Ирина Измайлова - Месть троянского коня

— Мы–то? — Фол засмеялся. — А мы — морские божества. Носимся–носимся по волнам, а нет–нет где и пристанем. Не согреешь ли нас после холода морских волн? Сейчас ведь шторма, и в море неуютно.

— Если вы ко мне перейдете, то и поговорим, — голос девушки был попрежнему ровен. — А я не хочу мочить одежду.

— Что–то очень уж она непуглива! — пробормотал третий из грабителей, Листон, тот самый, что повязал египетский платок поверх фригийской шапочки. — Может, сходим на корабли и позовем еще людей, а Фол?

— Чтоб она им и досталась? — ответил тот ехидно. — Давай–ка поспешим, не то, пока мы прыгаем по этим камням, красотка–то и убежит!

И чтобы этого не случилось, он, вступая в быстрые струи ручья, скинул с плеча лук, наложил стрелу и прицелился в девушку, рявкнув:

— А ты стой тихо, перепелочка, не то прежде, чем тебя ощипать, я попорчу твои ножки!

— А я не убегаю от вас, — теперь в голосе девушки уже почти явно звучала насмешка. — Идите, идите сюда!

— Может, это нимфа? — со страхом проговорил трусоватый Листон. — Почему она не боится?

— Видно, мы ей нравимся! — хихикнул Тавик и, первым выскочив на берег, кинулся к девушке.

Он успел лишь схватиться за край ее плаща, чтобы грубо его сорвать. Удар кувшином пришелся прямо в висок, и разбойник рухнул головой в ручей, не успев и охнуть. Фол, опомнившись, натянул тетиву, но в воздухе сверкнуло лезвие боевой секиры, и он упал с рассеченным лбом.

Завопив от ужаса, Листон повернулся, чтобы бежать назад, на другой берег, но услышал за своей спиной повелительный окрик:

— А ну иди сюда, или вторая секира будет торчать из твоей спины! Быстро, я сказала!

Он обернулся и помертвел. Плащ девушки лежал на земле у ее ног, и она стояла перед ним в короткой черной тунике и в боевых сандалиях с высокой шнуровкой, держа наготове свое страшное оружие. Спокойные синие глаза смотрели на разбойника зло и беспощадно.

— Амазонка! — простонал он, и его колени дрогнули. — Я пропал!

— Пропадешь, если по счету «три» не будешь рядом. Раз, два…

— Я уже здесь! — и он упал к ногам воительницы, понимая, что она не шутит и убьет его так же легко, как его приятелей, вздумай он ослушаться. — Что… чего… чего ты хочешь?

— Царь Трои хочет говорить с тобой. Иди за мною. А чтоб тебя снова не повело в сторону, я тебя свяжу.

— Царь Т… Тр… Но ведь…

— А будешь болтать, отрежу уши! Твой язык нам еще понадобится!

— Итак, — спросил час спустя Гектор, разглядывая одуревшего от страха разбойника, — ты с одного из кораблей Пейритоя… А ведь отец запретил ему появляться в этих водах! Что ему нужно?

Царь великой Трои сидел на грубой деревянной скамье, возле оплетенной виноградом стены старой хижины, в спокойной и небрежной позе, будто занимал отцовский трон. Траурный темно–синий хитон, пятнистая шкура пантеры на плечах, сколотая серебряной застежкой, и, вместо венца, широкий кожаный ремень, подхвативший густые волосы — все это прихотливое великолепие нищеты, вместе с могучей фигурой и тонким прекрасным лицом молодого царя, придавало ему особенное, ни с чем не сравнимое величие.

— Что нужно Пейритою? — повторил он, и разбойник содрогнулся под его взглядом.

— О… он… мы хотим захватить корабли! — с трудом выговорил Листон.

— Какие корабли? — удивился Гектор. — Здесь нет никаких кораблей.

— Это ты так думаешь, великий царь! — воскликнул Листон. — А они… они стоят в бухте, в восьми стадиях от южной оконечности большой бухты, в заливе, между рифами. Если я тебе расскажу о великом обмане и раскрою подлость, совершенную против тебя… против вас всех, ты оставишь меня в живых?

Губы Гектора презрительно покривились.

