Кристофер Паолини - Эрагон. Наследие

– О да! – сказал Джормундур. – И только подумайте: нам больше не нужно так уж тревожиться насчет Муртага.

Теперь он вам с Сапфирой и со всеми этими… бывшими драконами не соперник!

Эрагон побарабанил пятками по лапе Сапфиры и ничего не ответил. Насчет Муртага у него имелись свои соображения. Ему почему-то совсем не хотелось обсуждать, как будет лучше его убить.

Затем заговорил Оррин:

– Умаротх сказал, что вы выработали некий план сражения. Ты намерен поделиться им с нами, Губитель Шейдов ?

– И я бы хотела послушать, – сказала Имиладрис, хотя и куда более доброжелательным тоном.

– И я, – сказал Орик.

Эрагон некоторое время смотрел на них, потом кивнул и сказал, обращаясь к Имиладрис:

– Твоя армия готова к бою?

– Готова. Долго же мы ждали этого момента. Но теперь месть близка!

– А вардены? – Этот вопрос Эрагон адресовал Оррину, Джормундуру и Орику.

– Мои кнурлан рвутся в бой, – провозгласил Орик.

Джормундур, глянув на короля Оррина, пожал плечами и сказал:

– Люди, конечно, устали, да и еды в лагере маловато, но воля их тверда.

– А как ургалы?

– Ургалы рвутся в бой.

– В таком случае мы идем на штурм.

– Когда? – спросил Оррин.

– На рассвете.

Некоторое время все молчали. Первым заговорил Роран:

– Легко сказать, да сделать трудно. И как же мы этот штурм начнем?

Эрагон объяснил. Когда он умолк, вокруг воцарилась тишина. Роран присел и принялся что-то чертить на земле указательным пальцем. Потом сказал:

– Это очень рискованно.

– Зато смело! – возразил Орик. – Очень смело!

– А безопасных путей у нас больше и не осталось, – поддержал его Эрагон. – Если удастся застать Гальбаторикса врасплох – и выиграть несколько мгновений, – этого будет достаточно, чтобы чаша весов качнулась в нашу сторону.

Джормундур потер подбородок.

– А почему бы сперва не убить Муртага? Почему ты не хочешь сперва прикончить его и Торна, раз у нас есть такая возможность?

– Потому, – ответил Эрагон, – что Гальбаторикс тогда узнает о них. – И он махнул рукой в сторону скрытых ото всех глаз Элдунари. – И мы потеряем свое главное преимущество – внезапность.

– А почему ты вдруг решил, что эта девчонка, эта маленькая ведьма, станет тебе помогать? – неприязненным тоном спросил Оррин. – Что-то раньше она к этому отнюдь не стремилась.

– На этот раз она нам поможет! – твердо пообещал Эрагон, хотя в душе вовсе не был так уж в этом уверен.

Оррин что-то пробурчал.

Затем в разговор вступила Имиладрис:

– Эрагон, на мой взгляд, это замечательный план, но то, что ты предлагаешь, очень опасно. Ты действительно хочешь так поступить? Я спрашиваю не потому, что сомневаюсь в твоей преданности долгу или в твоей храбрости, а потому, что на такое можно было решиться только после долгих раздумий. Итак, ответь мне: ты действительно хочешь так поступить? Ты ведь понимаешь, чего это может стоить?

Эрагон не встал, но ответил ей твердо:

– Да, я хочу поступить именно так. Эта задача должна быть решена, и мы те, кому выпало ее решить. Какова бы ни была цена этого решения, нам теперь невозможно повернуть назад.

И Сапфира в знак полного согласия с ним слегка приоткрыла свою пасть и тут же резко ее захлопнула, словно ставя точку.

Имиладрис подняла лицо к небесам и спросила:

– А ты, Умаротх-элда, и все те, от чьего имени ты говоришь, тоже одобряете план Эрагона?

«Да, мы его одобряем», – был ответ.

– Ну, тогда все. Значит, завтра идем на штурм, – тихо сказал Роран.

