Джон Норман - Скитальцы Гора

Приблизившись, Темиона замерла перед ним. Но нет, Борон не узнавал её.

Слабая, бесправная женщина отважно стояла перед сильным, грозным мужчиной, как будто бросая ему вызов, требуя узнать её!

А он по-прежнему никак не мог вспомнить её! Да, похоже, и не собирался.

Внезапно, набравшись смелости, рабыня сорвала с себя шёлковую накидку, представ перед бородачом совершенно обнажённой. У девушек сзади перехватило дыхание, мужчины подались вперёд. Рука Филеба, державшая плеть, напряглась и поднялась наполовину.

Но Темиона не обратила на это никакого внимания. Её глаза были прикованы к Бортона, впрочем, и он не сводил с неё своего увлечённого, пораженного, ошеломлённого взгляда.

Затем, она опустилась перед ним на землю и, как если бы была танцовщицей, начала исполнять то, что можно было бы назвать «движениями на полу», то есть крутиться, извиваться и ползать, то на четвереньках, то прямо на животе, то становясь на колени, на корточки или растягиваясь на спине. Мне же, да и всем остальным, оставалось только любоваться женщиной, танцевавшей то на спине, то на животе и иногда приподнимавшей своё тело. И я не мог не восхищаться красотой её тела и движений, того как она перекатывалась с бока на бок, ползала на четвереньках, на коленях и на животе. Вот Темиона, снова растянулась на земле, головой в противоположную сторону от своего главного зрителя, потом приподняла бёдра и, встав на локти и колени, словно в страхе, бросила взгляд назад, через плечо. Не исключено, по крайней мере, мне так казалось, этим взглядом она призывала мужчину узнать себя. Вот она повернулась и, приблизившись к нему на четвереньках, низко опустив голову, вдруг вызывающе подняла лицо и сразу же скромно отвела взгляд в сторону и плавно перетекла на колени, затем, также плавно легла на землю, растянувшись и протягивая руки к бородачу. Вот она отпрянула или скорее сжалась, как будто уходя в себя, тем самым привлекая к себе внимание, к своей незначительности и уязвимости, беспомощности и малости, а также к своим восхитительным формам. Кстати, я заметил, что Темиона кое-что знала и о турианском проходе на коленях. Мужчины уже выкрикивали от удовольствия. Само собой музыкальное сопровождение не прерывалось ни на мгновение.

Сделав изрядное усилие над собой, я окинул взглядом Бортона. Костяшки его пальцев, сжатых на кубке, побелели от напряжения.

— Господин доволен? — осторожно спросил Филеб.

— Да! — возбуждённо выкрикнул здоровяк.

— Да! Да! — громкими криками поддержали его товарищи.

Бортон махнул кубком, указав рабыне, что та может подняться. Женщина встала и попыталась замереть перед ним, но всё ещё звучавшая музыка, продолжала жить в её теле, заставляя его двигаться. Мне не показалось, что Филеб собирается впоследствии использовать плеть для наказания Темионы за сорванный без разрешения шёлк, или за такой приватный танец на земле перед его клиентом. И кстати, подобная восхитительная импровизация в рабыне, зачастую, только поощряется её владельцем. Неволя — это именно то условие, в котором воображение и изобретательность для женщины становятся непременными качествами. Более того, некоторые рабовладельцы поощряют их развитие в рабыне с помощью плети. Впрочем, в ситуации, когда девушка находится в обществе, например в пага-таверне, ей лучше сдерживать свою фантазию и быть осторожнее, по крайней мере, в присутствии её непосредственного хозяина. Рабыне не стоит демонстрировать то, что она, пусть и на мгновение, может выйти из-под полного контроля владельца, и, в конечном итоге, это разумно. Всё же не стоит забывать, и прежде всего ей самой, что она его собственность, причём полностью. Если же девушка, скажем, одна из тех, недавно оказалась в рабстве, ещё не до конца осознаёт эту основополагающую аксиому, то ей предстоит быстро и болезненно постичь это правило.

— Давай-давай, — охрипшим от возбуждения голосом велел Бортон, подкрепляя своё требование жестом левой руки и взмахом кубком, зажатым в правой, — теперь выводи сюда их всех!

Филеб не заставил себя долго ждать и недвусмысленным жестом плети дал понять девушкам, стоявшим на коленях позади, что от них требуется. Одетые в прозрачные шёлковые накидки невольницы поспешно подскочили и, элегантно перебирая босыми ногами по утоптанной земле, бросились в центр круга, где опустились на колени, полукругом позади Темионы, так и оставшейся стоять.

— Возможно, господин уже сделал выбор на этот вечер? — поинтересовался Филеб, и его вопрос был встречен взрывом смеха.

Для всех было ясно, что этот вопрос был риторическим.

Филеб экспансивным жестом обвёл замерший на коленях строй девушек своей плетью, словно торговец, демонстрирующий товары, или кондитер, показывающий сладости, впрочем, на мой взгляд, он в некотором смысле был и тем и другим.

Мужчины встретили его жест ещё более громким смехом. Не думаю, что у кого-то из присутствующих остались какие-либо сомнения относительно выбора Бортона.

Двое музыкантов, наконец, прекратили играть. Флейтист протёр свою флейту, а барабанщик уделил внимание барабану, подкрутив зажимы и ослабив натяжение кожи барабана, сделанной, как и большинство бурдюков из кожи верра.

— А станцевать что-нибудь они у тебя могут? — спросил здоровяк, делая вид, что он всё ещё не принял окончательного решения.

Барабанщик отвлёкся от обслуживания своего инструмента и осмотрелся.

— Увы, нет, — воскликнул Филеб, изобразив тревогу на лице, — ни одна из моих девушек не обучена искусству танцовщицы!

Барабанщик облегчённо вздохнул и продолжал заниматься своим инструментом. А вот из толпы посетителей донеслись крики разочарования, впрочем, заметно деланного.

— Я готова танцевать, — неожиданно для всех заявила Темиона, отчего все невольницы, стоявшие позади, отпрянули от неё и поражённо замерли.

Погасли смех, крики, даже шёпота не слышалось в наступившей тишине. Разгневанный Филеб угрожающе замахнулся на своё имущество плетью. Однако здоровяк остановил готового избить рабыню рабовладельца и жестом указал ему, что тому стоит опустить плеть.

— Простите меня, Господин, — взмолилась Темиона осознавшая, что заговорила без разрешения.

— Что Ты можешь знать о том, как надо танцевать? — возмущённо спросил Филеб.

— Пожалуйста, Господин, — попросила Темиона.

— Ты просишь разрешения танцевать перед этим мужчиной? — уточнил Филеб.

— Да, Господин, — ответила она.

— Позволь ей танцевать! — крикнул один из мужчин.

— Да, пусть станцует! — поддержал его другой.

— Да! Точно! Пускай! — послышались крики со всех сторон.

Филеб выжидающе посмотрел на Бортона.

— Позволь ей станцевать, — кивнул тот.