Джон Норман - Скитальцы Гора

— А опозоренного Мирона-то отозвали в Тельнус? — поинтересовался третий.

— Ты что, он же — кузен Луриуса из Джада, — напомнил четвёртый.

— Ну и что, за такое кого угодно вполне могут сварить в масле, — заметил пятый.

— Верно, — признал чей-то голос.

— Несомненно, другое, сейчас Мирон — самый заинтересованный местонахождением Дитриха и его людей человек на Горе, — сказал рассказчик.

— С этим трудно не согласиться, — поддержал его другой товарищ.

— Пага! — крикнул кто-то.

— Пага! — позвал другой.

Девушки торопливо бросились обслуживать клиентов.

Я же, отойдя от группы обсуждавшей новость, и стараясь оставаться незаметным, подошёл к двери, ведшей в один из приватных кабинетов, и легонько постучал.

Сначала дверь приоткрылась на ладонь, но затем полностью пропуская меня внутрь.

— Приветствую, Тэрл, — сказал Минкон, мой старый знакомый по Генезианской дороге и Торкадино, — мы давно тебя ждём.

— Я могу говорить? — опасливо спросила женщина.

— Да, — кивнул я, задёргивая занавеску за собой.

— Вы надолго ушли, — надула губы она.

— Ты возражаешь? — осведомился я.

— Нет! — тут же пошла она на попятный. — Я должна терпеливо ждать!

Присев около неё, я снял тонкую цепочку, что украшала её лоб, и отложил в сторону. Затем туда же, одно за другим, легли ожерелья с шеи женщины.

— Вы раздеваете меня для использования? — поинтересовалась Ина.

— До некоторой степени, — уклончиво ответил я.

У меня, например, не было ключа от её ножного браслета, на котором крепились рабские колокольчики. Впрочем, даже если бы он у меня был, то я вряд ли стал бы его снимать. Довольно занимательно бывает оставить такие аксессуары на женщине во время её использовании. Хотя, кому как нравится, в конце концов, о вкусах не спорят.

Ина выжидающе смотрела на меня.

— Сейчас я сниму с тебя рабский шёлк, — сообщил я.

— Если я буду кричать слишком громко, — прошептала она, — заткните мне им рот.

— Непременно, — пообещал я.

Кстати, зачастую для этой цели используются волосы самой используемой. Потянув за свободный конец раздевающего узла на её левом плече, я отвёл шёлк в сторону.

— Насладитесь мной, — попросила женщина. — Насладитесь!

— Я уже наслаждаюсь, — улыбнувшись, заверил я её.

— Я готова, — страстно прошептала моя пленница.

Я легонько коснулся её тела.

— Ай! — вскрикнула она.

— Ты действительно готова, женщина, — констатировал я.

— Используйте меня, — всхлипнула Ина. — Используйте меня сейчас! Скорее!

— Я думаю, сначала, — прошептал я, — немного поласкаю тебя.

— Нет, пожалуйста, не трогайте меня сейчас, — задохнулась она. — Каждая меня клеточка жива. Я не знаю, смогу ли это выдержать.

— Ты не хочешь, чтобы я потрогал тебя? — перепросил я.

— Просто используйте меня, — взмолилась женщина. — Используйте меня!

— Э нет, — протянул я, — сначала ласки.

— О-о-охх! — выдохнула она, почувствовав на себе мою руку, и выгнувшись дугой, зазвенев цепями и колокольчиками, задрожала.

— С тобой будет сделано то, что мне нравится, — поставил я её перед фактом, — забудь о своих желаниях.

— Да, мой похититель, — всхлипнула она. Ох! О-ох!

— Ты превосходно попрыгиваешь и извиваешься, — похвалил я.

Ина обижено посмотрела на меня, и тут же застонала и выгнулась под моей рукой.

— Вот видишь, — усмехнулся я.

— Да, мой похититель! — воскликнула она.

Затем я позволил ей немного остыть. Любую из них можно в любой момент вернуть туда, стоит только захотеть.

— Ай-и-и! — задохнулась женщина. — Пожалуйста, закончите со мной!

— Только тогда, когда мне доставит удовольствие сделать это, — сказал я.

— Всё будет так, как Вы пожелаете, мой похититель, — простонала Ина.

— Безусловно, — согласился я, и вслушавшись в очередной каскад стонов, поинтересовался: — Ты чувствуешь свою беспомощность?

— Да-а-а, — выдохнула Ина. — Я беспомощна, я в цепях, Вы делаете со мной всё что вам хочется!

— Ты когда-либо могла предположить, что будешь прикована цепями в пага-таверне и вот так отвечать на ласки мужчины? — полюбопытствовал я.

— Нет, — простонала она. — Нет!

— А Ты когда-нибудь мечтала, что сможешь быть такой беспомощной и такой горячей? — шепча прямо ей в ухо, спросил я.

— Нет, — отчаянно замотала она головой. — Нет! Не-е-ет!

В этот момент я счёл, что она уже достаточно хорошо поняла своё положение, и приступил к её первому использованию.

— Посмотри-ка, — сказал мне Марк, — какую бойню устроили в этом переулке.

— Ты что здесь делаешь? — прошипел я.

Я только что вышел из задней двери таверны вместе с Иной, снова одетой в коричневое платье без рукавов по щиколотки длиной, в наручниках, капюшоне и на привязи.

Марк стоял, прижавшись спиной к стене, сбоку от двери. В начинающихся сумерках в переулке теперь можно было что-то рассмотреть.

— Встань на колени здесь, — приказал я Ине, повернув ей лицом к задней стене таверны. — Сложи губы как для поцелуя.

Затем я придвинул женщину вплотную к стене.

— Перед тобой стена, — сообщил я Ине. — Ты довольно близко к ней. Теперь осторожно наклонись вперёд, прижми свои губы к стене.

Голова женщины пошла вперёд и замерла, уткнувшись в стену. Теперь Ина прижималась губами к внутренней поверхности рабского капюшона, а через него к стене. Оставив её там, я отошёл в стороне. Мне надо было срочно обсудить кое-что с Марком.

— Конечно, я последовал за вами, — предупреждая мои вопросы, заговорил мой юный друг. — Я полагал, что смог бы оказать тебе помощь. Ведь я понял, что Ты собирался заманить на острие своего меча тех, кто искал эту женщину.

— Мой друг, — покачал я головой, — признаться, я надеялся не вовлекать тебя в подобные опасные предприятия.

— То, что я должен быть вовлечён, — раздраженно сказал Марк, — кажется мне декларацией того, что я действительно твой друг.

— Мне жаль, — развёл я руками. — Но я, правда, не хотел подвергать тебя опасности.

— Ты сопровождал меня через Воск, — сказал он. — Ты поддерживал меня в разведке косианского лагеря. Ты рисковал жизнью, ожидая меня к югу от Воска. Если бы не я, тебя не схватил бы Сафроник и не отправил в дельту. И всё же Ты решил, что не можешь позволить мне, в свою очередь, помочь тебе в твоей собственной войне, когда сам оказался в серьезной опасности.

— Не сердись, друг мой, — попытался успокоить я, своего не на шутку разошедшегося товарища. — Я ни в коем случае не имел в виду унизить тебя, выказать тебе недоверие или усомниться в твоей чести. Если здесь была запятнана чья-то честь, то, конечно, моя, а не твоя.

— Как Ты собирался с этим разобраться? — спросил Марк, успокаиваясь.