Джон Норман - Скитальцы Гора

— А ведь когда-то мне приходилось слушаться её, — усмехнулся Октантий.

Его заявление было встречено смешками некоторых из его людей.

— И где же теперь твои вуали и прекрасные одежды? — спросил он.

Ина тихонько всхлипнула у моей ноги.

— Ты теперь, стала той, кем должны была быть всегда, — бросил ей Октантий, — рабыней. Разве я не прав?

— Да, — прошептала женщина.

Я недовольно взглянул вниз на неё.

— Да, Господин! — тут же исправилась она.

— И с проколотыми ушами к тому же! — засмеялся мужчина.

— Да, Господин! — всхлипнула моя рабыня.

По кольцу охотников снова прокатились смешки. Действительно, поразительное понижение статуса! Какой важной Леди она была и какой низкой рабыней она стала! Помимо людей Октантия вокруг нас начали собираться и другие. Фактически мы уже обросли пока ещё немногочисленной толпой зевак.

— Разве это не будет забавным, — осведомился Октантий, — что когда я представлю твою голову моему начальнику, у неё окажутся проколотыми уши?

Его довольно злая шутка была встречена новой волной смеха. Правда самой Ине было совсем не до смеха. Её трясло от ужаса.

— Разве не так? — на полном серьёзе потребовал он ответа.

— Да, Господин! — заплакала женщина, вызвав лишь смех окружающих.

— Мне сообщили, что Ты здорово дрался, — обратился Октантий уже ко мне. — А теперь отрежь ей голову.

— Нет, — отказался я.

— Тогда отдай её нам, и останешься жив, — бросил он.

— Нет, — повторил я.

— Замечательно, — пожал плечами Октантий. — Это твой выбор.

Он махнул рукой нескольким своим товарищам, стоявшим с арбалетами в руках. Их был целый десяток. Те вытащили болты и уложили их на направляющие.

— Подожди! — крикнул я.

Октантий поднял руку, и стрелки опустили оружие.

— Вам никто не заплатит за неё золото! — сообщил я им.

— Почему? — поинтересовался Октантий.

— Да потому, что Сафроник мёртв, — ответил я, и не без удивления отметил, насколько поражён оказался этой новостью Октантий.

Я, конечно, предполагал, и, на мой взгляд, вполне разумно и очевидно правильно, что он был агентом Сафроника, командующего войсками Ара на севере. Сафроник, по-видимому, возглавлял заговор на севере, а значит, скорее всего, и был тем человеком, который мог направить Октантия и обеспечить награду.

— Сафроник не может быть мёртв, — неуверенно сказал Октантий.

— И, тем не менее, он мёртв, — настаивал я.

— Откуда Ты мог узнать об этом? — несколько придя в себя, спросил он у меня и усмехнулся.

— Да так, слышал, — уклончиво ответил я.

Конечно, я ничего подобного не слышал, да и слышать не мог. Я просто рассчитывал, на то, что у Октантия золота с собой не было, а, следовательно, в случае смерти Сафроника, ему неоткуда было появиться. Таким образом, я надеялся выиграть время. Я не думал, что они стали бы убивать Ину, которая теперь превратилась в превосходную рабыню ни за что. Есть много чего гораздо более интересного, что можно было бы сделать с красивой рабыней. Например, держать её при себе, чтобы она могла служить в соответствии с суровыми требованиями полного подчинения мужчине.

Внезапно Октантий запрокинул голову и захохотал.

— Сафроник мёртв! — повторил я, обращаясь уже скорее к остальным, а не их главарю.

Многие из людей Октантия, в целом команда довольно разношерстная и грубая, начали встревожено посматривать друг на друга. Кроме того, как я уже упоминал, вокруг нас собралась уже толпа зевак, и, фактически, теперь ставшая куда многочисленнее, чем прежде. Ничего в этом удивительного не было, поскольку посетители всё прибывали, и они естественно не могли пройти мимо такого зрелища, не задержавшись, чтобы выяснить, что же здесь происходит.

— Октантий? — с вопросительными интонациями позвал его один из его людей.

— Он лжёт, — заявил тот.

Мужчины снова посмотрели друг на друга.

— Это — игра, уловка, чтобы выиграть время, — объяснил главарь своим подельникам. — Неужели вы сами этого не видите?

К моему удовлетворению, я видел, что далеко не все мужчины были полностью убеждены в его словах. Новости на Горе, конечно, не всегда доходят в изначальном, правильном их толковании. Кроме того, учитывая расстояния и методы их передачи, а иногда затруднения и опасности, возникающие в пути, они далеко не всегда распространяются достаточно быстро. В немалой степени, это может зависеть от таких простых вещей, как удача посыльного, и того кто и кому передаёт. Я нисколько не сомневался, что на Горе нашлось бы немало городов, в которых даже не знали, о падении Форпоста Ара. Не стоит забывать и о том, что в подобной обстановке, люди склонны необузданно раздувать слухи. Если зачастую бывает трудно установить правду даже на суде Убара, возможно из-за неточностей и искажений в отчётах из подконтрольных городов и деревень, то, что говорить о проблемах в отделении правды от вымысла, с которыми сталкиваются обычные люди на рынках, в термах и тавернах.

— Даже если Сафроник мёртв, что, конечно, не так, — сердито сказал Октантий, — это не имеет никакого значения.

Мужчины выжидающе смотрели то на своего вожака, то друг на друга.

— Золото, — объявил Октантий, вынимая мешочек на шнурке из-под своей туники, — здесь!

— Ай-и! — обрадовано закричали несколько человек.

Я, конечно, предполагал, что золото будет у Октантия с собой, поскольку он пообещал мне, что принесёт его, но, честно говоря, особенно на это не рассчитывал. Всё же сто золотых монет, это необыкновенно большая сумма по гореанским меркам, чтобы носить её с собой, особенно если это стандартные золотые тарны. В действительности, для Гора это — целое состояние. Признаться, я скорее ожидал, что он мог принести не золото, а только извещение на то, чтобы получить его в одном из банков, больше похожих на цитадели, на улице Монет в Брундизиуме. В этом случае я бы просто попытался подвергнуть сомнению подлинность такого извещения. Думаю, большинство из его проходимцев, скорее всего, не умели читать. Кроме того, они относились к тому виду мужчин, которые обычно не склонны доверять финансовым бумагам, таким как кредитные письма, платёжные поручения, чеки и прочим. В конце концов, такие документы мало походили на монету на ладони или женщину в руках.

— Брось мне вызов, — пригласил я Октантия, вызвав только кривую улыбку на его лице. — Если она тебе так нужна, подходи, разыграем её на клинках.

Он затянул горловину своего кошелька и спрятал обратно под тунику.

— Она — ничто, всего лишь имущество, — заметил я. — Пусть она станет на кон нашего состязания.

— Не вижу в этом смысла, — развёл руками Октантий.

— Дерись! — крикнул я.

— А почему я должен драться с тобой? — осведомился он. — Она уже и так практически моя.