверх меры очи и алчущий взгляд, который не смогли остудить даже несколько преподнесенных в дар поблескивающих безделушек. Похлопал себя по карману – визитка, походя врученная служителем таможни, никуда не делась. А хотя если и делась бы – все равно я наизусть знал то, что на ней было выгравировано неровными позолоченными буквами: И.О. Флопикус-младший, оптово-розничная торговля предметами роскоши, ювелирными изделиями, а также предметами первой необходимости. И адрес: улица Пернатых флибустьеров 449, блок Б. Да, пожалуй, вот туда-то мы и направимся прямо сейчас. А все эти магазинчики-забегаловки, на которые с таким вожделением поглядывает вышагивающая бок о бок со мной голубоглазая красотка, пускай пока подождут. Делу – время, потехе – час.