Джон Норман - Наёмники Гора (ЛП)

— Я буду идти перед своим Господином? — уточнила она.

— Ты можешь идти впереди меня, — ответил я.

И она пошла передо мной, сначала из узкого бокового ответвления в проулок пошире, потом по нему к проспекту Турии. Походка у неё действительно была превосходной. Честно говоря, я сам не мог понять, почему решил сопровождать её до дома. Не было у меня уверенности в этом вопросе. С одной стороны, девушка, конечно, нашла бы дорогу и благополучно добралась бы домой сама, особенно теперь, при дневном свете. А с другой…. У меня всё ещё оставалось немного шпагата в моём кошеле.

Едва мы вышли на проспект Турии, как в глаза бросилось небольшое скопление народа слева от нас.

— Постой, — остановил я девушку. — Давай-ка просмотрим что там.

Когда мы подошли немного ближе, я разглядел между столпившихся людей надсмотрщицу из Туннелей. Она всё ещё стояла на коленях, привязанная к рабскому кольцу. Хотя это уже шёл десятый ан, её так никто и не освободил. Женщина не решалась поднять голову. Подозреваю, что она уже некоторое время служила предметом насмешек проходящих мимо людей.

— Мама, смотри, — сказал ребенок. — Тётя голая!

— Пойдём отсюда, — дёрнула его за руку мать.

— Я знаю её, — воскликнул кто-то. — Она из Туннелей.

— Вы только посмотрите, — сказал другой, — ей привязали бит-тарск к животу!

— Точно! — засмеялся третий.

Признаться, я засомневался, что эта женщина, вернётся к своей работе в Туннелях. Это теперь для неё осталось в прошлом. Врядли теперь она наденет на себя длинное кожаное платье. Отныне для неё более подходящими, на мой взгляд, будут короткие туники из реповой ткани или узкие лоскутки шёлка, подпоясанные пеньковой верёвкой, и возможно, плотно сидящее не шее изящное стальное украшение — рабский ошейник.

— Продолжим наш путь, — сказал я.

— Да, Господин, — отозвалась моя блондинка.

И она направилась в противоположенном направлении, то есть вправо от того прохода между зданиями, из которого мы вышли на проспект. Идя позади неё, я оказался в превосходной позиции, которая не только позволяла любоваться идущей впереди женщиной, но и ловить взгляды, которые она получала от многих мужчин, восхищенные взгляды, между прочим, сопровождаемые вздохами и жестами вызванными восхищением от лицезрения такой женщины. Безусловно, она шла превосходно. Я не мог не признать, что она действительно заслуживала ошейника, но старался всячески гнать от себя отрезок шпагата, ждавший своего часа в моём поясном кошеле. Мне не стоило думать об этом. Она была свободной женщиной. Но, что ни говори, и как себя не уговаривай, она всё же была желанной и возбуждающей женщиной, и рано или поздно должна стать рабыней.

— Это здесь, — сказала она после довольно длительной прогулки.

— В этой башне? — удивился я.

Мы стояли на одном из нижних мостов, и казалось, что стены взлетали к облакам.

— Да, — улыбнулась она.

— Ты должно быть богата, — заметил я.

Мы находились в одном из самых прекрасных жилых районов Ара, называемом Семнадцать Башен Табидиана. Блондинка неопределённо пожала плечами.

— Очень богата, — предположил я.

— Ещё вчера, я думала именно так, — грустно улыбнулась она.

— Странно слышать такое, — сказал я.

— Можно сказать, что с одной стороны, я — одна из самых богатых женщин в Аре, — усмехнулась она. — Но с другой, мне кажется, что я — возможно, одна из самых несчастных и самых бедных женщин.

— Не понимаю, — признался я.

— Моя жизнь не доставляла мне удовольствия, — объяснила девушка. — Она казалась пустой и бессмысленной. Только этим утром я узнала, что такое счастье и наслаждение.

— Будучи беспомощной на рабской циновке? — уточнил я.

— Да, — улыбнулась она.

— Возможно, попав под мужское доминирование, Ты, наконец, почувствовала себя на своём месте в природе, ощутила себя женщиной, — предположил я.

— Возможно, — вздохнула девушка.

— Желаю Тебе всего хорошего, женщина, — сказал я.

— Я должна подниматься на верхний мост в одиночестве? — спросила она.

— Да, — кивнул я. — Мне кажется, что будет лучше, если я оставляю Тебя, и чем скорее, тем лучше.

— Почему? — теперь уже удивилась она.

— Кажется, что я уже не доверяю себе, — объяснил я.

— О чём Вы? — не поняла она.

— Ты слишком возбуждающая женщина, — признался я.

— Вы, правда, так думаете? Правда? — заинтересовалась блондинка.

— Да, — честно ответил я.

Она поспешно подскочила ко мне, и пристально посмотрела мне в глаза.

— Тогда, свяжите меня, — прошептала девушка. — И отведите меня к работорговцу.

— Нет, — отказал я ей снова.

— Вы же знаете, что я — рабыня, — простонала она, — Что, я — действительно рабыня, что я предназначена для ошейника!

Я ничего ей не ответил.

— Пожалуйста! — попросила она.

— Передай себя в руки работорговца, — посоветовал я.

Девушка расстроено уставилась в настил моста, а потом, зло топнув своей босой ногой, всхлипнула:

— Я не могу! Не могу!

— Прощай, — сказал я.

— Не уходите! — почти взмолилась она.

Я снова повернулся к ней лицом.

— Есть женщины, которые могут это сделать это! — объяснила блондинка. — Я не могу!

— Очень хорошо, — кивнул я.

— Я боюсь! — крикнула девушка.

— Я могу это понять, — сказал я.

— Пожалуйста! — попросила она.

— Разве свобода не драгоценна? — спросил я.

— Возможно, для других — да, — ответила она, под моим пристальным взглядом. — Мне же она в тысячу раз менее драгоценна, чем моё рабство. Я хочу, чтобы был свободен мой господин, но что касается меня, я хочу принадлежать ему, полностью, быть его собственностью, полностью, как сандалия или слин! И пусть он рассматривает меня, как ему нравится. Меня это не беспокоит. Это — его прерогатива. Он — хозяин. Пусть он пренебрегает мной или будет жестоким со мной. Пусть он бьёт меня своей плетью или сажает меня на цепь. Пусть он использует меня согласно своим желаниям. Я не беспокоюсь. Я хочу принадлежать ему. Я с радостью поцелую его плеть! Я хочу любить его, отдавая ему всё, что только может отдать женщина, и даже больше. Я хочу служить ему, любить его, самоотверженно, как всего лишь его ничтожная рабыня!

— Ступай к работорговцу, — сказал я.

— Нет! Не могу! — заплакала девушка.

— Отлично, — пожал я плечами.

— Помогите мне! — взмолилась она.

— Нет, — отрезал я.

Плача, она подняла кулаки, как будто собираясь ударить меня, но быстро опустила руки, и бросила на меня испуганный взгляд, возможно опасаясь, что я мог бы оказаться недовольным её действиями и наказать её. Сегодня она уже узнала, что не все мужчины готовы проглотить оскорбление от рук женщины, даже если эта женщина свободна.

— Ну, так вызови работорговца к себе, — предложил я.