Александр Прозоров - Молот Одина

Бог войны легко узнал высокого, темноглазого, черноволосого и остроносого лесовика, более тощего, чем остальные, шагнул ему навстречу, протянул руку:

– Рад видеть вас у нашего очага, воин!

Тот помедлил в раздумье, и Викентий вскинул подбородок:

– Ну же, оборотень! Это ведь на мне четыре рваные раны, а на тебе ни царапины. Но я признаю, что схватка была честной, славной. Ее будет не стыдно вспомнить в старости и рассказать о ней своим детям! Так давай пожмем руки, как полагается закончившим бой мужчинам. Или ты сомневаешься в моей честности?

– Мне тоже изрядно досталось, – признал лесовик, глубоко вдохнул и вложил в протянутую ладонь свою.

– Прошу, – показал на расстеленные циновки Викентий.

– Мы потеряли в этом бою трех друзей, – сказал лесовик, не спеша принять приглашение.

– Это были храбрые люди! – громко ответил бог войны. – Они знали, на что шли во имя своего рода! Они не дрогнули перед лицом смерти! Почет им и уважение. Выпьем за них! Светлая память воинам!

Викентий оглянулся на славян, виновато развел руками:

– К сожалению, чтобы помянуть, у нас нет ничего, кроме воды.

– Не печалься, сварожич, мы более запасливы. – Гость снял с пояса небольшой бурдючок, вынул пробку, плеснул чуток содержимого на траву: – Да будут духи милостивы к нашим братьям и да станет наш лес для них хорошим домом!

Оборотень отпил и протянул флягу Викентию.

– Вечная память храбрецам, не жалеющим живота своего за отчую землю! – приподнял бог войны флягу и сделал пару глотков. Внутри оказалось какое-то терпкое ягодное вино.

Примеру своего вожака последовали остальные гости. Выпили за своих друзей, протянули фляги славянам – и те тоже почтили память павших врагов. Стена отчуждения наконец-то ослабла, желания вцепиться друг в друга у гостей и хозяев не осталось. Главный оборотень вскинул руку:

– Мы принесли угощение для пира. Бочонок меда и двух уже освежеванных кабанов. Их осталось только посолить и водрузить над огнем.

– Отличное известие! – обрадовался Викентий. – Домашня! Надеюсь, у нас найдется пара вертелов для столь ценного подарка?

– Сделаем, великий Один!

– Великий Один? – изумился гость. – Скандинавский бог среди славян?

– Попав в этот мир, я поленился менять прозвище, – пожал плечами бог войны. – Так что скандинавов тут еще нет, а Один уже имеется. А ты, если не ошибаюсь, и есть тот самый знаменитый Любый, прародитель оборотней?

– Я не породил детей небесных духов, сварожич, – покачал головой гость. – Я лишь разбудил их способности. Наши роды ведут свое происхождение от исконного корня здешних лесов, от здешних волков и рысей, медведей и оленей, росомах и зубров. Что же удивительного в том, что в душе каждого из нас сохранился облик предков, к каковому мы можем вернуться по сильному своему желанию?

– Это круто, Любый. Честно говорю: я восхищен! Даже не представлял, что такое волшебство возможно в реальности!

– Я подозреваю, что в этом мире тебя удивило не только существование оборотней, – усмехнулся лесовик.

– Это верно, – признал Викентий. – Скажу больше, даже я сам себя очень сильно удивил.

Гости и хозяева разместились на циновках большим кругом. Бог войны помнил жестокую обиду, нанесенную ему на пиру славянских богов, и сразу позаботился о том, чтобы никто не ощутил себя униженным. Именно по этой причине Любый и Один сидели отдельно от всех, в центре круга. Ведь почетными считаются места рядом с самым главным – и Викентий просто не позволил возникнуть таким местам.

– Пока обжарятся кабаны, предлагаю подкрепиться рыбкой, – поджал под себя ноги бог войны. – Есть копченая, есть соленая, есть печеная.

– Благодарю. – Лесовик демонстративно выложил флягу на стол, жестом предлагая угощаться.

– Если не секрет, Любый, – взялся за пузатого налимчика Викентий. – Как тебя занесло из будущего в эти дикие века?

– Не секрет, – покачал головой гость. – Как истинный ариец, гордящийся своим происхождением, я захотел узреть изначальных русских богов. И поскольку уже имел нужное знание и нужную силу, я совершил это. Я пришел сюда, в этот мир, в эпоху рождения богов.

– Ну и как, ты их узрел? – поинтересовался Викентий.

– Оказалось, что великий изначальный бог – это именно я и есть, – воздел руки к небесам оборотень.

– И именно поэтому лесовики начали наступление на русские земли? – Великий Один намеренно сделал упор на последние слова.

– Похоже, ты не совсем понимаешь здешние реалии, мой храбрый друг, – усмехнулся Любый. – Мы, дети небесных духов, плоть от плоти русской земли, кочуем в лесах, занимаемся охотой, собираем грибы и ягоды, поклоняемся духам чащоб и небес и населяем все известные пределы. Славяне, дети Сварога, расселяются по рекам, строят ладьи и лодки, ловят рыбу, строят большие дома, копают огороды, пасут лосей. Варят железо. И они тоже населяют все известные пределы. Никто из нас не приходит из чужих земель и не уходит в них. Мы изначально жили рядом. Всегда.

Гость вдруг запнулся, вскинул палец и уточнил:

– Разумеется, мои слова относятся лишь к лесной полосе планеты. В степях нет ни лесовиков, ни славян. Там обитают скифы, дети богини Табити, у которой вместо ног выросли змеи. Она способна перемещаться от костра к костру сквозь огонь и взглядом обращает людей в камень. Скифы пасут скот и копают медь. Правда, не совсем сами. Для своих шахт они захватывают или выменивают рабов. Славяне, надо сказать, этим не грешат, собственноручно в болотах копаются.

– Спасибо на добром слове, – кивнул Викентий.

– Еще в нашем мире обитают варяги, – продолжил лесовик. – Где-то там у себя, далеко на севере, на морских берегах они варят соль. И поскольку самим им столько не сожрать, а в остальном мире соли не хватает, каждую весну они садятся на лодки, ношвы, ладьи и шитики и отправляются в путь по рекам, выменивая свою соль на всякое добро у прочих народов. Поскольку по берегам селятся именно славяне, то и меняются варяги в основном с ними. Ты знаешь, как тяжело жить без соли, храбрый Один? Когда нужно сохранить добытое мясо, выделать шкуры, просто сделать ужин чуть вкуснее, но нечем? Без соли бывает так тяжело, что некоторые лесовики находят лодки и уходят на реки, чтобы перехватывать и грабить варяжские корабли. А другие сговариваются со сварожичами и втридорога выменивают соль у них. Или выпрашивают, как милость, у близких родичей. Когда людей лишают соли, это значит, что их народ пытаются вытравить, извести, выжить с родных кочевий. Соль – это такая штуковина, которую ничем не заменить.

– Интересно, что означает термин «находят лодки»? – прищурился Викентий.

– А где славяне находят рабов для торга с варягами, ты спросить не хочешь? – мрачно ответил лесовик.