Александр Федоров - Белая Башня (Хроники Паэтты)

– То есть, всё время, что мы будем идти сквозь шторм, тебе придётся быть на мостике?

– В идеале – да. Конечно, если шторм продлится слишком долго, мне нужно будет отдохнуть. На такой случай у меня есть помощник, которому я в этом деле вполне доверяю.

– А шторм может продлиться долго?

– Вполне вероятно, что его размеры покрывают весь Доронский залив, а это значит, что впереди нас ждут дня три хорошей болтанки. И это в лучшем случае, потому что при лавировании мы будем двигаться не по прямой.

– И скоро начнётся самое интересное? – Кол мрачно пялился в тёмную даль.

– Ну, час или два – максимум. Так что готовьтесь как следует. Проверьте все крепления, запаситесь пищей и водой. И задрайте всё, что сможете. А потом – просто молитесь.

***

Окна каюты были плотно закрыты привинченными к переборкам деревянными щитами, причём как снаружи, так и изнутри. Путешественники словно находились в осаждённом замке – наглухо закрытая дверь, окна, запасённые впрок продукты и вода… Хотя, скорее всего, еда вряд ли будет иметь большой спрос в ближайшие дни. Снова горели несколько свечей, плотно вставленных в ввинченные в стены металлические кольца, и вокруг них всё было забрызгано воском.

Шторм длился уже несколько часов, и сейчас все уже скучали по прошлому шторму. Друзья ощущали себя букашками, которых собрал в маленькую коробочку малолетний сорванец, а коробочку эту кинул себе в карман, после чего бросился играть с друзьями в салочки. Иногда казалось, что корабль просто встаёт на дыбы, и пассажиры, словно куклы, перекатывались от одного края каюты к другому.

Огромные волны, не менее двадцати футов высотой, обрушивались на палубу, перекатываясь через неё и оставляя пенные следы. Снасти визжали и вопили так, словно в них запутались все обитатели преисподен сразу. И всё это перекрывал время от времени мощный голос Шэда.

Иногда капитан испускал почти нечеловеческие, леденящие душу вопли. Может быть, в этот момент он боролся со штурвалом, удерживая его так, что, казалось, вот-вот лопнут мышцы и сухожилия. Может быть, его с головой обдавала очередная ледяная волна. Может быть, это мокрые, твёрдые и тяжёлые, словно металлические тросы, верёвки до боли врезались в его тело, когда очередной порыв ветра или волна пытались сорвать его с палубы. Иногда эти крики сопровождали гулкие удары волн о борта, когда шхуну, как скорлупку, ветер разворачивал почти на месте, подставляя очередной волне беззащитный борт. Тогда шхуна кренилась на борт так, что иной раз даже черпала воду.

Всякий раз, слыша эти крики, у друзей обрывались сердца. Они напряжённо вслушивались, глядя вверх, словно могли увидеть капитана через толстые доски. И всякий раз от сердца отлегало, когда через какое-то время, перекрывая рёв и грохот стихии, разносились крепкие матросские матюги, которыми Шэд костерил и небо, и море, и корабль, и самого себя. И вот уже корабль, словно чайка, взмывал на новой волне.

Лишь на пятый день этого ада ветер начал стихать, а качка – уменьшаться. К тому времени путешественники уже готовы были сойти с ума от болей во внутренностях, недосыпа и ужаса. Воздух в каюте пропах потом, рвотой и нечистотами, а люди в ней были больше похожи на призраков самих себя. Ни у кого, казалось, не оставалось сил даже приподняться с липкого вонючего пола.

Но спустя два-три часа стало ясно, что шторм действительно сходит на нет. После нескольких дней, когда палуба подбрасывала людей, словно жарящиеся блинчики, сейчас она казалось почти неестественно неподвижной, хотя десять дней назад, когда началось их путешествие, куда меньшее волнение казалось им чрезмерным. Через какое-то время стали слышны стоны, и это был хороший знак.

Действительно, ещё через некоторое время начались шевеления, и сперва Кол, затем Варан стали медленно пытаться подняться. Вслед за ними, давя стоны, зашевелилась и Мэйлинн. Закряхтел, переворачиваясь на бок, Каладиус. Лишь Бин продолжал неподвижно лежать, раскинув руки и ноги.

Кое-как встав на ноги, шатаясь, точно пьяный, Кол добрался до двери. Ворвавшийся в каюту воздух оглушал своей чистотой и свежестью. Снаружи было довольно светло, хотя небо всё ещё было низким и серым. Кривясь от боли в кишках, Кол выполз наружу, хватаясь руками за переборку.

– О, вижу, вы живы! – голос Шэда вновь был бодр и радостен, словно ничего и не случилось. – Как там у вас, всё в порядке?

– Если не считать, что в каюте не осталось ни одного незаблёванного и необоссанного уголочка, а меня сейчас стошнит собственными кишками, то – да, всё в полном порядке, – Кол с отвращением поскрёб отросшую щетину, слипшуюся от рвотных масс.

– Ну и славно! – воскликнул Шэд, словно не слыша едкого сарказма в голосе легионера. – Тогда принимайте поздравления – мы, кажется, прорвались!

– Так что – дьявольских штормов больше не будет? Я разочарован… – прохрипел Кол, кое-как взбираясь на мостик.

– Не разбивайте мне сердца, скажите, что это ещё не конец! – на палубе возник Варан, столь же помятый и небритый.

– Может быть и не конец, – не стал спорить Шэд. – Но хуже уже точно не будет… Госпожа!.. – округлив глаза, выдохнул он.

Мэйлинн выглядела просто ужасно. Полщеки закрывал большой кровоподтёк от удара о переборку, свалявшиеся в один грязный вонючий колтун волосы больше походили на спутанный от репьёв и навоза хвост крестьянской кобылы. Её шатало, а лицо было мертвенно бледно.

– Ничего, – прохрипела она. – Со мной всё будет в порядке. Одна хорошая стирка, горячая ванна – и я снова стану королевой красоты этого корабля!

– О, смею вас заверить, что даже сейчас никто из присутствующих не сможет у вас отнять этого титула! – рассмеялся Шэд. Ему определённо понравилось, что даже в такой ситуации лирра сохранила чувство юмора. – А как там мессир маг и тот юноша, которого вечно тошнит?

– Юноша вытошнил всё, что мог и его больше не будет тошнить до конца жизни, – оглядывая бескрайнее пространство шальными глазами, в проёме двери возник Бин.

– Я бы на твоём месте не зарекался, приятель, – каркнул сверху Кол.

– А вот и я, – Каладиус пытался сохранять достоинство, но в его положении сделать это было весьма затруднительно, так что вскоре он перестал и пытаться, скрючившись, словно старик, и ухватившись за ноющую поясницу.

– Отлично, все в сборе! – воскликнул Шэд. – Должен вас обрадовать – ваш слуга, Пашшан, также в полном здравии и уже стал звездой нашего корабля, умудряясь готовить королевские блюда из вяленого мяса и сухарей.

– Рад это слышать, – слегка улыбнулся маг. – Ну и каков наш счёт? Как мы преодолели этот шторм?

– Лучше не придумаешь! – ответил капитан. – Я влюблён в этот корабль и охотно женился бы на нем, если бы нашёлся в мире такой жрец, что совершил бы этот обряд! Шхуна играючи проглатывала такие волны, перед которыми дрогнул бы иной линкор. Мы не потеряли ничего из такелажа. Единственная неприятность – одного из матросов смыло за борт.