Джон Норман - Волшебники Гора

— Тебе легко говорить, — возмутился мой друг, — ведь это не твой Домашний Камень.

— Конечно, — признал я, — и именно почему мне легче рассмотреть этот вопрос с большей объективностью, чем тебе.

— Камень можно унести или спрятать, — сказал он.

— Можно, — согласился я.

— И мы должны это сделать немедленно, — горячился Марк.

— Мы должны ждать, — стоял я на своём.

— Я не хочу ждать, — упёрся молодой воин.

— Зато у меня есть идея, — сказал я.

Она пришла мне в голову, когда я изучил расположение Камня, стражников и всего остального.

— В чём состоит твоя идея? — заинтересовался Марк.

— Ты такое не одобришь, — усмехнулся я, — ведь это подразумевает кое-что отличное от простой кровавой лобовой атаки.

— Что Ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил он.

— В действительности, это только возможность, — ответил я. — Я обсужу это с тобой позже.

Сказав это, я развернулся и направился к Фургонной улице. Марк, пусть и неохотно, но присоединился ко мне.

— Наши разрешения на нахождение в городе истекают на закате, — напомнил он. — Лагерь под стенами практически разогнан. Подозреваю, что этой ночью под стенами могут появиться разведчики и передовые отряды Коса. Ворота запечатают, а мы останемся снаружи. Мы, скорее всего, больше не сможем войти в город.

— В мои намерения входит остаться в городе, — объяснил я, — я собираюсь предложить свой меч его службе.

— Ты ничего не должен Ару, — удивлённо заметил юноша.

— Верно, — признал я.

— Город обречён, — добавил он.

— Возможно, — не стал спорить я.

— Тогда почему Ты хочешь остаться здесь? — осведомился Марк.

— У меня есть на то веская причина, — пожал я плечами.

— Будем ли мы обсуждать эту причину, — усмехнулся юноша, — и её рациональность со всей возможной объективностью?

— Конечно, нет, — отрезал я.

— Почему-то я так и подумал, — кивнул он.

Мы пожали друг другу руки, и вместе направились за Фебой.

— Итак, сегодня вечером, — сказал Марк, — предполагалось, что Ты должен был бы быть в тепле и уюте Ара.

Он стоял рядом со мной, кутаясь в одеяло. Феба, полностью скрытая под другим одеялом, до такой степени, что вряд ли могла что-либо увидеть, жалась к нему. Мы находились в темноте и холоде за Солнечными воротами, среди примерно двух — трёх сотен других таких же.

— Там не было никаких столов найма рекрутов, — вынужден был признать я.

— Услуги твоего меча не приняли, — заметил он.

— Нет, — проворчал я.

— Интересно, — протянул Марк.

— Они просто спросили моё разрешение и сказали, что я должен быть покинуть город не позднее заката.

— Кос может тебя нанять, — посоветовал кто-то из наших соседей.

— Они больше не нуждаются в этом, — усмехнулся другой.

С этим утверждением трудно было не согласиться.

— Всё это очень странно, — задумчиво поговорил Марк. — Я думал, что ради защиты города, они даже могут освободить и вооружить рабов.

Я только пожал плечами.

— Но тогда, получается, — продолжил он, — что в городе просто нет столько рабов, или, по крайней мере, таких рабов, которые могли бы послужить в качестве солдат.

— Скорее всего, так оно и есть, — кивнул я.

Сомнительно, чтобы в городе можно было бы найти много опасных, сильных, зрелых рабов-мужчин, вроде тех, которые используются на галерах, в карьерах, на больших фермах и прочих местах, где требуется грубая сила. Такие, появившись в городе, да ещё в больших количествах, могли бы представлять опасность для самого города. Большинство рабов в городе составляют избалованные шёлковые рабы, принадлежавшие гореанкам. Но эти в бою бесполезны, они так и не изучили свой пол. Такие рабы, будучи захвачены, если, конечно, не были в отвращении убиты победителями, обычно сгонялись, как и рабыни, и заковывались в цепи для распределения по рынкам, специализирующимся на данном виде товаров. Такие рынки, кстати, в значительной степени держат свободные женщины. Само собой, в Аре имелись и сильные рабы. Например, многие из тех, кто занимался вывозом больших чанов с мусором, что обычно стоят у подножия лестницы в инсулах, были рабами. Обычно они работали под прямым или косвенным надзором свободных мужчин. Иногда их поощряли глотком паги или брошенной на вечер кувшинной девкой.

— Я-то думал, — сказал Марк, — что Ар в эти дни был бы рад, получить услуги даже ребёнка с игрушечным самострелом.

— Похоже, что нет, — пожал я плечами.

— Ты понимаешь, что это означает? — спросил у меня Марк.

— Да, — буркнул я. — Думаю, что понимаю, к чему всё это.

— Ты думаешь, что утром они откроют ворота? — спросил один мужчина другого.

— Да, — ответил тот.

— Как далеко косианцы? — поинтересовался мой друг, высовываясь из одеяла и поворачиваясь к своему соседу.

— В паре дней, — сказал он.

— Ар защищён от смерти, — заявил кто-то.

— Всё может быть, — послышался чей-то скептический голос.

— Ты не уверен в этом? — спросил первый.

— Нет, — буркнул второй.

— Так Ты не слышал последней новости? — поинтересовался первый.

— Какой именно? — уточнил второй.

— Это как гром среди ясного неба разнеслось по Ару, — сообщил первый. — Я сам услышал про это только перед тем, как меня выставили из города, уже перед закрытием ворот.

— Что там случилось? — спросил второй.

— Талена, дочь Марленуса, предложила пожертвовать собой ради безопасности города.

— Не понял, — удивился его собеседник.

— Расскажи-ка мне об этом поподробнее! — попросил я.

— Талена заявила, что готова выйти голой и в рабских цепях к косианцам, если те, придя, сохранят Ар!

— Ей нельзя позволить так поступить! — закричал кто-то.

— Нет, только не это! — послышался другой голос.

— Благородная женщина! — восторженно воскликнул какой-то мужчина.

— Благородная Талена! — поддержал его второй не менее восторженный.

— Но это же ерунда какая-то, — не разделил их восторгов другой мужчина. — Марленусу она не дочь. Он отрёкся от неё.

— Таким образом, её предложение имеет не большее значение чем, если бы подобное заявление сделала любая другая свободная женщина Ара, — поддержал я его.

— Измена! — попытался возмутиться кто-то из двух первых.

— А ещё говорят, что она была рабыней, — продолжил всё тот же скептик.

— Да, я тоже слышал это, — согласился с ним его сосед.

— Марленус действительно отрёкся от неё, — заметил третий.

— Ей даже не позволили восстановить её настоящее имя, — сказал первый, — а только разрешили называться прежним, после того, как она была освобождена.

— А потом она долгое время была она изолирована в Центральной Башне, — добавил второй.

— Так же, как Клаудия Тентиус Хинрабия из Хинрабианов, — сказал третий собеседник. — Помните её?