Ирина Измайлова - Месть троянского коня

— Ничего не хочу понимать! — прорычал он, не оборачиваясь. Пентесилея поняла, что его не остановить, и молча пошла следом.

Солнце поднялось уже высоко. Был полдень, когда они вновь миновали Скейские ворота и вошли в разрушенный город.

Развалины дворца все так же дымились. При ярком свете дня они выглядели еще страшнее. Местами не уцелели даже кирпичные стены — невыносимый жар раскрошил кирпичи и связующую их массу, и бесформенные груды тут и там чередовались с уцелевшими останками стен, черных, обугленных и жутких. Только там, где кладка была из настоящего тесаного камня, огонь оказался бессилен — центральный портал, вся средняя, выступающая вперед часть дворца оставались почти такими, как были, если не считать покрывшей их копоти и вздыбленной от жара медной кровли.

Относительно целой выглядела и западная часть постройки, где, как помнил Ахилл, был зал титанов. С первого этажа, с полуразрушенной теперь открытой галереи, к нему вела надежная каменная лестница, которая уцелела, и по ней можно было подняться безо всякого риска. Но наверху, с широкой ее площадки, открывалась жуткая картина… Двадцать четыре боковых столба, по двенадцать с каждой стороны бывшего здесь некогда зала, продолжали стоять, подпирая теперь подернутое клочьями дыма небо. Средние четыре, как велел им гениальный и страшный расчет древнего мастера, упали, едва рухнул один из них, и вся гигантская масса невероятного, скроенного из огромных плит потолка низверглась вниз, превратив длинное прямоугольное пространство в хаос циклопических руин, где каждый обломок был подобен целой скале…

— Ты думаешь разобрать этот завал? — спросила Пентесилея, и ее голос беспомощно дрогнул.

Ахилл несколько мгновений смотрел на развалины зала титанов, против воли поражаясь тому, как же прочны были своды нижнего этажа, выдержавшие это крушение и устоявшие.

— У меня нет выбора, — проговорил он и наклонился, ухватившись за ближайший к нему обломок.

Большая часть плит раскололась на пять–шесть кусков — эти куски, неподъемные и для десятка силачей, были не так тяжелы для Пелида. Помогло ему и то, что боковая стена зала рухнула вместе с потолком, так что обломки можно было сбрасывать не на лестницу, а прямо во второй внутренний двор.

Герой поднимал и отбрасывал глыбу за глыбой, кусок за куском, освобождая каменный пол зала. Пентесилея следовала за ним, понимая, что ни один из этих обломков ей не по силам и следя лишь за тем, чтобы Ахилл не обрушил какую–то часть завала на себя, да зорко наблюдая за черной дырой коридора в противоположном конце хаотического пространства и за лестницей: оттуда могли в любой момент явиться хищники, чье рычание все время долетало до Ахилла и амазонки из нижнего этажа дворца.

То и дело под обломками зала титанов показывались останки людей — изувеченные, чудовищно раздавленные тела ахейцев, которых Гектор заставил разделить свою страшную участь. Трупы были большей частью так обезображены, что их невозможно было узнать — но одежда, доспехи, уцелевшее оружие говорили о том, что это не троянцы.

Шаг за шагом Ахилл продвигался в это царство гибели, глыбу за глыбой кидал в сторону либо сбрасывал во двор, и раз за разом видел, как необъятна его безумная работа. Зал был огромен, его покрывали сотни, если не тысячи обломков, и разобрать их все, сразу, сейчас, не мог даже он. Время шло, и силы героя, удесятеренные верой в чудо, стали слабеть. Его шатало, пот уже не стекал, а струился по лицу, спине, плечам. На вздувшихся буграми бицепсах и на лбу капли пота обрели багровый цвет, смешавшись с выступающей из телесных пор кровью…

Все больше обезображенных тел появлялось под кусками разбитых плит, иногда от них в разные стороны шарахались крысы, добравшиеся к добыче, недоступной крупному зверью… Запах тления поднимался от пола, но его уносил ветер и поглощала куда более сильная вонь — вонь густой гари, наполнившей поверженный город.

— Пентесилея! — с отчаянием прохрипел Ахилл, оборачиваясь к своей спутнице. — Я… не смогу все это сделать быстро… Он должен быть где–то в центре, возле одного из четырех столбов, которые держали всю эту массу, но я не помню точно, где они были… и расстояние между ними громадное, а кто же скажет мне, какой именно из столбов свалил Гектор?! Мне и за сутки не справиться… Пентесилея!

Она подошла, пробираясь между осколками плит, и осторожно отерла краем своего плаща кровавый пот у него со лба.

— Я понимаю, — тихо сказала амазонка, словно согревая его огнем своих синих горячих глаз. — Переведи дыхание. Подумай. Может быть, есть какой–то выход. Он должен быть! Сейчас, когда мы здесь, я тоже чувствую, что мы можем найти твоего друга живым!

— Он жив! — вскрикнул Ахилл. — Я чувствую это… Но как найти его?! Проклятые камни!

Он с яростью отшвырнул со своего пути еще несколько обломков и, все так же ничего под ними не найдя, стиснул руками голову и крикнул в отчаянии, изо всех сил:

— Гектор! Гектор, где ты?! Отзовись, умоляю тебя!!!

Его голос прогремел над хаотическим скоплением каменных глыб, и в следующее мгновение прозвучал ответ, едва уловимый, слабый, как вздох ветра:

— Ахилл! Я здесь…

— Что это?! — герой выпрямился, весь дрожа: — Или мне показалось?

— Нет! — закричала Пентесилея, хватая его за руку — Я тоже слышала! Вон там, там! Туда!

Она указала на одну из самых высоких груд камня, и Ахилл кинулся разбирать ее с утроенной силой.

— Стой, не так быстро! — задыхаясь, амазонка пыталась ему помочь, хотя и понимала, что ее сила слишком мало добавляет к его силе. — Стой, Ахилл: оно может все оползти, и тогда… Позови, позови его снова!

— Ответь мне, Гектор! Ответь мне еще раз! — закричал Пелид и замер в ожидании. И, теперь уже ясно, услыхал почти рядом с собой такой же слабый зов:

— Я здесь!..

— Вот! — безошибочно указала амазонка нужное место.

— Вижу…

Ахилл отбросил в сторону еще с десяток обломков, расчищая пространство вокруг одного из рухнувших опорных столбов, — его массивные прямоугольные куски показались под более светлыми плитами потолка.

Вдруг Пентесилея вскрикнула и вновь сжала его руку:

— Смотри, смотри!

Прямо перед ними, из–под каменной грани, показалась окровавленная ступня, босая, без сандалии… Значит, это была нога троянца — ахейцы, все до одного, были обуты.

И тут же Ахилл и его спутница поняли, что таким чудесным образом сохранило жизнь троянскому герою. Одна из массивных плит потолка, видимо, та, что опиралась на разрушенный Гектором опорный столб, упала и не раскололась. Одна ее сторона оказалась как раз на ребре большей части столба, другая — на полу. Таким образом, плита и столб образовали узкую треугольную щель, в которую и попал упавший Гектор. К счастью, он упал от слабости, вызванной потерей крови и только что затраченным неимоверным усилием, — упал раньше, чем плита ударила его своей тяжестью, не то она наверняка расплющила бы ему голову…