Алексей Федорочев - Лестница в небо (СИ)

— Да кто узнает-то?

Вот смотрю я на этого, прямо скажем, пожилого мужика, и диву даюсь. Он что, вообще с головой не дружит? Да одно то, что мы копа этого продажного без прикрытия допросили — уже на пару статей тянет! Но тут — хрен с ним, следы замели и ладно, все свои — не сдадут. Но теперь он, ни много — ни мало, предлагает повязать двух полицейских, чья вина в глазах властей отнюдь не доказана, а потом совершить налет на мирный свинарник, на котором нет огромного плаката «Плохие парни — здесь» и подсвеченной стрелочки. Да, даже, если б и были, — это все равно не наше дело, а дело соответствующих органов. А если мы при этом еще и ДПшников завалим, то нам по совокупности таких люлей впаяют, припомнят все, вплоть до падения удоев у молочных поросят, или что там у них бывает!

— Ярослав, я надеюсь, ты это не всерьез сейчас сказал.

— Егор, какого хрена? Я на это дело уже почти тысячу своих кровных извел! Времени потратил, Славку припахал, а теперь что? Просто бросить?

— Ярослав Владимирович! Ну ты же взрослый человек, давно в этом бизнесе варишься! — от эмоций у меня поперли словечки из моего прошлого, но то ли Слава привык, то ли не обратил внимания в запале, — Давай на заказчиков выйдем, за вознаграждение им информацию сольем! Если они такие жлобы и платить не захотят, то я сам тебе затраты компенсирую. Пойми, не наше это дело! Ввяжемся — ввек не отмоемся! Предлагаю с нанимателями завтра же связаться и выложить им все, что нарыли. Или вообще полиции информацию подкинуть, связи, они тоже лишними не бывают, а может и от них что обломится.

— Ага, еще я на полицию бесплатно не работал!

— Да, причем тут бесплатно?!

— А притом! Мы им все на блюдечке, им — премии, благодарности и медальки, а нам — хорошо, если спасибо скажут! — кипятится наемник не хуже чайника.

— Ярослав! Тебе что, славы и медалек тоже хочется? Тогда ты не там работаешь! — окончательно завожусь уже я.

— Егор, там такие деньги должны быть!

— Вот, прям, в хлеву, в навозе и будут! Там хорошо если последняя фура останется, ты ж ясно слышал, они на новое дело идут, только продав предыдущую машину. Так что реально там только хрюшки-людоеды будут, да лихая банда.

Капитан в отставке Костин, а я не так давно узнал, что он ушел на гражданку именно в этом звании, долго молчит. Судя по все еще раздувающимся ноздрям, никак не успокоится, но веских аргументов, чтоб переубедить меня, у него нет. Его молодняк такое никак не потянет, а своих людей я не дам. Есть, правда, у меня мыслишка, навестить домик господина Локтева темной ночкой и пошарить по закромам, но втягивать в это я никого не собираюсь. Частные подвалы они такие, суеты и компании не любят. Выгорит — не меньше половины подброшу именно в «Кистень» на развитие, все-таки без их предварительной работы на сержанта я бы сам не вышел.

После длительной паузы, наемник заводит мотор и, ничего не говоря, выезжает обратно на дорогу. До дома так и добираемся в тяжелом молчании.

— С других объектов парней пока не снимешь? Или завтра мне самому в поле выходить? — мрачно интересуется он напоследок.

Хапнув заказов во время Питерской светской эпопеи, я слегка переоценил способность «Кистеня» их удовлетворить, и теперь пилоты расплачиваются за мою жадность, пропадая в агентстве круглыми сутками. Со следующей недели должны выйти новые люди, но пока кадровый голод еще дает о себе знать.

Закатив глаза, ( Боже, за что мне это?! ) отвечаю:

— Нет, пока все по-старому, Леха и Олег в твоем распоряжении. Отъезд через неделю, так что пока они твои.

Сухо попрощавшись, Костин отъезжает, обдав нас напоследок облаком пыли. Держу пари, он это специально, но бежать и кричать что-то вслед считаю ниже своего достоинства, и так разругались. Переглянувшись с Бариновым, жму плечами, дескать, что поделать? Александр понимающе кивает в ответ, заскоки директора ему не в новинку. Прощаемся и расходимся.

Еще не знающий, что он покойник, Григорий Осмолкин появляется в разгар демонтажа лаборатории. Техника у Бушарина почти вся тонкая и хрупкая, для долгого переезда желательно все понадежней упаковать, а то восстанавливать некоторые приборы влетит потом в копеечку. А часть оборудования вообще не подлежит оценке, потому что сделана руками профа и существует в единственном экземпляре.

— Что ты себе позволяешь? — схватив за воротник рубашки, бывший гвардеец подтянул меня к себе, слегка придушивая, и прошипел вопрос, брызгая слюной в лицо.

— Григорий, ты чего? — изображаю ничем не замутненное недоумение, благо, юное лицо еще позволяет проделывать такие фокусы.

Покосившись на зрителей, мужчина отпускает меня и кивает в сторону свободного закутка:

— Отойдем, поговорить надо.

Успокоив жестом домашних, бреду вслед за куратором.

— Как ты посмел побеспокоить такого человека?! — опять шипит Григорий, едва мы скрылись из виду остальных.

— Гриша, а что было делать, если ты молчал?

— Значит, так надо было! Тем более, что ты и не спрашивал!

— Гриш, мне все равно убедиться надо было.

— Убедиться?!! Ты представляешь, щенок, что я пережил по твоей милости!

— Все так серьезно, да? Я тебя подвел? — от моего сочувствия и раскаяния даже полено должно обрыдаться.

— Сильно подвел! — все еще зло, но уже без прежнего запала, отвечает мужчина. В другой обстановке он может и продолжил бы головомойку, но то и дело мелькающие на периферии китайцы (сто пудов — специально!) не соответствуют его понятиям о конспирации.

— Куда опять переезжаете?

— В Питер. Там теперь жить будем.

— А почему я узнаю последним? Тебе же ясно было сказано, ждать от меня инструкций!

— Григорий, не кипятись. Во-первых, когда бы я тебе сказал? Мы последний раз в июне виделись. И вообще, как от Натальи съехали — очень редко стали пересекаться.

При упоминании Наташки гвардеец кривит лицо, в который раз переживая свой провал.

А провал ли? — внезапно приходит идея.

— Так обстоятельства сложились, — мужчина еще что-то говорит, но я его не слушаю, потому что целиком захвачен новой мыслью.

Отсечь меня от близкого человека, от денег и возможностей вполне вероятно было им на руку. Надо будет эту задачку покрутить в спокойной обстановке.

Именно в этот момент мимо угла, где мы шепчемся, проходит Ван с клеткой выживших грызунов. Считаю это знаком. Вряд ли менталистов такое уж бешеное количество, по словам маман таким техникам только в отдельных специальных учреждениях учат, это ей по блату знания перепали без всяких подписок. Да и источник у Григория пока так и не начал восстанавливаться, но сунул я тут случайно нос в учебный план четырнадцатилетней княжны Марии, так там, несмотря на лето, каникулы и торжества, по три часа психологии и риторики в неделю стояло. Сомневаюсь, что господин Осмолкин-Орлов, который клановый в черт знает каком поколении, меньшей муштре дома подвергался. Это Машка по малолетству все эти приёмчики топорно применяет, а вот взрослый человек с такими знаниями и без ментальных способностей много чего наворотить мог. Вполне возможно Наталья не так и виновата передо мной, как представлялось.