Джон Норман - Скитальцы Гора (ЛП)

— В погоню! — кричал ещё один, но я не заметил, чтобы хоть кто-то проявил энтузиазм и последовал за мной в воду.

— Его и так сожрут акулы, — донеслось до меня сквозь гул.

— Точно, — поддержал кто-то.

— Садитесь в лодки! — требовал Плиний, но, ни один из его товарищей, даже не подумал дёрнуться в сторону лодок.

— Мухи! — кричали солдаты на берегу, размахивая руками.

— Прячьтесь! — выкрикнул кто-то самое разумное в данной ситуации предложение.

Я видел, как Плиний, оставленный его товарищами в одиночестве, вложил меч в ножны и, подняв кулаки, угрожающе потряс ими в сторону болота.

Автоматически мой мозг просчитал шансы на успешное возвращение на берег и попытку убить его. Сейчас, когда Плиний стоял один на берегу, они казались превосходными. Потом, я увидел одного из его товарищей, скорее всего Тита, подошедшего и взявшего его за руку. Бывший мой конвоир, с явной неохотой, развернулся и последовал за Титом на остров, чтобы занять место среди других.

Стоя в ренсе при свете лун, периодически затемняемых живыми облаками, проносившимися надо мной, я снял со своих рук начавшие ржаветь наручники, и зашвырнул их вместе с ключом подальше в болото.

Я пытался взять под контроль бушевавшую во мне ненависть к солдатам Ара. Какая бы мне была польза, если бы я вышел на берег, захватил меч и устроил там резню? Тем более что среди них был только один человек, кровь которого я действительно жаждал пролить.

Нет, сказал я сам себе. Пусть лучше о них позаботится болото.

Наконец, оставив заросли ренса, я медленно и стараясь не шуметь, поплыл вокруг острова, чтобы появившись на противоположном берегу уделить внимание рюкзаками и запасам продовольствия. Забросив всё, что меня заинтересовало в один из последних оставшихся несчастных ренсовых челноков, днище, которого уже наполовину сгнило, я отвязал швартовную верёвку и по колено в воде потащил свои припасы прочь от острова, туда, где я оставил плот.

Спустя несколько енов я уже лежал на плоту и заправлялся чёрствым хлебом и вяленым мясом. Вооружен я теперь был мечом и кинжалом, одет в тунику с цветами Ара. Хотя было довольно тепло, я накинул на себя одно из одеял, которые позаимствовал у своих бывших тюремщиков. Сейчас это, прежде всего, была защита от мух, но чуть позже, мои трофеи сослужат мне хорошую службу, ведь озноб и даже лихорадка уже не за горами, это вполне предсказуемое последствие яда жалящих мух, когда те укусили человека в количестве большем, чем нормальное.

Уже через ан на меня накатила слабость, пробил пот, тело начало трясти от озноба. Только с этот момент, до меня наконец начало доходить до какой степени я был изжален мухами. Безусловно, их тех десятков, а возможно и сотен тварей, что садились на моё тело, ужалили не больше двадцати — тридцати. Опухоль в месте укуса обычно появляется почти немедленно и достигает максимума где-то через ан, а затем медленно спадает, что может потребовать время от нескольких анов до двух — трёх дней. Я стонал от жуткой боли, волнами накатывала тошнота, но всё это казалось мне несущественной мелочью, по сравнению с главным. Я ликовал от ощущения свободы. Да, впереди меня ждал ещё весьма опасный выход из дельты, но я не сомневался, что это для одного человека, знакомого с войной на болотах, умеющего прятаться и выживать, выбраться отсюда не составит особого труда. Хотя мне, на первый взгляд, следовало бы опасаться ренсоводов, но, честно говоря, как раз их-то боялся меньше всего. Плотность население ренсоводов в дельте крайне невелика. Фактически, если они где-то и будут проявлять активность, то только поблизости от остатков армии Ара. Шансы повстречать ренсоводов на просторах дельты измеряемой тысячами квадратных пасангов стремились к нулю, особенно если человек был заинтересован в том, чтобы избежать этого. В действительности, сами обитатели этих мест не стремятся к встречам с чужаками, потому в окрестностях большинства их деревень обычно вывешены предупреждающие вымпелы, видимые издалека. Как-то раз, давно это было, я имел неосторожность проигнорировать такие предупреждения. С тех пор я здорово поумнел, и не намеревался повторять той ошибки. Воздушная разведка, а также пикеты и патрули косианцев, наверняка контролирующие границы дельты, могли принести мне куда больше неприятностей. Тем не менее, я сомневался, что кто-то будет завидовать тем парням, которые решились бы пойти в болота следом за мной. Спустя какое-то время, обильно пропотев, но всё ещё, что было достаточно странно, дрожа всем телом, я сбросил одеяло, чтобы посмотреть на луны. Больше ничего не мешало мне полюбоваться этим величественным зрелищем. Вторая волна мух прошла, но я не спешил оставлять относительную безопасность ренсовых зарослей. Теперь у меня имелся запас продовольствия, но моих способностей вполне хватило бы, чтобы суметь прожить на болотах пользуясь тем, что могла предложить природа. В конце концов, если бы у меня возникло такое желание, я мог бы оставаться здесь сколь угодно долго. Конечно, это был крайний случай, но я решил, что стоит побыть на этом месте, по крайней мере, ещё пару — тройку дней. Моему телу нужен был отдых. За последние дни мне пришлось нелегко, побои, недостаток пищи, тяжёлая работа и прочие прелести плена давали о себе знать. Ну и конечно — мухи. Лучше переждать период их роения, и двинуться в путь, когда большинство из них покинут дельту. Да и опухоли, весьма болезненные, кстати, к тому времени должны спасть. Вообще, один из самых опасных факторов для человека, оказавшегося на вражеской территории, является его же нетерпеливость. А в таких условиях следует проявлять крайнее, необыкновенное терпение и осторожность. Множество неплохих бойцов попались из-за своей небрежности, потери бдительности, поспешности, находясь не более, чем в нескольких сотнях ярдов от спасения. А потому, не стоит забывать, что последние сотни ярдов, завершающие долгие пасанги опасности, такие манящие, могут оказаться и самым опасным участком всего пути.

Я лежал на плоту и рассматривал висящие над дельтой луны. Я наслаждался, впервые за долгие недели, возможностью, лежать так, как мне хотелось. Наконец-то, после стольких дней, мои руки были свободны от наручников, а ноги и шея не привязаны к кольям. Я был сыт, одет и вооружён.

Луны были прекрасны.

Я думал. Через пару дней предстояло куда-то идти. Можно было пойти на север в Порт-Кос, где у меня остались друзья. Была мысль обогнуть залив Тамбер, наведаться в Порт-Кар.

Быстро подскочив на четвереньки, я подполз к краю плота. Успел. Меня вырвало. Потом я лежал на брёвнах и трясся в лихорадке. Хотелось кричать от мучительной боли, но я изо всех сил сдерживал себя. Я готов был соскрести с себя кожу ногтями, но я лежал неподвижно.