Кристофер Паолини - Эрагон. Наследие

– Пожалуй, нет. Это у нас, наверно, фамильное.

– Угу. А если вспомнить Брома и Гэрроу, то я даже не знаю, кто из них был упрямее.

– Отец, пожалуй, – сказал Роран.

– А… Бром… Да, наверное, ты прав. Пожалуй, Гэрроу.

Они улыбнулись друг другу, вспомнив жизнь на ферме, и вдруг Роран, несколько изменившись в лице, искоса глянул на Эрагона и сказал:

– А ты как-то иначе выглядишь, чем прежде.

– Правда?

– Правда. Такое ощущение, будто ты стал куда самоувереннее.

– Возможно. Просто я теперь стал лучше понимать себя самого.

И на это Рорану нечего было ответить.

Через полчаса прибыли Джормундур и король Оррин. Эрагон приветствовал Оррина как всегда вежливо и с должной почтительностью; Оррин ответил ему кратко и в глаза не смотрел. Даже на расстоянии чувствовалось, что он изрядно выпил.

Как только они собрались перед Сапфирой, Эрагон начал свой рассказ, но сперва заставил каждого поклясться на древнем языке хранить в тайне все, что здесь услышит. Затем объяснил принцип сохранения драконьих Элдунари Орику, Рорану, Джормундуру и Оррину и кратко пересказал историю тех Элдунари, что хранились у Всадников, и тех, что были украдены Гальбаториксом.

Эльфам, похоже, было не по себе, когда Эрагон стал рассказывать о столь сокровенной тайне в присутствии других, но никто из них возражать не стал. Во всяком случае, уж какое-то доверие он у них завоевал! Орик, Роран и Джормундур были не только потрясены, но и выразили недоверие, засыпав Эрагона десятками вопросов. Особенно ярко блестели глаза у Рорана, словно полученные им сведения пробудили в его душе множество новых идей, связанных с уничтожением Гальбаторикса.

А вот Оррин выглядел недовольным; похоже, он по-прежнему не был убежден в существовании каких-то невидимых Элдунари. Однако Эрагону удалось поколебать его сомнения: он вытащил из седельной сумки сердце сердец Глаэдра и представил золотистого дракона всем присутствующим.

Восхищение и невероятное почтение, которое они выразили, познакомившись с Глаэдром, послужило Эрагону высочайшей наградой. Даже Оррин, похоже, был впечатлен, хотя, обменявшись с Глаэдром несколькими словами, он повернулся к Эрагону и с подозрением спросил:

– А Насуада знала об этом?

– Да. Я рассказал ей еще в Финстере.

Как и ожидал Эрагон, это признание вызвало у Оррина новую обиду:

– Значит, вы оба в очередной раз решили меня проигнорировать! А ведь без поддержки моей армии, без тех припасов, которые поставляло мое государство, вардены и надеяться не могли бы начать войну с в Империей. Я – полновластный правитель Сурды, моя армия составляет весомую часть наших общих войск, и все же ни ты, ни Насуада не сочли нужным сообщить мне… об этом !

Прежде чем Эрагон успел ему ответить, вперед вышел Орик.

– Они и мне тоже ничего об этом не сказали, Оррин, – прогрохотал король гномов. – Мои люди помогают варденам дольше, чем твои. Ты не должен обижаться, Эрагон и Насуада делали то, что считали наиболее выгодным для нашего общего дела, и уж точно не пытались никого унизить или кому-то выразить свое неуважение.

Оррин нахмурился; вид у него был такой, словно он намерен продолжать этот спор, но его остановил Глаэдр, мысленно сказав ему:

«Король Сурды, они поступили так, как просил я. Элдунари – это величайшая тайна нашего народа, и мы так просто не делимся ею ни с кем, даже с королями».

– В таком случае, почему же вы теперь решили этой тайной поделиться чуть ли не со всеми? – раздраженно спросил Оррин. – Ведь вы могли бы участвовать в сражении, ничем себя не обнаруживая.

Эрагон не стал отвечать ему. Вместо этого он рассказал, как они летели на Врёнгард, как попали в бурю и что увидели, поднявшись выше облаков. Арью и Блёдхгарма, похоже, более всего заинтересовала именно эта часть истории, а вот Орику явно стало не по себе.

– Барзул! До чего же неприятным оказалось это путешествие! – воскликнул он. – У меня просто мороз по коже, когда я себе это представляю. Для гнома самое подходящее место – это земля, ее глубины, а вовсе не небо.

«Согласна», – мысленно сказала ему Сапфира, и Орик, невольно услышав ее, подозрительно нахмурился и стал задумчиво крутить конец своей заплетенной в косу бороды.

А Эрагон возобновил свое повествование и рассказал о том, как он, Сапфира и Глаэдр проникли в Свод Душ, однако воздержался от того, чтобы объяснять, что для этого от них потребовалось. А когда он сообщил об Элдунари, спрятанных в Своде Душ, вокруг воцарилось потрясенное молчание.

Затем Эрагон сказал:

– Откройте свои мысли.

И через мгновение воздух вокруг словно наполнился шепотом; Эрагон явственно ощущал присутствие Умаротха и других скрытых от глаз драконов.

Эльфы зашатались, Арья упала на колени, прижимая руку к виску, словно ее ударили. Орик издал вопль и стал озираться с широко раскрытыми от изумления глазами. А Роран, Джормундур и Оррин застыли на месте.

Королева Имиладрис медленно опустилась на колени, приняв почти ту же позу, что и ее дочь, и Эрагон услышал, как она мысленно ведет разговор с драконами, приветствуя многих, как старых друзей, и называя их по именам. Блёдхгарм вел себя примерно так же. Несколько минут продолжался весьма оживленный обмен мыслями между драконами и эльфами, и Эрагон, желая защитить себя от этой какофонии звуков и образов, поставил мысленный барьер, отошел в сторону и уселся на переднюю лапу Сапфиры, пережидая, когда утихнет этот взрыв всеобщего энтузиазма. Особенно сильно его сообщение подействовало на эльфов: Блёдхгарм смотрел перед собой с выражением неземной радости и удивления; Арья все продолжала стоять на коленях, и Эрагону показалось, что он видит у нее на щеках дорожки слез; Имиладрис была вне себя от счастья и восторга, и Эрагон впервые с тех пор, как он с ней познакомился, видел ее по-настоящему счастливой.

Потом Орик, встряхнувшись и словно приходя в себя после крепкого сна, сказал, глядя куда-то мимо Эрагона:

– Клянусь молотом Морготала, это будет новым поворотом в развитии событий! С их помощью мы ведь, пожалуй, и впрямь сможем прикончить Гальбаторикса!

– А раньше ты считал, что не сможем? – вкрадчиво спросил Эрагон.

– Нет, конечно, я и раньше думал, что сможем, только теперь у меня уверенности куда больше.

Роран тоже встряхнулся, точно со сна.

– Я и не… Я знал, что ты и эльфы стали бы сражаться изо всех сил, но я не верил, что вы можете победить. – Он посмотрел Эрагону прямо в глаза. – Гальбаториксу удалось победить и погубить стольких Всадников, а ты один, да и опыта у тебя пока маловато. Если честно, наша победа казалась мне почти невозможной.

– Я знаю.

– А вот теперь… – В глазах Рорана появилось какое-то волчье, хищное выражение. – Теперь у нас есть шанс!