Михаил Ланцов - Орел

- Как князь узнал о нас? - Поинтересовался Энрико.

- То мне не известно, - ответил командир кирасирской роты. - Не моего ума дело.

- Но нас никто не обгонял!

- Даже птицы? - Лукаво прищурившись, поинтересовался Петр Бирюк , который прекрасно знал о голубятне и голубиной почте, что применяли лазутчики юного князя. Ну как применяли? Потихоньку осваивали.

Итальянцу этого намека тоже хватило. Он просто не ожидал, что в этой глуши кто-то держит голубиную почту.

- Твой князь - Дмитрий сын Ивана?

- Да. - Кивнул Петр. - Дмитрий Иванович Московский.

- А нет ли при нем некой Анны? - Оживился Энрико, ведь князь, упомянутый в письме, действительно имелся.

- Как же нет? Есть Анна Андреевна. Хотя она называет себя дочерью Андреа.

- Значит все не зря, - широко улыбнулся Энрико. - Значит именно к твоему князю в гости еду.

- По какому делу? - Нахмурился командир. - С таким крепким отрядом да без товаров?

- По приглашению князя. Я брат Анны.

- О! - Почтительно кивнул командир Петр, совсем по-другому взглянув на Энрико. - Князь предупреждал нас о том, что может пожаловать кто-то из ее родичей.

Дальнейшая дорога прошла для итальянца довольно быстро и легко - в болтовне с Петром. Три дня проскочили как один час. Пока, наконец, не показался город Москва.

Несмотря на сходную с прочими городами русских княжеств архитектуру, этот город сразу выделялся. В нем было много слишком много странных и неправильных вещей. К счастью Петр охотно согласился провести небольшую экскурсию.

- Вон там стоит лесной заводик.

- Завод?

- Да. Заводами Дмитрий Иванович называет большие мастерские. Там делают доски. Без лишней скромности скажу - лучшие доски на всем свете! Одна к одной. Да быстро и ладно так, аж диво берет! А еще чурки из опилок для отопления печей давят . Князь не любит, когда много отходов. Все старается в дело пускать.

- А там что? - Указал Энрико на несколько сараев с трубой.

- Кирпичный заводик. На нем кирпичи делают да черепицу. Посмотри направо. Это таверна с большим постоялым двором, - кивнул командир, на довольно внушительную двухэтажную деревянную постройку. - Ее князь пожаловал твоей сестре.

- А за ней что? Вон там.

- Спиртовой и пивной заводики, да коптильня.

- Спиртовой?

- Князь говорил, что в Италии спирт называют 'живая вода' - 'аква вита'. Он же именует спиртом, то есть, духом вина, извлекаемым из оного.

- Оу... - удивился Энрико. - Интересно.

- Видишь вон тот холм?

- Да, - кивнул итальянец. - Там какие-то большие сараи.

- В них князь держит кур, свиней, коров и кроликов.

- И давно они стоят?

- Первый год только. Но с пчелами у князя нашего все вышло исправно. Пасека растет - уже больше ста семей пчелиных. Мед и воск пошел в достатке. Так что никто не сомневается в удачном исходе дела.

- А вон там что? - Указал итальянец на деревянную вышку странного вида.

- Это пожарная каланча. С нее весь город как на ладони. Днем и ночью на ней стоят княжьи люди. И если где пожар или происшествие какое - направляют туда людей - тех, что подле ее основания ожидают. Там же и бочки с водой, поставленные на колеса, и все прочее потребное для тушения пожаров.

- Странно, - покачал головой Энрико, обращая внимание на то, что в округе еще три такие каланчи было разбросано - аккуратно на возвышенностях. - Почему в других городах Руси я их не встречал?

- Так-то другие города. У нас князь большой затейник. А вот, кстати, и он, - указал Петр на выехавший им навстречу конный отряд.

- Доброго дня, - поздоровался князь с Энрико, когда они сблизились.

