Джон Норман - Предатели Гора (ЛП)

— Надеюсь, что таких окажется немало, — пробормотала Клодия.

— Косианцы слишком долго ждали падения Форпоста Ара, — покачал я головой. — Несомненно, они никак не предполагали такого сопротивления, которое встретили здесь. Их потери огромны. Их терпение на исходе.

— Это я во всём виновата, — простонала женщина. — Лучше бы я была той, кем я должна быть по закону — простой рабыней.

— Это не твоя вина, — постарался успокоить её я. — Сомневаюсь, что твои грошовые сведения имели хоть какое-то значение вообще. Настоящие виновники сейчас находятся в Аре.

— Но я тоже виновна, — всхлипнула она.

— Да, — признал я, — и продажа в рабство, на мой взгляд, была бы вполне достаточным наказанием за твоё преступление. А учитывая то, кем Ты являешься в душе, как мне кажется, такая судьба была бы самой подходящей для тебя.

— Это верно, — прошептала она, и добавила: — Господин.

Я же уделил внимание к кастрюле с едой.

— Еды в этот раз действительно много, — отметил я, — и вправду мясо. Честно говоря, я сомневаюсь, что даже те, кто сейчас занимает позиции у центральных амбразур на башнях, защищающих главные ворота, могут себе позволить питаются также хорошо.

— Но Вы же только подносите пищу к губам, — удивилась Клодия.

— Я проверяю её, — пояснил я.

— Зачем? — спросила она.

— Кажется всё в порядке, — сообщил я.

— Вас что-то беспокоит? — поинтересовалась женщина.

— Уже ничего, — успокоил её я.

— И всё же? — не отставала она.

— Я думал, что они, могли добавить что-нибудь в еду, — ответил я, — например, сжалившись над тобой. Это могло быть что-то вроде успокоительного снадобья с подавляющим боль эффектом, чтобы ослабить твои страдания.

— Если это так, — оживилась женщина, — я бы с радостью съела немного.

— Это не так, — осадил я Клодию. — Похоже, наша очаровательная надзирательница, сказала тебе правду. Они хотят, чтобы Ты подольше дёргалась от боли на колу.

Женщина задрожала от ужаса.

— Они не видят причин в том, чтобы поощрять шпионаж, — заметил я.

— Это точно, — прошептала она.

Я с жадностью набросился на еду. Потерянные было силы, снова вливались в моё тело. Так хорошо я не питался уже в течение многих дней. Кроме того, у меня были девушка, и даже на самом деле, моя девушка, которая могла принести мне воды.

— Это было замечательно, — признал я.

— Как Вы можете есть в такой момент? — удивлённо спросила Клодия.

— Тебе стоило бы не терять надежды, — посоветовал я.

— Я — слабая голая женщина, — вздохнула она. — Мужчины могут сделать со мной всё, что они захотят.

— Верно, — кивнул я, — но, вполне возможно, что не все мужчины хотят сделать с тобой именно это, в данное конкретное время.

— Полагаю, что нет, — согласилась Клодия.

— Вот в этом и есть твоя надежда, — сказал я.

— Какая может быть у меня надежда, — простонала она, — Рассчитывать, что они могут задержаться, и посадить меня в кол немного позже?

— Думаю, что у тебя есть шанс надеяться на большее, чем это, — заметил я.

— Какой шанс? — прошептала она с надеждой.

— Шанс на то, что у тебя есть неожиданные союзники, — ответил я.

— Кто? — удивилась женщина ещё больше.

— Снаружи, — усмехнулся я, — косианцы.

— Чем же они могут нам помочь? — спросила она.

— Возможно ничем, — пожал я плечами. — Но шанс ведь есть.

— Кажется, рассвет приближается, — прошептала Клодия.

Мы вдвоём посмотрели в сторону окна. Оно уже выделялось тёмно-серым пятном высоко на чёрной стене. Этого окна мы не могли достичь, даже если моя сокамерница встала бы мне на плечи.

