Джон Норман - Волшебники Гора

— Помилуйте, моя Убара!

— Как зовут тебя, дитя моё? — спросила Талена.

— Фульвия! — выкрикнула она. — Леди Фульвия из Ара!

— Мы — все леди Ара, — заметила правительница.

— Милосердия, Убара! — заплакала Леди Фульвия, снова протягивая руки. — Спасите нас! Спасите своих сестёр по Ару!

— Увы, дитя мое, — воскликнула Талена, — мы все виновны. Все мы были так или иначе вовлечены в несправедливости печально известного Гнея Лелиуса. Почему мы дружно не выступили против него? Почему мы поддерживали его отвратительную политику?

— Вы выступали против него, любимая Убары! — выкрикнул кто-то из толпы. — Вы пытались предупредить нас! Вы сделали всё, что могли! Мы не услышали Вас! Не Вы, а именно мы все виновны!

Подобные крики послышались и в других местах толпы. Многие протестовали против очевидной готовности Талены принять и разделить вину Ара.

— Нет, — закричала Талена. — Я должна была действовать, вместо того чтобы свидетельствовать позор Ара. Я должна была пронзить кинжалом свою грудь!

— Нет! Нет! — послышались мужские крики.

— Конечно, это был бы ничтожный, бесполезный, символический жест, — продолжила кричать она, — но я не сделала даже этого. Таким образом, я тоже, виновна!

Рёв протеста был ответом на это высказывание Убары. Я даже заметил нескольких мужчин со слезами на глазах.

— Вы выбрали жизнь и работу во спасение Ара! — выкрикнул мужчина.

— Мы все принадлежим вам, любимая Убара! — поддержал другой.

— И вот теперь, — уже спокойнее заговорила женщина, — несмотря на всё, несмотря на самую возмутительную провокацию, наш брат, Луриус из Джада, Убар Коса, сохранил наш город. Домашний Камень в безопасности! Стены Центральной Башни стоят! Как мы сможем покрыть ущерб, причиненный нашему косианскому брату? Какой подарок был бы достаточно значимым, чтобы отблагодарить его за наш Домашний Камень, за наши жизни и честь? Какая жертва была бы достаточно велика, чтобы выразить свою благодарность?

— Никакой подарок не будет слишком большим! — закричали мужчины.

— Никакая жертва не будет слишком тяжёлой! — слышались другие голоса.

— Теперь, дитя моё, — обратилась Убара к Леди Фульвии, — Ты, начинаешь понимать, почему от вас от всех потребовали прийти сюда в этот день?

Леди Фульвия, казалось, не могла выговорить ни слова. Она только испуганно хлопая глазами смотрела на Талену.

— Конечно, Ты сожалеешь о преступлениях Ара, — заметила Талена. — Иначе, почему бы Ты пришла сюда в одеждах кающейся?

Леди Фульвия опустила голову. Женщинам, конечно, было приказано явиться в таком виде. В действительности, им приказали вчера днём собраться у большого театра, где их, к их удивлению, загрузили в фургоны-клетки и перевезли, фактически запертых, на Стадион Клинков, находившийся больше чем в пасанге оттуда. Под трибунами Стадиона имелись многочисленные места содержания, подходящие для диких животных, опасных субъектов вроде преступников, убийц и прочих. В этих местах женщины были проверены, пересчитаны и переписаны. Там же их заперли на всю ночь, и тогда же им выдали одежды кающихся, чтобы они провели ночь в них. А уже этим утром их перевезли к месту примыкания Воротной улицы к площади Тарнов. Некоторые женщины, которые по какой-либо причине не смогли прибыть к большому театру, были свезены на Стадион Клинков тем вечером, но немного позже под конвоем гвардейцев и стражников, как из кадровых частей, так и из вспомогательных. Лично я вместе с некоторыми другими стражниками привёл двух из этих женщин. Одну, особо рьяную особу, нам даже пришлось связать и вести на поводке, почти как непослушную рабыню, хотя это выражение не очень подходит к Гору, ибо здесь такие рабыни являются редкостью.

— Уверена, Ты тоже хотела бы приложить все усилия, чтобы искупить преступления Ара, не так ли? — поинтересовалась Талена у стоящей на коленях женщины, но её собеседница так и не смогла выдавить из себя ни слова. — Неужели Ты не стремишься искупить преступления Ара, покрыть ущерб, причиненный им своим друзьям?

Леди Фульвия по-прежнему молчала.

— Разве Ты не хочешь сделать всё, что в твоих силах, чтобы исправить это? — спросила Убара.

На мгновение повисла тишина, которую разорвал злой мужской крик:

— Говори, шлюха!

— Пожалуйста! — крикнула Талена в толпу, демонстрируя собравшимся раскрытую ладонь. — Воздержитесь, благородный гражданин! Вы говорите о свободной женщине Ара!

— Да, моя Убара, — выдавила из себя Леди Фульвия.

— Ты же не хочешь быть эгоисткой, не так ли? — осведомилась Талена.

— Нет, Убара, — всхлипнула она.

— А будет ли эта жертва, спрашиваю я тебя, от имени города и его Домашнего Камня, хоть в чём-то больше той, которую я сама была готова принести? — патетично воскликнула Талена.

— Нет, моя Убара, — заплакала Леди Фульвия.

Тогда Талена, лёгким, словно неохотным, почти трагичным жестом, указала, что леди Фульвию следует отвести к левому спуску.

— Следующая, — объявил писец.

На маленьких запястьях Фульвии, теперь стоявшей неподалёку от меня на коленях меня, сомкнулись браслеты наручников. Колени стоявшей на платформе женщины оказались как раз на уровне моей груди. В следующий момент она была сведена по пандусу и без сил рухнула на колени теперь передо мной. Казалось, она оцепенела от шока.

— Эй, проснись, — бросил ей один из стоявших поблизости мужчин.

— Удар плети превосходно подходит для того, чтобы разбудить таких как она, — засмеялся другой.

Я добавил к цепи и её. Женщина тупо уставилась на замок и цепь, к которой она была теперь присоединена.

— Зато когда они просыпаются, то оказываются в своём месте, — продолжил рассуждать всё тот же горожанин.

— Это точно, — согласился его сосед.

— Встать, вперёд, — скомандовал мой напарник, стоявший напротив меня.

— Хотел бы я поиметь такую, — послышался чей-то голос.

— Только достанется она косианцу, — разочарованно заметил кто-то.

— Интересно, а женщины на Косе настолько же желанны? — полюбопытствовал другой голос.

По моему мнению, хотя я и воздержался от ответа, именно такими они и были. Время от времени, мне приходилось использовать, арендовать или просто владеть разными женщинами с Коса, или точнее бывшими женщинами с Коса. Лично я нашёл их превосходными образцами. Опять же Феба была косианкой. В конце концов, женщины Ара и Коса, несмотря на все их многочисленные политические, культурные и языковые различия, остаются всего лишь женщинами. Если их раздеть и выставить на невольничьем рынке, то трудно будет сказать, чем они отличаются одни от других. Впрочем, это верно для всех женщин. Любая женщина, с которой должным образом обращаются, становится превосходной рабыней.