- И тебе, доброго дня синьор, - чуть оторопел брат Анны, не ожидая увидеть перед собой юношу лет пятнадцати, да еще и знавшего язык его Родины. Ведь сестра в письме писала о десяти годах. Неужели оно так долго шло?

- Удивлен?

- Да, - не стал отрицать Энрико.

- Я выгляжу старше своих лет. А языку твоя сестра учила. Мы много времени проводим вместе.

- Я могу ее увидеть?

- Конечно, следуй за мной. А своих людей можешь разместить в таверне. За мой счет, разумеется. Вы ведь мои гости. Только постарайтесь не спалить ее.

- Это очень любезно с вашей стороны, - удовлетворенно кивнул Энрико и, кивнув Витторио, направился за князем.

Спустя минут пятнадцать Энрико, проследовав через ворота деревянной крепости, достиг крыльца в какой-то большой деревянный дом. И замер, словно парализованный. Там стояла его сестра, придерживая большой живот и нервно улыбалась. Для него это было совершенно неожиданно. Все-таки смириться с гибелью близкого человека и жить с этим, а потом, вдруг, увидеть его живым и здоровым - непросто.

Энрико спрыгнул из седла и, чуть пошатываясь, направился к Анне.

- Я... я уже не верил.... Мы все потеряли надежду....

- Молчи... - тихо произнесла она и, пустив слезу, обняла брата.

Чуть-чуть 'поплакав на крыльце', все прошли внутрь княжеского терема, где Энрико с интересом осматривался. Не дворец, конечно, но Дмитрий изрядно его благоустроил. Отчего комнаты сильно прибавили в уюте и комфорте. Там они уселись в довольно большой и просторной комнате с камином, приступив к трапезе. Само собой, вызвав Витторио из таверны. Тоже родич как-никак.

Анна же, сообщив удивленному брату, что она носит ребенка князя, перешла к более интересным делам - большому, подробному и увлекательному повествованию о своих злоключениях. Важным моментом оказалось то, что из присутствующих только вдовствующая княгиня была знакома с этой историей. А всем остальным она была в новинку, даже Дмитрию, который считал, будто лишние расспросы растревожат дурные воспоминания Анны. Потому и не дергал ее, ибо для дела это было не нужно. Мать же его, напротив, узнав о начале сексуальных отношений между сыном и странной девицей, пригласила ее в комнату и устроила натуральный допрос....

Началось все в далеком 1349 году, когда ее отец, Андреа Дандоло поехал в Милан в качестве посла Венеции. Но лишь для того, чтобы познакомиться со своей роковой любовью - Изабелой Фиеска , представительницей одного из четырех главных аристократических родов Генуи. Последовал бурный, но скоротечный роман. Им пришлось расстаться, даже несмотря на то, что в нравах Венеции иметь любовницу для аристократов было нормально. Однако такие отношения всем бы показались чудовищными. Фиески и Дандоло не могли быть вместе и уж тем более, оставлять общее потомство.

Семья Изабеллы об этом узнала. Придя в ярость, глава рода решил сурово покарать Андреа, посчитав именно его виновным в соблазнении Изабеллы. Убить было бы слишком просто. Поэтому они решили отнять у него любимую дочь. Ну и помучить Андреа данной утратой как можно дольше.

Сказано-сделано.

Еще весьма неопытную, наивную и романтичную Анну соблазняет агент Фиески и берет в оборот, когда девушка сбегает из дома. Через что только Анне не пришлось пройти - она рассказывала добрые полчаса то, как над ней издевались и измывались. А потом ее продали за бесценок какому-то юнцу, по лицу которого были видно, зачем ему нужна эта девушка. К этому моменту Анна уже была совершенно подавлена и безропотно принимала свою судьбу. Но так продолжалось ровно до того момента, как она родила первую дочку. В ней вдруг проснулась мощная страсть - жить не ради себя, но ради ребенка. Чтобы обеспечить ей хорошую, спокойную и счастливую жизнь. Вторая дочка только подкрепила это желание.