Джон Норман - Наёмники Гора (ЛП)

— Туда, — указал другой солдат.

Мы торопясь следовали за Минконом, продираясь сквозь толпу. В одном месте мне на глаза попалась девушка, стоявшая на коленях у стены к которой была прикована цепью за шею. В этом месте, примерно в ярде от мостовой имелось рабское кольцо, закреплённое на стальной пластине, зафиксированной на стене болтами. По запылённому лицу рабыни пролегли мокрые дорожки слёз. Она отчаянно цеплялась за цепь около кольца. Трудно сказать, посадил ли её здесь хозяин, намереваясь вернуться за ней, или она просто была брошена. Она была раздета. В любом случае ей предстояло оставаться там, где она была. Цепь позаботится об этом.

— Следуйте за мной, — периодически командовал Минкон, по мере того как мы продвигались по запруженным улицам. — Держитесь вместе.

Мы так и делали, изо всех сил стараясь не отставать. Я шёл следом за ним, за мной держался Хурта, потом вплотную к нему Боадиссия. Замыкали процессию Фэйка и Тула с веревками на шеях, концы которых были в руке Хурты. Как испугались они этим утром, узнав, что у города теперь был новый хозяин. Какими полными ужаса взглядами они обменивались. Полагаю, такие же взгляды были бы у тарларионов, слинов или у других животных, если бы они имели понятие о таких делах, или считали целесообразным принимать их во внимание. Хотя, на мой взгляд, у Фэйки и Тулы, объективно, было гораздо меньше причин опасаться последствий падения города, чем у свободных людей. Фактически у них поводов бояться было не больше, чем у любых других домашних животных. Самое худшее, что грозило таким как они, это просто оказаться у новых владельцев. Мы взяли Фэйку и Тулу на поводки вовсе не из опасения, что они могли бы попытаться убежать от нас, воспользовавшись неразберихой, а чтобы держать их с нами, и не позволить им оказаться сметёнными толпой. Рядом с нами раздалось испуганное блеяние пары верров. Женщина тащила их за собой сквозь толпу. У них, также как и у наших животных на шеях были повязаны верёвки.

— Кажется, здесь будет трудно протиснуться, — заметил я Минкону.

— Такая давка продлится ещё долго, — объяснил он. — В городе установлено несколько кордонов. Они разделяют толпу на отделенные колонны, ведущие к большим воротам. А там проводится досмотр, чтобы из города не вынесли ничего ценного.

— Получается, что всё гражданское население изгоняется из города, — понял я.

— Да, — кивнул он. — Двигаемся вперёд. В сторону, в сторону!

Мы с трудом продирались сквозь заполонившие улицы толпы, растянувшись гуськом.

— А ну сдай в сторону, — рявкнул Минкон кому-то впереди.

— А куда Ты ведёшь нас? — полюбопытствовал я.

— В Сэмниум, — ответил наш провожатый.

— Зачем? — спросил я.

— Намереваюсь получить для Вас охранные грамоты, — объяснил Минкон.

— Я бы приветствовал это, — сказал я.

— Только, лучше бы Тебе не брать их, — вдруг сказал он, оборачиваясь.

— Почему это я не должен брать эти охранные грамоты? — опешил я.

— В любом случае, решение принимать Тебе, — заявил он.

— Я Тебя не понимаю, — признался я.

— Просто следуй за мной, — бросил он, разворачиваясь, и снова вкручиваясь в толпу.

Вскоре мы добрались до барьера, представлявшего собой несколько брусьев уложенных на козлах, перегородивших главный проспект Торкадино. Толпа была остановлена перед этим барьером. Оказавшиеся в первых рядах, изо всех сил давили назад, пытаясь сдержать напиравшие на них задние ряды, чтобы не быть прижатым к барьеру.

— Стоять, — приказал солдат, стоявший позади барьера с копьём наперевес.

Минкон произнес пароль, и нас пропустили за барьер. Как оказывается здорово идти свободно, не проталкиваясь сквозь волнующееся людское море. Приблизительно в двухстах ярдах дальше по улице мы увидеть другой сегмент толпы, также ожидавших позади барьера. Через пару енов мы миновали тот барьер, а затем и ещё один.

Сбоку от того барьера, который мы пересекли первым из этой пары, возвышалась приличная груда различных предметов. Чего там только не было: мебель, подушки, коврики, настенные ковры, гобелены, рулоны ткани, одежды, ящики, посуда, кувшины, тарелки. На наших глазах к горе трофеев подошёл солдат и вытряхнул к её основанию принесённую в наволочке добычу. Полагаю, что его короткий, гремящий дождь кубков, будет едва заметен в таком скоплении предметов быта. Но, несомненно, именно такими небольшими порциями и была возведена эта гора, в высоту уже перевалившая за десять футов. В целом, это была дешёвая добыча, которой предстояло быть проданной различным контрактным скупщикам.

— Смотрите! — воскликнула Боадиссия, указывая вперед и влево от нас, когда мы проходили перекрёсток за третьим барьером.

Там, приблизительно в пятидесяти ярдах от нас, у стены какого-то общественного здания, сложенной из плоских узких кирпичей, весьма распространенных в южно-гореанской архитектуре, на коленях стояла группа из приблизительно полутора сотен женщин. Все они были раздеты, и скованы цепью друг с дружкой за шеи. Их охраняли двое солдат с плетями в руках.

— Ещё трофеи, — усмехнулся Минкон.

— Рабыни! — бросила Боадиссия с пренебрежением и отвращением.

— Или точнее скоро станут рабынями, — поправил её Минкон.

— Ох, — испуганно вдохнула Боадиссия.

— Конечно, они — рабыни, — успокоил её я.

— Многие из них, — пояснил Минкон, — женщины и дочери тех, кто был сторонниками Коса в Торкадино. Теперь их приготовили для клеймения и неволи.

— Понятно, — кивнул я.

— Их списки были подготовлены ещё несколько недель назад, — сообщил он.

— Даже не сомневался в этом, — ухмыльнулся я.

К действиям того рода, что сейчас происходили в Торкадино, необходим разумный подход и щепетильной отбор среди гражданского населения, требующий тщательной подготовки.

Мы подошли к женщинам ближе.

Одна из них вдруг встала, но, немедленно, едва только на её спину упала плеть, снова оказалась на коленях, но уже рыдая.

— Руки на бедра, — прорычал солдат, — колени широко, спину выпрямить, подбородок выше!

Он приподнял её подбородок своей плетью, заставив смотреть вперед. По холёному лицу женщины текли слезы.

— Сейчас Ты получишь ещё два удара, — сообщил он ей.

И она тут же вскрикнула от боли, раз затем ещё, сгибаясь от каждого удара вперед почти касаясь животом тротуара. Удары солдата были почти небрежны, но я уверен, что той, что получила их, они показались весьма значащими.

— Положение, — скомандовал солдат, и женщина быстро и точно приняла прежнюю позу, в которую её поставил мужчина, прежде чем опустить плеть на её спину.

В её глазах теперь, вместе со слезами, появился страх и раскаяние. Теперь, когда мы оказались совсем рядом, я мог видеть, что все женщины были скованы одной единственной цепью. Цепь оборачивалась петлёй вокруг шеи пленницы, и звенья запирались крепким замком, после чего цепь шла к следующей шее. Простой, практичный и недорогой способ. Сверху на левой груди каждой женщины были проставлены номера.