— Я еще не знаю, о чем ты собираешься рассказывать, а ты уже ставишь мне условия? Плохое начало.

— Я расскажу тебе, из–за чего ахейцы нарушили договор и напали на Трою. Одна из причин — убийство Ахилла, но не она главная…

— Вторая причина — подмена какой–то части дани. Тоже мне — тайна! Не торгуйся, говори, или я пошлю моих людей привести кого–нибудь другого с ваших кораблей. Ты видел, как легко у них это получается.

Листон перевел дыхание и, подавляя дрожь, сказал:

— Царь Гектор! Ведь ты — Гектор, я не ошибаюсь, второго такого мужа нет во всей Ойкумене!.. Ты слышал, что произошло, но не знаешь, КАК это произошло и не знаешь, КТО тебя предал! Узнав все, как есть, ты лучше сможешь решить, что и как делать, и сможешь вернуть свое и наказать тайных врагов. Обещай только, что меня не убьешь, и я все расскажу и раскрою тебе все планы Пейритоя. Мне ни к чему хранить ему верность: он обманывал нас всех при дележе добычи, как последний базарный мошенник! Обещай, что оставишь меня в живых и не вернешь Пейритою, и я…

— Вот Пейритою я тебя точно не верну! — усмехнулся Гектор. — И, думаю, ты ему уже не понадобишься. Ему было сказано: держаться за сотни стадиев от Троады, так пускай пеняет на себя! Хорошо, даю слово — по моему приказу ты не умрешь. Говори.

— Благодарю тебя! — разбойник захлебнулся от радости. — Если ты даешь слово, то так оно и будет!.. Ну так слушай…

Рядом с Гектором, прислонившись к стене хижины, неподвижно стоял старый Нестор, с другой стороны, опираясь на меч — его сын Антилох. Пентесилея была за спиной пленника, положив на плечо свою секиру. Остальные слушали весь разговор, оставаясь в хижине.

— Двоюродный брат твоего отца Анхис подменил дань в двенадцати бочках, которые Приам приказал ему заполнить из его личной казны, — сказал Листон и удовлетворенно умолк, видя, какое изумление и какой гнев отразились на лице царя. Гектор даже не пытался скрыть их.

— Дальше! — резко приказал он. — Откуда ты это знаешь?

— Слушай же, о великий царь! Рабы Анхиса наполнили бочки камнями, а сверху насыпали понемногу золота и ценностей, думая, что ахейцы вскроют бочки, уже вернувшись домой. Но обман раскрылся, и цари ахейцев воспылали злобой. Кто–то из лазутчиков Анхиса донес ему, что в ахейском стане неспокойно, и что, скорее всего, Агамемнон уже знает о подмене дани. Анхис испугался и тайно велел нагрузить три своих корабля этим украденным золотом. Корабли он еще прежде тайно спрятал среди рифов, вдали от гавани. В ночь нашествия ахейцев Эней и его воины прорвались из города, и Анхис ушел с ними. Они были готовы к этому! Сели на корабли и отплыли. Анхис думал продать свое золотишко в Египте или еще где–то, где оно в цене. Но корабли попали в шторм, два из них были повреждены, и пришлось брату Приама вернуться и стать на прежнем месте — за рифами. Сейчас они уже почти все починили. Но покуда шла починка, Эней поссорился с одним из своих воинов и как следует его поколотил. Тот убежал, спасаясь от гнева этого громилы, который кулаками плющит камни, нашел где–то лодку и хотел, идя вдоль берега, добраться до Фригии, или еще куда–нибудь. Ну, и по дороге встретил нас! Пейритой недавно прослышал про падение Трои и думал, не удастся ли ему перехватить какой–нибудь ахейский кораблик с троянским добром. Да не тут–то было — ахейцы уплыли очень быстро. Но энеев дружок из желания отомстить этому драчливому герою все нам рассказал! И вот теперь Пейритой ждет завтрашнего утра, а завтра утром, как сказал пленный, корабли Энея выйдут в море. Тут–то Пейритой и нападет на них — в море Эней не сможет так лихо драться, как на земле. И с ним всего семьдесят воинов, их едва хватило, чтобы были гребцы на всех трех кораблях. Так что все двенадцать бочек золота должны достаться Пейритою.