— Пожалуй, Ты права, — согласился я.

— Ой! — крикнула женщина и испуганно прижалась ко мне.

— Это — трубы, — успокоил я её. — Сигнал о штурме.

В оглушительный рёв вплелись новые нотки. Косианцам ответили трубы со стен. Казалось, воздух вибрирует, наполнившись бешенным звонким рёвом и гулом не менее чем сотни боевых труб. Однако ответ со стены, хотя и бравый, показался мне сравнительно хилым. Потом на звуки труб наложились воинственные крики тысяч мужчин из-за стены. Им ответили защитники, и снова в ответе мне послышались нотки усталости и обречённости.

Женщина, наполовину стоя на коленях, наполовину вися в моих руках, со страхом и надеждой смотрела на меня в темноте камеры. Обнажённая женщина лучше всего чувствует себя, оказавшись в руках мужчины. Мне было даже жаль, что она не принадлежала мне. Они чувствуют себя ещё лучше, когда находятся в руках того, кому принадлежат они, и они знают, о том, что они принадлежат.

А затем мы услышали глухой далёкий стук.

— Что это было? — встревожено спросила Клодия.

Потом долетели еще два таких же звука.

— Сюда! — крикнул я и, подтащив её в угол к внешней стене, уложил на охапку соломы.

Пожалуй, здесь было безопаснее всего, ибо пол и стена подкрепляли стену наподобие контрфорса. Кроме того, здесь мы оказывались в мёртвой зоне, для вылетающего из стены каменного крошева.

— Это — катапульты, — догадалась женщина.

— Они самые, — подтвердил я.

Время от времени, мы слышали также звуки ударов, треск и гул вибрировавших тросов катапульт стоявших над нами, на стенах. Такие катапульты зачастую притягивают канатами к поверхности, на которой они установлены, в противном случае, сила отдачи может развернуть их, а то и просто опрокинуть. Управлять такими механизмами с земли несколько удобнее, ибо там их можно вкопать в грунт.

— Вы прикрываете меня своим телом, — восхищённо прошептала женщина.

— Помолчи, — буркнул я ей.

— Вы защищаете меня, — сказала она. — Вы защищаете меня! Вы — настоящий джентльмен! Вы притворяетесь грубияном и невежей, но Вы — настоящий джентльмен! Ой! Нет! Что Вы делаете? Зачем Вы бросили меня на животе! Только рабынь берут в этой позе! Не-е-ет! Ой! А-а-ай!

— Ты всё ещё думаешь, что я — джентльмен? — полюбопытствовал я.

— Нет, — простонала Клодия.

— Кто же я тогда? — уточнил я.

— Мой Господин, — прошептала она.

— Но ведь Ты — свободная женщина, — напомнил я ей.

— Да, — всхлипнула она. — Я — свободная женщина.

Я продолжил, не меняя позы, защищать её своим телом. Я был даже доволен таким поворотом и тем, что немного расслабился. Конечно, я получил удовольствие, взяв Клодию так, как можно было бы использовать только самую низкую рабыню, однако, в этом был и свой расчёт. Мне необходимо было бороться с ожиданием, страхом и беспокойством растянутыми на аны. Подобное ожидание нередко выматывает не меньше тяжёлой работы. Есть оптимальное состояние готовности и действия, и именно в этом состоянии я хотел бы быть, когда откроется дверь.

Всё чаще и чаще слышали мы удары камней в стену вблизи нас. Два приступа были отбиты защитниками цитадели. Всякий раз, когда наступало затишье, я ожидал, что вот-вот за ней придут тюремщики. В эти минуты я оставлял её у внешней стены, а сам отходил, ложился на своё прежнее место и замирал там, делая вид, что настолько ослаб, что не могу пошевелиться. Пустую кастрюлю, поставил в нескольких футах перед дверью, чтобы её хорошо было видно через смотровое окошко.