Все десятеро, включая Умаротха, продолжали беседу еще около часа. Оррина пришлось убеждать дольше других. Затем они обсудили еще кое-какие детали: точное время и место начала сражения, сигналы к бою и тому подобное. После чего – к невероятному облегчению Эрагона – Арья сказала:

– Если вы с Сапфирой не возражаете, я завтра пойду вместе с вами.

– Мы будем этому очень рады, – ответил Эрагон.

Но Имиладрис так и застыла.

– Что хорошего это даст? Твои способности, Арья, могут пригодиться повсюду. Блёдхгарм и его заклинатели, которых я приставила к Эрагону и Сапфире, куда более умелые маги, чем ты, да и в бою куда более опытны. Вспомни, они ведь сражались еще с Проклятыми и, в отличие от очень многих, сумели остаться в живых и потом рассказать об этом сражении. Многие старшие эльфы с удовольствием пойдут с Эрагоном вместо тебя. С твоей стороны было бы чистым эгоизмом настаивать на том, чтобы самой отправляться туда, когда есть другие, куда лучше подготовленные для выполнения этой задачи, и все они готовы к этому и находятся под рукой.

– Я думаю, никто лучше не подготовлен для выполнения этой задачи, чем Арья, – спокойно возразил Эрагон. – Да и я никого, пожалуй, кроме Сапфиры, не хотел иметь рядом с собой в таком деле.

Имиладрис ответила ему, не сводя глаз с лица Арьи:

– Ты еще очень молод, Губитель Шейдов, а потому позволяешь чувствам туманить твой разум.

– Нет, мама, – сказала Арья. – Это ты позволяешь чувствам туманить твой разум. – И она широким изящным шагом приблизилась к Имиладрис. – Ты права: есть немало эльфов, которые гораздо сильнее, мудрее и опытнее меня. Но именно я спасала яйцо Сапфиры, перенося его из одного места в другое. Я помогла Эрагону убить шейда Дурзу, а потом мы с ним вместе убили в Финстере шейда Варога. Как и Эрагон, я теперь тоже Губительница Шейдов. И тебе прекрасно известно, как давно я поклялась служить своему народу. Кто еще из эльфов может предъявить столько же аргументов? Даже если б я и хотела, я бы все равно не смогла свернуть с этого пути. Я бы, наверное, скорее умерла. Я готова к этому сражению – готова не хуже старших представителей нашей расы, ибо именно этой цели я посвятила всю свою жизнь. Как и Эрагон.

– Но твоя жизнь пока еще так коротка. – Имиладрис нежно коснулась щеки Арьи. – Ты посвятила себя борьбе с Гальбаториксом после смерти отца, но как мало ты знаешь о тех радостях, которые может дать жизнь. И мы с тобой так мало были вместе – за целое столетие не наберется и жалкой горстки дней… Лишь после того, как ты привела Сапфиру и Эрагона в Эллесмеру, мы снова начали разговаривать с тобой, как мать и дочь. Я не хочу так скоро потерять тебя, Арья!

– Но это не я воздвигла между нами стену непонимания, – сказала Арья.

– Нет, не ты. – Имиладрис убрала руку. – Ты предпочла просто покинуть Дю Вельденварден. – И она более мягким тоном прибавила: – У меня нет ни малейшего желания спорить с тобой. Я прекрасно понимаю, в чем ты видишь свой долг, но, пожалуйста, ради меня, позволь кому-нибудь другому на этот раз занять твое место.

Арья потупилась и некоторое время молчала. Потом сказала:

– Нет. Я не могу допустить, чтобы Эрагон и Сапфира отправились туда без меня. Ведь ты же не можешь позволить своей армии вступить в сражение, пока сама не встанешь во главе ее. И я не могу… неужели ты хочешь, чтобы меня обвинили в трусости? Никто в нашей семье не отказывался от исполнения своего долга. Не проси же меня делать это! Я не хочу себя позорить.