Дем Михайлов - Изгой. Кровь и пламя

– Да будет так, – кивнул более молодой священник, без страха и колебаний ступая вперед. – Пади, мерзость!

И киртрасса пала – лапы ее подогнулись, уродливое тело тяжело рухнуло на землю, огромный череп прижало к земле, из разинутой клыкастой пасти вырвался перепуганный визг, сухо затрещали старые кости, вминаясь и перекручиваясь, как размякшая глина.

– Поведай о грехах своих без утайки, – велел Искореняющий Ересь, делая еще один шаг вперед и опуская ладонь на потрескавшийся череп нежити. – Очисти душу свою в исповеди. Сделай первый шаг к искуплению…

В рощице, где все происходило, помимо воющей от ужаса древней нежити, имелись лишь трупы – шурды и костяные пауки лежали там, где их догнала смерть. Неподалеку стояло несколько кособоких телег, заставленных деревянными клетками с десятками птиц, мелких и крупных зверушек. Там же лежали упокоенные тела десяти мертвяков, служивших тягловой силой.

Обведя взглядом светлую рощицу с устлавшими землю телами темных тварей, седой крепкий старик из ордена Искореняющих Ересь гневно прищурился:

– Очистим… все очистим подчистую. До единой твари! Искореним! Во всех землях сих не останется темного пятна!

Военная хитрость?

Новый непонятный маневр?

Почему столь внезапное затишье?

Где чертова птица-нежить с рыжим хохочущим наездником?!

Я носился по стене, словно взбесившийся маятник часов. Рикар, отец Флатис, Стефий, Литас, Древни и Дровин, Койн и прочие предпочитали стоять на месте и смотреть на ущелье, но я не мог заставить себя замереть и на минуту.

Где чертовы враги?!

– Господин…

Я не ответил, продолжая бессмысленно шагать.

– Господин!

– Да?!

– Это не маневр хитрый, – качнул успокаивающе головой Рикар. – Либо маневр столь шибко умный, что ни один из нас его хитрости постигнуть не может. Риз клятый, может, и полководец с даром от самого Темного, но такое вот отступление… они столько сил положили и ради чего?

– А что тогда это? – рыкнул я. – Просто отступление? Ни с того ни с сего?

– Просто отступление, – вступил в разговор седой священник. – Но причина есть, только мы ее знать не знаем и ведать не ведаем.

– Возможно, – тряхнул я головой. – Возможно. А может, их хитрость столь велика, что мы не можем разгрызть чертову загадку. Койн! Отправь гонцов в гномий град – пусть проверят, все ли там в порядке! Сейчас же! И пусть не отрывают взглядов от водопада, падающего в озеро – не дай Создатель прознал Тарис про этот путь и уже отправил туда своих тварей. Они хоть и боятся текущей воды, но кто знает… да нам и двух сотен простых гоблинов хватит, дабы познать ужас внезапного нападения!

– Слушаюсь! – вздрогнувший глава гномов не стал медлить, ринувшись вниз по лестнице. Видимо, он хорошо представил, что могут натворить даже слабенькие гоблины, ударь они неожиданно.

Мы оба знали, что бдительные гномы и люди и без того пристально поглядывают по сторонам. Застать их врасплох дело нелегкое. Но рисковать не стоит.

– Литас, свою группу вновь поднимай наверх! По три воина и в разные стороны! Пусть осмотрят каждый уголок, заглянут в каждую трещину, хорошенько осмотрят с высоты окрестности! Если заметят что подозрительное – не мешкая сообщать! Если заметят зачарованных Тарисом птиц – убивать немедля!

– Да, господин!

Со мной не спорил никто. Знали мой характер. И уже успели многократно убедиться в дельности моих слов. До сих пор я редко бросал слова на ветер.

– Отец Флатис, хватит ли сил послать в небеса еще парочку птиц? Нам бы осмотреться с высоты… взглянуть, что к чему. Да побыстрее бы.

– Сделаю, – кивнул старик.

Я не мог не заметить его слегка посеревших щек. На морщинистом лбу крупные капли пота. Но дыхание ровное, старый священник стоит твердо, его по-прежнему широкие плечи расправлены, а взгляд мрачен и сосредоточен. Лучшие годы отца Флатиса давно уже позади, но он все еще полон сил. Но одно дело черпать силу для испепеляющего огня из витающей в воздухе энергии и совсем другое полагаться на собственный запас внутренних сил. Для старика это дело опасное…

– Одной птицы хватит, – поменял я решение. – Небольшой быстрой птицы.

– Спасибо за сострадание к старику, – жестко усмехнулся священник, и наши взгляды скрестились.

Молча вернув усмешку, я повернулся к Рикару:

– Готовь полтора десятка лошадей, Рикар! Отбери шесть бойцов. Еще две лошади – для тебя и меня. Если захочешь отправиться со мной, старый друг. Еще две коняги посильнее – для обоих ниргалов. Парочка – для двух братьев монахов из тех, что похрабрее и умеют обращаться не только с молитвенником, но и с мечами. Последние три запасные.

– Я с вами, господин, – глухо заворчал здоровяк. – Без меня никуда не отправитесь! Но куда направимся?

– Следом за врагом, – не стал я скрывать. – Чует мое сердце, что непросто Тарис отозвал свои войска. Ой непросто так! Есть причина! И я хочу знать эту причину!

– А если он хочет выманить тебя наружу? Если он уже понял твой дурной характер и поведение дурного быка? – предположил священник, на чью руку опустилась крохотная серая пичужка.

– Значит, он будет обрадован своей проницательностью, когда увидит меня в ущелье, – фыркнул я. – Ниргалов оставил бы здесь, но кто ведает, что они натворят без меня. Их я всегда хочу держать у себя на виду. Пока меня не будет – за старших останутся Древин, Дровин и Койн. Все решать сообща! Все, что намеревались сделать – завершить!

– Хоть одного гнома, но с собой возьми, друг Корне, – произнес вынырнувший из-за чьей-то спины сивобородый гном с двумя топорами в руках.

– Мудро, – не стал я спорить. – Тогда – Тикса. Он знает меня, а я знаю его. Мы многое пережили вместе. Но только если он сам этого пожелает. Неволить не сметь! Рикар! Это касается и воинов людей! – не сметь заставлять против воли. И сразу же сказать всем громко и ясно – великая опасность нас там поджидает. Может, и не вернемся более. Может, всем там сгинуть суждено. Потому пусть сей шаг делают осознанно! Так же – молодых не брать! Неженатых и бездетных не звать! Дабы если и погибнут, чтобы после них хоть какой след, но остался – дите малое, сын аль дочь.

– Вот кто бы говорил, господин, – утробно прорычал Рикар. – След остался… а после вас? Что останется?

– А после меня – ваша добрая память, – улыбнулся я широко и искренне. – И радость для отца Флатиса, так и видящего меня в гробу в белых тапочках и с осиновым колом в сердце.

– В костре, сын мой, в костре тебя я вижу, – благостно улыбнулся старый священник. – Но все мы там будем. Никого сия доля не минует.

– Да ну? – настала моя очередь мрачно и неуклюже острить. – Скажите это Тарису или Ризу Мертвящему, отче! Ладно! Все за дело! Осмотреться! Оглядеться! Перевязаться! В пристройку пока не суйтесь – дайте сгархам переселиться спокойно под землю! Нам пока и во дворе дел хватает – вон, сколько мяса обгорелого и пепла! Все сгрести в кучу! И сжечь! Не все же отца Флатиса просить! Поди, можем и сами кремнем по кресалу ударить!