Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис

Выселение холопов, упорно не желающих креститься, „за периметр“ и вовсе даст результат „с точностью до наоборот“. Это как бы узаконит существование в Ратном двух общин — христианской и языческой. Распространению христианства — выполнению основной функции — это не только не поможет, но и помешает.

А вот с допуском к решению хозяйственных вопросов всех хозяев Пимен, пожалуй, прав. Дискриминация по признаку годности к строевой службе — полная дичь. Тот же Илья куда как умнее и практичнее Пентюха, например.

Интересно, что дед ответит? Это же прямой наезд на него как на сотника: ты власть, ты и решай проблемы, а мы тебя будем критиковать. Любимая позиция дерьмократов.

Но Пимен против деда — сопляк. Во-первых, почти вдвое моложе — тридцати еще нет. Во-вторых, сторонников у него вдвое меньше, чем у деда. Выручать нас Лука тридцать восемь человек привел, а Пимен выступает от имени семнадцати. Неопределившихся меньше десятка, погоды они не делают. В-третьих, Пимен либо трусит, либо поет с чужого голоса, недаром же все время на кого-то оглядывается».

— Ну, наорались? — дед приподнялся в седле. — Молчать! Слушать сотника!

Шум утих быстро, все — люди военные, к дисциплине приучены, да и приказать Корней умел.

— В должность сотника, — дед притронулся рукой к золотой гривне, — я вступил только сегодня. По обычаю, любой недовольный или желающий сам стать сотником может о том сказать, и тогда дело решается поединком. Десятник Пимен потребовал с меня отчета! Десятник! С сотника! Доставай меч, Пимка!

Дед соскочил с коня и обнажил клинок.

«Блин! Как он пеший на протезе-то будет?»

— Корней Агеич, да ты что? — Пимен явно не ожидал такого оборота.

— Доставай меч!

— Да не буду я с тобой…

— Тогда на колени, шапку долой, меч наземь! — не дал Пимену договорить дед. — Винись, паскуда!

— В чем виниться-то? Я только…

«Ну прямо Троцкий: „Ни мира, ни войны, а армию распустить“. Труханул Пимка. Ох, блин!»

Вжик! Дедов меч перерубил на Пимене пояс, и ножны с мечом и кинжалом упали на снег. Удар был настолько точен, что одежда Пимена оказалась нетронутой. Второй удар был тоже хорош — оплеуха плашмя, так, что с головы Пимена слетела шапка, а сам он еле устоял на ногах.

— На колени, крысеныш, убью! — произнесено это было так, что никаких сомнений не оставалось: убьет.

Пимен бухнулся на колени:

— Винюсь, Корней Агеич! Прости, и в мыслях дурного не желал!

— Встать! Коня!

Пимен торопливо вскочил, подхватил дедова коня под уздцы, почтительно придержал стремя.

— Так и держи!

Пимен покорно остался стоять в роли конюха — без шапки, распояской — живое воплощение раскаявшегося злодея. Ухо и левая щека у него медленно начинали багроветь.

— Ну, кто еще забыл, что такое сотник? — дед напоказ поиграл обнаженным клинком. — Выходи, напомню!.. Нету? — меч скрылся в ножнах. — Тогда — о делах.

Дед медленно обвел взглядом присутствующих. Так дирижер «собирает внимание» оркестра или хора, перед тем как первый раз взмахнуть палочкой.

— Первое: новые ратники. Обычай ломать не дам! Чужих брать не будем, у нас и своих достаточно. Не поняли? Объясняю. Я привел из Куньего городища пять семей моей родни. Там шесть парней и молодых мужей, которых можно обучить ратному делу, да еще с десяток мальчишек, которых отдадим вон ему, — дед указал на Михайлу, — в Младшую стражу. Почти у каждого из вас жены или невестки родом из местных селений, значит, там у вас есть родня. Вот там пополнение для сотни искать и станем, заодно и женихов нашим девкам присмотрим. Кхе! — Дед блудливо подмигнул старшим ратникам, имеющим годных для замужества дочерей.

— А если не пойдут? — Кто задал вопрос, Мишка разобрать не успел. Дед, с высоты седла, возможно, и увидел вопрошающего, но обращался по-прежнему ко всем сразу:

— Возьмем силой! Мы эту землю отвоевали, теперь пора становиться на ней хозяевами. Или будут платить дань, или будут давать людей! Мы их защищаем, пускай платят! А особо упорным — пример Куньего городища!

Собравшиеся одобрительно загалдели, идея явно пришлась по вкусу.

— Молчать! — гаркнул дед. — Я еще не закончил!

Тишина наступила мгновенно.

— Второе. Тын и вообще все строительство. О сроке договорились. На работы выходить всем! Кто будет отлынивать, выгоню из села на все четыре стороны! У кого есть холопы, выведете на работу ровно половину, включая баб. А чтобы пример показать, беру на себя строительство угловой башни. Пора уже вместо тына валы насыпать и башни поставить.

— Э, Корней Агеич! — подал голос староста. — Прости, что перебиваю…

— Чего, Аристарх?

— Я вот что подумал: угловые башни на себя могли бы другие взять. К примеру, Степан-мельник, Касьян с Тимофеем, Кондрат — им по силам. Ну и я, раз уж такое дело, тоже мог бы. А тебе уж тогда проездную надвратную башню надо строить.

— Кхе! Ну… могу и надвратную. Потом с тобой вдвоем сядем и все сочтем: кому сколько. Все понимаете, к чему дело идет? Городок у нас получается! А потому будем ставить и посад. Перво-наперво вынесем за стены мастерские. Мельница у нас и так там, и ничего — стоит, работает. А если кто захочет внутри мастерскую оставить, пусть платит в сотенную казну. Но кожемяк уберем непременно — больно уж промысел у них вонюч.

Последнее замечание сотника снова вызвало одобрительный ропот — кожевенные мастерские смердели нещадно, особенно летом.

— Ну и третье, — продолжил дед. — Твердость в вере и насаждение христианства. Начнем с себя! С тех, кто в церковь аккуратно не ходит, на исповеди и у причастия бывает от случая к случаю, буду брать виру! Также и с тех, у кого холопы больше года живут и до сих пор не окрещены. И делу польза, и казне нашей прибыток! Всем все понятно? Кому непонятно, тому потом объясним, а теперь, Аристарх, пора жребии тянуть! Начинай!

Аристарх поднялся с лавки и торжественным голосом произнес:

— Отрок Михаил! По обычаю, пращурами заведенному, раз уж ты так отличился, что воинскую долю получаешь, тянуть тебе жребий первому, чтобы другим пример был, и у тебя стремление появилось в первые люди выйти. Подходи!

Мишка, неловко опираясь на неудобные костыли, подошел к столу.

— «Рухлядью» или душами?

— Душами.

— Бери вот из этого кувшина, да не копайся, бери верхний.

Мишка вытащил деревянный кругляш с выжженными на нем буквами «КД».

— Двадцать четвертая доля!

— Корней Агеич, подходи…

«Поздравляю вас, сэр, вы только что присутствовали на произнесении тронной речи. Да какой! Лорд Корней, без преувеличения, гениален! Сначала посрамлен и унижен „лидер оппозиции“, потом заявлена неукоснительная верность традициям и обычаям. И после всего этого реформы! Ратников вроде бы берем со стороны, но обычая не нарушаем — родня. Село вроде бы расширяем, как договорились, но на самом деле строим город. Христианство продолжаем насаждать, но как! С использованием экономических рычагов и внедрением идеологического надзора. И это только то, что лежит на поверхности!