Кристофер Паолини - Эрагон. Наследие

– Спасибо тебе, Эрагон! – тихо сказала она. – Ты очень хороший!

Он вспыхнул, совершенно растерявшись.

– Да ладно, это же ерунда…

– Завтра береги себя, очень тебя прошу. Ты очень много значишь для нас обоих, и я надеюсь, что вскоре мы все снова будем вместе, а ты станешь любящим дядюшкой для нашего малыша. Я просто не переживу, если ты позволишь себя убить!

Он засмеялся.

– Не тревожься. Сапфира не позволит мне делать глупости.

– Это хорошо. – Катрина расцеловала его в обе щеки и выпустила его руки. – До свиданья, Эрагон.

– До свиданья, Катрина.

Роран немного проводил его. Махнув рукой в сторону своей палатки, он сказал Эрагону:

– Спасибо тебе за нее.

– Я только рад, что сумел вам немного помочь.

Они крепко обнялись; потом Роран сказал:

– Ну, удачи тебе.

Эрагон судорожно вздохнул.

– И тебе удачи. – Он крепче сжал плечо брата; ему не хотелось с ним расставаться, ведь они могли больше и не увидеться. – Если мы с Сапфирой не вернемся, – сказал он, – ты позаботишься о том, чтобы нас похоронили дома? Я не хочу, чтобы наши кости покоились здесь.

Роран удивленно поднял брови.

– Сапфиру, пожалуй, тяжеловато будет тащить так далеко.

– Ничего, эльфы наверняка помогут.

– Ну, тогда ладно. Конечно, обещаю. А ты хотел бы… покоиться в каком-нибудь определенном месте?

– На вершине того лысого холма, помнишь? – Эрагон имел в виду холм неподалеку от их родной фермы. Этот холм с голой вершиной в предгорьях Спайна всегда представлялся ему идеальным местом для строительства замка, и они с Рораном в детстве частенько обсуждали такую возможность.

Роран кивнул и сказал:

– А если я не вернусь…

– Мы сделаем для тебя то же самое.

– Нет, я не об этом хотел попросить. Если я не… ты позаботишься о Катрине?

– Конечно. И ты это знаешь.

– Да, но мне нужно быть уверенным. – Они еще с минуту смотрели друг на друга. Наконец Роран сказал: – Мы ждем тебя завтра к обеду.

– Я обязательно приду.

И Роран нырнул в палатку, а Эрагон еще некоторое время стоял один и смотрел на звезды. Им вдруг овладела такая глубокая печаль, словно он уже потерял кого-то из близких.

Потом он неслышно отошел в тень, полагая, что тьма скроет его надежней любых чар.

Очнувшись от грустных мыслей, Эрагон еще довольно долго бродил по лагерю, пока не отыскал ту палатку, где теперь поселились Хорст с Илейн и новорожденной Надеждой. Все трое еще не спали, поскольку девочка раскапризничалась.

– Эрагон! – обрадовался Хорст, когда Эрагон, остановив действие чар, предстал перед ними. – Входи! Входи! Давненько мы с тобой не видались! С самой Драс-Леоны, пожалуй! Как ты?

Эрагон проболтал с ними почти час – он ничего не сказал им об Элдунари, но о путешествии на Врёнгард рассказал, – и когда девочка наконец уснула, распрощался с ее родителями и снова вышел в ночную тьму.

Затем он разыскал Джоада. Тот увлеченно читал при свете свечи какие-то свитки, а его жена Хелен спала рядом. Когда Эрагон постучался и всунул голову в палатку, старый ученый, покрытый боевыми шрамами, тут же отложил свои свитки в сторону и вышел к нему.

У Джоада, разумеется, было много вопросов, и хотя Эрагон ответил далеко не на все, он все же рассказал достаточно, чтобы Джоад смог кое о чем догадаться. И старик, положив руку ему на плечо, сказал:

– Ох, и сложная задача тебе предстоит! Но Бром бы тобой гордился.

– Надеюсь…

– А я уверен. Если мы с тобой больше не увидимся, то вот что тебе следует знать: я кратко описал все твои приключения и деяния, а также предшествующие им события – в основном наши с Бромом странствия в поисках яйца Сапфиры. – Эрагон удивленно посмотрел на Джоада, но тот продолжал: – Даже если у меня не будет возможности все это закончить, это, по-моему, стало бы неплохим дополнением к работе Хесланта «Домиа абр Вирда», ты как думаешь?

Эрагон засмеялся.

– По-моему, это просто здорово! Но если все же мы с тобой завтра останемся не только живы, но и по-прежнему будем на свободе, то я бы хотел и еще кое-что сообщить тебе, чтобы твои записи стали не только более полными, но и значительно более интересными.

– Ловлю тебя на слове! – обрадовался Джоад.

Эрагон еще примерно час гулял по лагерю, время от времени останавливаясь у костров, где коротали время часовые – люди, гномы и ургалы, – и всех расспрашивал, хорошо ли к ним относятся в полку, не натер ли кто ноги на марше, не слишком ли скуден рацион. Все отвечали ему довольно бодро, а зачастую обменивалось с ним и парочкой шуток. Эрагону казалось, что, беседуя так с людьми, он поднимает их боевой дух, укрепляет их решимость и надежду на благополучный исход завтрашнего сражения. Самое боевое настроение было, естественно, у ургалов; эти рогачи были, похоже, даже рады предстоящей битве и возможности обрести воинскую славу.

У Эрагона, впрочем, была и еще одна цель: он хотел распространить неверные слухи о своем участии в будущем штурме Урубаена. Как только кто-нибудь задавал ему вопрос об этом, он намекал, что, скорее всего, он и Сапфира будут в том полку, которому предстоит осаждать столицу с северо-запада, и очень надеялся, что шпионы Гальбаторикса передадут ему эти лживые сведения.

И каждый раз, вглядываясь в лица окружавших его людей, Эрагон с изумлением думал: неужели среди них есть такие, кто предан Гальбаториксу? Кто же они? Эти неприятные мысли вселяли тревогу, и он постоянно ловил себя на том, что прислушивается к шагам за спиной, когда шел от одного сторожевого костра к другому.

Наконец, удовлетворенный тем, что ему удалось поговорить со многими – во всяком случае, с достаточным количеством, чтобы внушить шпионам, если они там были, ложные сведения о своем участии в завтрашнем штурме, – Эрагон направился в южный конец лагеря, где в стороне от остальных стояла маленькая палатка.

Три раза постучавшись, он ответа не получил, и стал стучаться громче и настойчивей.

Послышался сонный зевок, шуршание одеял, и из-под полога палатки показалась чья-то маленькая рука, а затем оттуда выползла и сама девочка-ведьма Эльва, одетая в черное платье, которое явно было ей слишком велико. В неярком свете горевшего поблизости факела Эрагон заметил, как сердито насуплено ее остренькое личико.

– Чего тебе нужно, Эрагон? – неприязненным тоном спросила Эльва.

– А ты разве не знаешь?

Она еще сильней сдвинула брови.

– Понятия не имею. Знаю только, что тебе что-то действительно очень нужно, раз ты разбудил меня среди ночи. Только об этом любой дурак догадался бы. Ну, в чем дело? Я и так слишком мало сплю, так что говори поскорей. Должно быть, это что-то важное?

– Да, очень.

И Эрагон постарался побыстрее изложить Эльве свой план, но все же говорил без перерыва несколько минут.