Джон Норман - Танцовщица Гора (ЛП)

Кстати, я не видела Мируса с того самого вечера.

— Это всё, правда, — заметил Хендоу.

— Тогда я рада, Господин, — улыбнулась я.

— Ты думаешь, что Ты теперь высокая рабыня? — спросил он.

— Нет, Господин, — поторопилась ответить я.

— В тебе растёт гордость? — поинтересовался мужчина.

— Я так не думаю, Господин, — ответила я. — По крайней мере, я надеюсь что, это не так, Господин.

— По правую руку от тебя, — указал хозяин, — у стены, стоит сундук. Открой его и принеси мне то, что лежит внутри.

Я повернулась и подошла к стене. Там, как он и сказал, стоял сундук, тяжелый ящик, окованный железными полосами, и закрытый выпуклой крышкой. Перед сундуком я встала на колени, и подняла крышку. Внутри лежал всего лишь один предмет — рабская плеть.

Достав плеть из сундука, я встала и вернулась к возвышению. Поднявшись по ступеням, я опустилась на колени перед Хендоу. Я поцеловала плеть и, держа её обеими руками и опустив между ними голову, протянула вперёд, предлагая это инструмент наказания своему господину. Как только мужчина принял плеть из моих рук, я встала и вернулась к подножию возвышения, где стояла до этого, и посмотрела на Хендоу. Моя туника оказалась справа от моих ног.

Хендоу встал. Он и без того был очень крупным мужчиной, но в тот момент, стоя на вершине возвышения, он казался мне подавляюще огромным. Его правая рука сжимала плеть. Неуловимое движение кисти, и до того смотанные ремни угрожающе развернулись. Я был обнажена. Я была маленькой и слабой. На моей шее был ошейник. Его ошейник.

— Надеюсь, Ты помнишь как, когда Ты была в этой комнате впервые, несколько недель назад, — заговорил мужчина, — я сказал, что Ты красива.

— Да, Господин, — опасливо сказал я, не отрывая глаз глядя как жало плети немного, почти лениво, покачивалось на весу.

Внезапно Хендоу взмахнул плетью, и в комнате раздался громкий, подобный выстрелу, хлопок. Я вскрикнула от неожиданности и страха. Меня словно парализовало от ужаса, я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

— А теперь тщательно поройся в своей памяти, и вспомни, — сказал мужчина. — Когда несколько недель назад, в первую нашу встречу здесь, я сказал, что Ты очень красива, не задумалась ли Ты о том, что, это могло бы указать на интерес к тебе или на слабость с моей стороны? Не решила ли Ты, что сможешь использовать это в своих целях.

— Нет, Господин! — испуганно закричала я. — Нет, Господин!

Хендоу внезапно приблизился ко мне, неожиданно стремительно для столь крупного мужчины спустившись по ступеням. Его правая рука с плетью была занесена над головой.

— Пожалуйста, нет, Господин! — выкрикнула я, и в следующее мгновение почувствовала ожигающее кожу касание плети.

От страшной боли я выгнулась дугой, меня развернуло, и я повалилась на ковёр. Там кожаное жало плети, вырвав из меня полный боли и ужаса крик, ещё раз сообщило мне о неудовольствии моего господина. Новый удар, обрушился на мою спину словно молния. Я рыдала у его ног, прижимаясь животом к ковру.

— Да, Господин! — прорыдала я. — Да, Господин! Я подумала об этом, но я ничего не могла с этим поделать. Я всего лишь человек. Я — просто женщина! Не наказывайте меня за то, что от меня не зависело! Я только подумала и выкинула эту мысль из головы!

Я валялась на животе у его ног. Я больше не смотрела на плеть. Я не хотела, не только снова ощутить её, но даже видеть. Я боялась её, ужасно боялась. Она причинила мне непереносимую боль. Она — очень эффективный инструмент для наказания женщин. Неудивительно, что рабовладельцы, не задумываясь, используют её на нас. Она и множество других способов и устройств наказания, перед которыми мы абсолютно беспомощны, служат для поддержания среди рабынь железной дисциплины.

— Ты была наказана не за это, — заметил Хендоу.

— Я не понимаю, Господин, — всхлипнула я.

— Я не собирался бить тебя за то, чему Ты не можешь противостоять, — пояснил он. — Я понимаю, что твои мысли об этом были не более, чем девичьим капризом.

— Но за что же, тогда? — удивилась я.

— А я нуждаюсь в причине? — осведомился мужчина.

— Нет, Господин! — вскрикнула я. — Нет, Господин!

Рабыня принадлежит владельцу, как имущество, и он может сделать с ней то, что он пожелает.

— Значит, Ты не поняла, за что была наказана? — уточнил он.

— Нет, Господин, — всхлипнула я.

— Возможно, Ты глупа, — предположил мой хозяин.

— Возможно, Господин.

— Ты наказана за то, что солгала, — наконец, сообщил мне Хендоу.

— Да, Господин, — проговорила я.

Я лежала у его ног, пораженная и испуганная. Насколько проницательным оказался этот мужчина! Ведь тогда, несколько недель назад, всего один раз и лишь на мгновение, я рассмотрела и поспешно, в страхе, отбросила, идею, что я смогла бы использовать его интерес к своей выгоде, возможно управляя им, и несколько улучшить своё положение. Оказывается, он это ощутил или понял, вероятно, по некому мимолетному выражению на лице или движению моего тела, это стремительно всплывшее и столь же быстро отклоненное соображение, которое я сама еле-еле успела ухватить. Он не захотел наказывать меня за это, за то, что я не могла контролировать. Уже только за это стоило быть ему благодарной. Безусловно, продолжи я рассматривать такие вопросы, и тогда Хендоу рано или поздно продемонстрировал бы мне своей плетью или некими другими средствами, неприемлемость таких соображений. Причина того, что он ударил меня плетью в этот раз, была другой, а именно ложь ему, моему господину.

И вдруг моя спина в очередной раз взорвалась то боли. Отчаянно закричав, я, едва не срывая ногти, вцепилась в ковёр.

— Презренная шлюха! — прошипел Хендоу.

— Да, Господин! — прорыдала я.

Новый удар, и новый взрыв боли в спине, отзывающийся сначала вспышкой, а потом тьмой в глазах. Я беспомощна перед ним, как наказанная рабыня, которой и была.

— На колени, — скомандовал мне мужчина, — быстро, спиной ко мне.

Я, охваченная ужасом и болью, повиновалась ему. Чтобы подняться на колени пришлось приложить почти нечеловеческие усилия. Я встала на колени лицом к двери.

— На четвереньки, — обрушилась на меня новая злая команда.

Дрожа от страха, но повинуясь ему, я опёрлась руками в пол. Едва я сделала это, как Хендоу ещё дважды ударил меня плетью. Второй удар, сбил моё истерзанное, извивающееся тело на пол. Рыдая от непереносимой боли, я сжалась в комочек на ковре у ног мужчины.

— На колени. Встань так, как Ты стояла прежде, — приказал хозяин.

Я с трудом поднялась с пола.

— На четвереньки, — скомандовал Хендоу, и я, дрожа в ожидании следующего удара, встала на руки и колени.

Но удара не последовало, он присев подле меня, поднёс плеть к моим губам. Всё ещё пребывая в состоянии близком к панике, я снова и снова целовала тугую кожу, причинившую мне столько страданий.