Джон Норман - Танцовщица Гора (ЛП)

— Сейчас я поставлю тебя в нужную мне позу, — предупредил меня Хендоу. — Не вздумай её изменить.

Господин вначале заставил меня встать на колени, потом пригнул мою головы вниз до самого пола, мои руки он уложил на затылок, дав понять, что их следует держать плотно сжатыми. От неожиданности и боли я дёрнулась и вскрикнула, но, внезапно взятая им в целях наказания, осталась на месте крепко удерживаемая сильными мужскими руками.

Наконец, закончив своё наказание, Хендоу отстранился от меня.

Лишившись поддержки, я без сил свалилась на ковёр, задыхаясь и не веря в случившееся. Только что я изучила ещё одну грань моего рабства, о которой прежде не имела понятия.

Я решила, что Хендоу поднялся на возвышение и, возможно, занял своё место на кресле. Я не знала. Я не осмеливалась оглянуться и посмотреть, что он делал.

Я, вздрагивая, лежала на полу, наказанная, наполовину уничтоженная рабыня. Никогда прежде я не сомневалась в его силе, но никогда прежде я не ожидала такой мощи. До сих пор я понятия не имела, каким он был мужчиной. Я едва могла поверить в то, что он сделал со мной, и в то с каким напором и категоричностью это было сделано.

— Ступай на кухню, — приказал он.

— Да, Господин, — задыхаясь, прорыдала я.

Его голос донёсся сверху и сзади от меня. Хендоу действительно находился на возвышении. Но сидел он или стоял, я не знала.

Я протянула руку и нащупала шёлковую ткань, лежавшую около меня.

— Нет, — остановил меня строгий мужской голос, и я испуганно отдёрнула руку. — Тебе отказано в одежде, вплоть до последующего приказа.

— Да, Господин, — всхлипнула я.

— И передай повару, чтобы он приставил тебя к тазам с грязной посудой, — велел Хендоу.

— Да, Господин, — сказала я.

Я с трудом поднялась на ноги. Меня качало из стороны в сторону. Кажется, в этот момент я поняла, из-за чего девушки возвращались отсюда в рабский подвал, едва ли не валясь с ног.

— Я могу говорить, Господин? — спросила я.

— Да, — разрешил хозяин.

— Я должна буду снова носить железный пояс? — поинтересовалась я.

— Нет, — ответил он.

Прежде, становясь на колени перед тазом с грязной посудой, работая вместе с Иной, и погружая руки по локти в горячую воду и пену, я была защищена моей девственностью. Однако теперь я буду точно так же, как и моя подруга выставлена и беспомощна.

Пошатываясь на подгибающихся ногах, я прошла по длинной ковровой дорожке к двери.

Теперь во мне больше не осталось никаких заблуждений, относительно того, что я могла бы быть в фаворе у моего господина. Я не питала больше никаких иллюзий относительно того, что он мог бы относиться ко мне как-то по-особенному, что я могла бы даже стать его привилегированной рабыней или высокой рабыней. Теперь-то я знала, и знала это хорошо, что я была для него только одной из его девок, ничем не отличающейся от любой другой из них.

— Рабыня, — словно плетью хлестнул меня его резкий голос, заставивший непроизвольно вздрогнуть.

— Да, Господин? — отозвалась я, быстро опускаясь на колени, но не оборачиваясь в его сторону.

Я не знала, понравится ли ему, если я обернусь, или нет. В конце концов, если бы господин хотел, чтобы я обернулась, то он мне, скорее всего, сообщил бы об этом.

— Ты помнишь того, кого зовут Мирусом? — спросил Хендоу.

— Да, Господин, — испуганно ответила я.

— Он больше на меня не работает, — сообщил он мне.

— Да, Господин.

— Ты отослана, — сказал он.

— Да, Господин, — кивнула я. — Спасибо, Господин.

Я встала и ушла из приёмной моего владельца, Хендоу из Брундизиума.

Я вздрогнула и проснулась, не понимая, что могло разбудить меня в это время. Тихий свист. Вот опять. Какой-то неясный тихий шум снаружи.

— Кто здесь? — испуганно спросила, натягивая на себя одеяло.

Я находилась в своей конуре, в рабском подвале таверны Хендоу. Было темно.

— Это — я, Тупита, старшая рабыня, — услышала я тихий шёпот.

— Госпожа? — удивлённо переспросила, быстро становясь на колени в темноте крошечной конуры.

Это действительно был голос Тупиты. В этом я не сомневалась. Но почему она не зажгла свет? Я ничего не понимала, но продолжала прижимать к себе одеяло.

Послышался знакомый, много раз слышанный звук вставленного в замочную скважину ключа. Потом два щелчка, один за другим. Тупита дважды повернула ключ в замке. Ворота конуры открыты.

— Госпожа? — позвала я.

— Я здесь по тайному распоряжению нашего господина, — шёпотом сообщила она. — Ты должна пойти со мной.

— Я не понимаю, — прошептала я.

— Ты расспрашиваешь меня? — уточнила женщина.

— Нет, Госпожа, — заверила её я.

— Вылезай, — скомандовала она мне. — Только тихо. Никто об этом не должен знать.

Я выползла из конуры. Одеяло осталось внутри. Я был раздета, причём уже в течение нескольких дней, с тех самых пор как была наказана в комнате моего владельца за то, что солгала ему. Впрочем, и помимо таких наказаний, ничего необычно не было в том, что я должна была быть голой. Девушек часто держат голыми в их зарешеченных жилищах. Да, даже если их не держат в клетке или конуре, они зачастую спят обнажёнными, чтобы быть в любой момент доступными для использования хозяином. В лучшем случае, они спят скудно одетыми или в такой одежде, которая может быть быстро снята с неё. По крайней мере, некоторые мужчины предпочитают, чтобы на их рабыне была хотя бы некоторая одежда для того, чтобы иметь возможность снять её. А заодно и дать понять своей женщине, что её раздевают по желанию господина.

— Что происходит? — спросила я.

— Скоро узнаешь, — прошептала Тупита. — Вставай на колени.

Я послушно опустилась на колени, и почувствовала, что женщина оттягивает мои руки назад. Холодное прикосновение металла к моим запястьям, тихие щелчки замков. Я закована в наручники!

— Что мы будем делать? — полюбопытствовала я.

— Сейчас мы пойдём в город, — сообщила она мне.

— Я не понимаю, — растерянно пробормотала я, и почувствовала, как на моём ошейнике защёлкнулся карабин.

Тупита взяла меня на поводок.

— Ты хочешь ещё поработать на кухне? — поинтересовалась он.

— Нет, — прошептала я, передёрнувшись от неприятных воспоминаний. — Конечно, нет.

— Сейчас я надену на тебя капюшон и заверну в плащ, — шёпотом поставила меня в известность Тупита.

— Но мне же не разрешают выходить из дома, — напомнила я.

— Сегодня всё по другому, — заверила меня женщина.

Меня окутал длинный тёплый плащ. Потом Тупита завязала его лямки у меня под подбородком.

— Пожалуйста, объясните мне, что происходит, — попросила я.

— Я — старшая рабыня, — напомнила мне она. — Ты спрашиваешь меня?

— Нет! — торопливо прошептала я.