Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис

А самое-то интересное то, на что никто и внимания не обратил. Плата с владельцев мастерских — в казну, штрафы с нерадивых прихожан — в казну, а дань с окрестных селений? Про казну ни слова! Никто и не заметил, но наверняка же дед не случайно оговорился!

И еще один очень интересный момент, который пока никто не оценил. Пополнение за счет родни по женской линии! „Пимен и компания“ переженились между собой — внутри своей замкнутой группы, поэтому пополняться им будет неоткуда. А те, кто сможет „поставить под ружье“ родню из местного населения, очень быстро начнут набирать силу и влияние.

И наконец, третье. Небрежно, как бы между делом, официально заявлено восстановление Младшей стражи и назван ее командир. И ни у кого даже никаких вопросов не возникло — настолько дед это провел гладко и естественно!

Что же получается? На словах дед стеной стоит за сохранение обычаев, формально все тоже вроде бы правильно, а на деле все переворачивается с ног на голову. Предпринимателям дед организовал сразу две проблемы: плату за землю, занимаемую мастерскими, и плату за холопов, не обращенных в христианство в течение года. Тем же, кто предпочитает предпринимательству воинское дело, дается возможность не только набрать себе подчиненных, но и самым радикальным образом изменить соотношение сил в свою пользу.

Плюс к этому — Младшая стража превращается в учебный центр для тех, кого дед туда допустить пожелает, а остальные высококачественного обучения не получат. В результате через десяток лет, а то и раньше, у деда под рукой будет такая сила, что спорить с ним не решится никто. Ни в самом Ратном, ни в округе.

Налицо смена типа управления — от рефлексивного к следящему — нейтрализация дисфункций, сосредоточение функций. Но этого в нынешней ситуации мало, надо еще…»

— Михайла! — раздался над головой голос деда. — Вон Роська сани подогнал, садись, поедем людишек забирать.

— Деда, я одну семью Афоне отдал. Ругаться будешь?

— Кхе! — было заметно, что дед пребывает в хорошем настроении. — А то я не догадался, о чем вы там шептались! Надо бы тебя, конечно… да ладно. И этих-то пристроить. Ты хоть подсчитал, сколько народу у нас теперь поселится?

— Ну, пять семей родни, сорок семей тебе на двадцать долей пришлось, еще две семьи — доля дядьки Лавра…

— Ты и впрямь спал, что ли? Лавру двойную долю дали за то, что он тайно в городище пробрался и ворота открыл!

— Значит, четыре семьи и еще одна от меня. Всего получается пятьдесят семей, то есть больше двух сотен народу. И куда же мы их всех поселим?

— Поселим… не о том думаешь! — дед слегка поморщился. — Где мы для них землю возьмем, чтобы пахали-сеяли? Если лес сводить, то на росчистях только на будущий год сеяться можно будет. На выселках, где раньше наши холопы жили, земли самое большее на десяток семей, да и та заросла за столько-то лет. Понял?

С пахотной землей действительно было туговато. Не то чтобы междуречье Горыни и Случи было особо густо заселено, но вся земля занята лесами и болотами. Все удобные участки рядом с селом давно заняты, недаром же деду пришлось устраивать выселки почти в пяти километрах от Ратного. Лесных полян, которые можно распахать, не хватало, поэтому приходилось сводить лес — работа долгая и тяжелая.

« Каждой семье под пахоту требовалась хотя бы пара гектаров — четыре футбольных поля. На пятьдесят семей… М-да! А еще луга для выпаса скотины, земля под огороды, да и сено на зиму надо где-то косить. Плюс лён для масла и тканей. И так далее, и тому подобное. Даже представить страшно, какая требуется организационная работа, чтобы обеспечить новые семьи всем необходимым.

Впрочем, у проблемы резкого увеличения населения есть не только организационная сторона. Можно, конечно, наставить в удобных для того местах несколько деревенек так, чтобы поля и луга были под боком, но для этого нужен прочный мир с местным населением. В противном случае каждое поселение придется превращать в укрепленный пункт наподобие Ратного.

Тоже, конечно, выход. Крестоносцы в Прибалтике именно так и поступали, вернее, станут еще поступать. Потому-то армии Ивана Грозного и будет так сложно и тяжело воевать в Ливонии. Придется расковыривать каждый замок в отдельности — терять время, нести потери… Эврика! Поздравляю, сэр Майкл, не сочтите за лесть, но идея представляется весьма плодотворной, с далеко идущими последствиями. Боярская усадьба, в сущности, тот же феодальный замок. Раздаем земли преданным деду десятникам — вот тебе бароны. Ратники их десятков — рыцари. Следовательно, Погорынье — графство, а Корней Агеич — граф!

Как известно, сэр, управленческое решение может считаться добротным только в том случае, когда дает выигрыш не по одной, а по нескольким позициям. Наделяя преданных деду людей землей, мы решаем проблему перенаселения, повышаем свой статус и статус дедовых ближников, превращая их в военную аристократию, а заодно превращаем Погорынье в „укрепрайон“ — козырный аргумент для любого, кто в нашем высоком статусе попробует усомниться или попытается проверить его на прочность. Кхе, любезный граф Корней, вы-то еще и не подозреваете, что стали „вашим сиятельством“, но вот под каким соусом вам это преподнести?»

— Чего примолк, Михайла?

— Да вот, деда, думаю: как дело с пахотными землями утрясти?

— К Нинее поедешь, — как о давно решенном заявил дед. — Я, конечно, могу пустующие земли и так занять, но хочу дело решить добром. Скажешь ей, что будет она с этого иметь корм и помощь во всех хозяйственных нуждах. Отошлем туда тридцать семей.

— Там же только шестнадцать домов! — удивился Мишка.

— Пятнадцать! — поправил дед. — А в шестнадцатом — самом большом — разместим Младшую стражу и воинскую школу. Туда же отправим потом станки и кузню, в которой самострелы делать будем.

— А по-другому нельзя, деда?

— Опять что-то выдумал? — дед подозрительно прищурился.

— Не сам, в книгах вычитал, но это долгий разговор, согласишься выслушать?

— Ну, если на пользу…

— Роська, — окликнул Мишка своего крестника, — сходи-ка дядьку Лавра позови.

— Слушаюсь, господин старшина.

Дед дождался, пока Роська отойдет, и подозрительно спросил:

— Зачем парня отослал?

— То, что я сказать хочу, никому знать не надо, не согласишься — забудем, согласишься — только мы с тобой будем знать. И все.

— Ну, излагай.

— Сейчас, только ты в сани пересядь, а то чего я тебе наверх кричать буду?

Дед с нарочитым кряхтением и охами сошел с коня и уселся в санях.

— Развел таинства, едрена-матрена… Ну рассказывай, книжник.

— Есть три способа управления людьми и делами: рефлексивный, следящий и программный.