Джон Норман - Наёмники Гора (ЛП)

— Ой! — вскрикнула я, никогда прежде не чувствовавшая рук мужчины на моём теле. — Вы не имеете права делать это со мной! Я — свободная женщина!

— Помалкивай, рабыня, — небрежно бросил он.

Я попыталась было бороться, но мой похититель наклонился и, схватив меня за волосы левой рукой, и притянув к себе мою голову, тыльной стороной ладони правой руки, отвесил мне пощёчину, а затем отбросил меня назад, в то же положение, в котором я была прежде, как будто я была простой вещью. Я просто не могла поверить в это. Он ударил меня! Меня! Женщину из вилл Новиминае! Я вынуждена была, не шевелясь лежать перед ним. Я не хотела верить тому, что он делал со мной. Я была свободной женщиной! Но я больше не осмеливался протестовать. Я уже узнала, что мой похититель отнюдь не был слабаком, что он был способен наказать меня. А вскоре я начала извиваться перед его седлом. Я не могла даже начать понимать такие ощущения. Кое-кто из мужчин расхохотался. Наконец, когда мы вступили под кроны деревьев лесов Нины, он сделал пауза, дав мне прийти в себя.

— Спасибо, — гордо сказала я, попытавшись вложить в свой голос надменную иронию, но уже через мгновение я снова беспомощно дергалась, корчилась, глядя на его ухмыляющееся лицо снизу вверх, удерживаемая на месте кольцами его седла. А мужчины вокруг потешались надо мной.

— Да? — спросил похититель.

— Ничего! — ответила я, не осмеливаясь признаться ему, насколько несчастной я почувствовала себя, стоило ему прекратить его прикосновения, которые так заинтриговали меня, незнакомыми, беспокоящими эмоциями, которые, казалось, пронзили всё моё тело, изменяя меня изнутри, и в том числе моё представление о самой себе. Я не осмеливался просить о большем. Когда мы добрались до лагеря, меня связанную бросили на опавшую листву покрывавшую землю в лесу. Они захватили с собой и моего тарлариона. Я предположила, что они просто продадут его, но в тот момент меня больше волновало, какова будет моя собственная судьба.

Надсмотрщица, стоявшая рядом со мной, рассмеялась.

— Продолжай, — велел я.

— В том лагере уже были и другие девушки, — продолжила Мина, — но они, как мне показалось, были простыми крестьянками. Они, раздетые, были скованы за шеи общей цепью, закреплённой между двумя деревьями. Они казались мне, в отличие от меня самой, подходящими кандидатками в рабство.

Моя провожатая лишь улыбнулась такому заявлению.

— Что было дальше? — поинтересовался я у рабыни.

— Сейчас Ты будешь просить нас заковать твои ноги в кандалы и позволить служить нашим поваром, — сказал их вожак.

— Никогда, — заявила я, но стоило им развязывать меня, и начать привязывать мои ноги за щиколотки к ветке дерева, чтобы повесить меня вниз головой, и я моментально стала умолять их и о кандалах, и о том, чтобы готовить для них. Добившись своего, они сняли меня, и я к своему ужасу, увидела, как железные кольца сомкнулись на моих лодыжках. Это были строгие кандалы, между моими ногами осталось не больше трёх хортов свободного пространства. Теперь им нечего было бояться, что я смогу убежать от них. И я жительница роскошных вилл Новиминае, готовила пищу для бандитов. Это был первый раз, когда я как-либо служила мужчинам.

— И что Ты чувствовала при этом? — полюбопытствовал я.

Она опустила голову и уставилась в пол.

— Говори, — строго потребовала надсмотрщица.

— Я не могу передать, как я была взволнована, так служить мужчинам, — прошептала она, не поднимая глаз.

— Конечно, — кивнула свободная женщина, — на самом деле Ты никогда не была охотницей. Ты была рабыней, делающей вид, что она охотница.

— Да, Госпожа, — прошептала женщина в ошейнике.

— Твоё притворство теперь в прошлом, — бросила ей женщина.

— Да, Госпожа, — признала Мина.

— Что произошло потом? — спросил я рабыню.

— Особо не о чем рассказывать, — вздохнула она. — После еды я лежала у ног своих похитителей. Я была послушна, и я надеялась, что они будут трогать меня снова. И мои надежды оправдались. После того, как они выпили, и сняли с меня кандалы, я пошла по рукам. Я не могла поверить, ни в то, что я делала, ни те чувства, которые я при этом испытывала. Краем сознания я отмечала крики гнева и осуждения, доносившиеся от других девушек, которые видели и слышали всё. Но меня это уже не заботило. Я ничего не могла поделать с собой. У моих похитителей был фургон с клеткой на нём. Они покинули лагерь с наступлением темноты. А со мной и другими пленницами поступили просто, на руки, на ноги путы, в рот кляп, на голову мешок, так что мы ни не могли, ни видеть, ни разговаривать. Потом нас затолкнули в клетку и заперли. В таком виде нас вывезли из лесов Нины. В конце концов, когда наши мольбы о помощи стали бессмысленны для окружающих, кого заботят жалобы неизвестных женщин, нас освободили от верёвок, кляпов и мешков, но не от клетки. Так, раздетых, в клетке, нас и доставили на юг. Это было долгое путешествие, вначале которого я, оказавшись в полной власти других девушек, была ими безжалостно избита. Они негодовали на мое поведение в лесном лагере. Но потом, на одной из ночёвок, наши похитители взяли из фургона для своих удовольствий другую девушку, и вполне доступно объяснили ей, что она тоже женщина. Так что нас, объектов для унижений и побоев стало двое. Потом трое. А вскоре, таких как я, осознавших себя, в клетке было больше чем тех, кто этого не сделал. Впрочем, избиения прекратились задолго до этого, наши похитители заботились о своём товаре, причём зачастую делая это весьма жёстко. Со временем, в клетке не осталось ни одной, кому требовалось объяснять значение их пола, ни одной, кто ещё не узнал, что они были рабынями, причём полностью.

— Замечательно, — кивнул я.

— Мы даже начали просить наших похитителей уделить нам внимание.

— Само собой, куда бы Вы делись, — усмехнулся я.

— Таким образом, выехавший из окрестностей Лидиуса фургон с клеткой полной свободных женщин, возможно за исключением меня ещё в первый день понявшую всё, к тому времени, как мы достигли Венны, оказался забит конкурирующими друг с дружкой, любвеобильными рабынями.

— Значит, вас официально поработили только в Венне? — осведомился я.

— Да, — ответила Мина, — именно там наши похитители решили проявить внимание к юридическим деталям, совершенно справедливо рассудив, что теперь мы были готовы к нашим клеймам и ошейникам. Там мы стали рабынями по закону.

— Понятно, — кивнул я.

— Дальше была короткая поездка, до залов продаж в Аре, — добавила она, а потом всё так же стоя на коленях в клетке, держась руками за прутья, посмотрела на меня и сказала: — Когда-то я была богатой женщиной державшей виллу в Новиминае. Думаю, что моему похитителю доставило удовольствие продать меня в бордель.