Ярослав Коваль - Родная кровь

Странно было смотреть на союзника, уже доказавшего свою полезность, и осознавать, что он безусловно остаётся твоим врагом.

Принц поел, сидя на валуне на самом краю скального островка – там, где свежий ветер гулял между скудных стволиков и пробирал холодом от затылка до пят. Но Роннар не чувствовал холода. Он вдыхал ароматы надвигающейся непогоды, и думал, что это его даже освежает. Нет, определённо разбойничий посёлок придётся оставить в целости. Его люди будут очень огорчены, если придётся пережидать дождь в голом болотистом лесу.

Надо бы им сказать, чтоб располагались на ночлег по своему усмотрению.

– Там пришли из соседней деревни, – сказал, подходя, Килан. – Я велел тебя не беспокоить, но если найдёшь минутку…

– Конечно, найду. Где они?

Роннар поднялся, отдал кому-то свою миску, даже не глядя, а глазами уже искал тех, кто пришёл его благодарить. Хоть что-то приятное будет в этом тягостном долгом дне, слишком густо пропитанном кровью и свидетельствами бессмысленной человеческой жестокости. Крестьяне, которые терпеливо ждали внимания у ворот деревянной крепостцы, выглядели ужасно – одетые во всё самое лучшее, они всё равно больше напоминали бродяг, которым в последнее время пришлось очень нелегко. Более удачливые нищие, пожалуй, могли бы захотеть помочь им, поделиться своим подаянием – так жалко они смотрелись под собирающимся дождём. Разглядывая их, Роннар подумал, что тканям в кладовых бандитов уже сегодня найдётся применение – он раздаст их этим людям.

– Господин, – произнёс один из крестьян, и все они разом опустились на колени. Принц дал им знак подняться, но они остались коленопреклонёнными, и смотрели на него так безразлично, словно толком и не видели.

– Вы свободны, – сказал принц. – Вам больше не придётся кормить и терпеть этих мерзавцев.

– Господин, зачем же вы перебили этих людей? Зачем вы это сделали? – с горьким упрёком спросил самый старший из крестьян. – Как нам теперь жить? Кто станет защищать нас от бестий? Почему вы так к нам жестоки?

– Я жесток? Н-но…

– Они слишком много требовали, отбирали почти весь урожай и наших женщин, часто убивали наших мужчин, но ведь они защищали нас от врага. А как нам выживать теперь, что нам делать?

– Как вижу, ты теперь ходишь на привязи у сестры? – бросил Хильдар. – Не мог отыскать занятие подостойнее?

– Любопытно это слышать от тебя, – сказала Ианея, потому что Конгвер не показывал желания начинать беседу – просто сидел и смотрел. – Ты теперь служишь герцогине? Как забавно.

– Это она мне служит! – с ходу взбеленился Хильдар. – Она служит мне, а не наоборот! Когда я возьму под свою руку Лестницу, она даст мне столько войск, чтоб хватило приструнить и Аранефа с Тейиром. Последнему, кстати, нечего рассчитывать на моё снисхождение, что бы вы тут ни думали, что бы ни говорили. Ты знаешь, что он женился на этой шлюхе, последней жене нашего отца?

– Да, я знаю, – коротко ответил Конгвер. – Видимо, ты говоришь о госпоже Алкеде.

– О госпоже? – младший принц захохотал, но хохот больше напоминал квохтанье. – Ты всех торгашеских шлюх называешь госпожами? Ничего удивительного, да! Ты же считаешь нормальным слушаться сестрёнку, а не указать ей на её место.

– Ты всё сказал?

– Почти всё. Можешь забирать Диэдим, если желаешь, но Лестницу должен отдать мне. Иначе я тебя уничтожу.

– Я не распоряжаюсь Лестницей. И сомневаюсь, что тебе удастся кого-либо здесь уничтожить. Раз герцогиня готова дать тебе свою армию, значит, Бовиаса она больше поддерживать не хочет?

– А Бовиаса больше нет на счету. И если ты откажешься уступить мне, то и тебя не будет.

– Ясно. Значит, ты заявляешь, что Бовиаса больше нет в живых?

– Почему же. Он жив. Но на счету его нет.

– Как это понимать?

– А тебе и не надо понимать! Достаточно услышать от меня, и всё. – Сказано это было с невыносимым высокомерием, и Ианея порадовалась, что разговор пока ведётся не с нею. Конгвер же отреагировал спокойно, уравновешенно – просто на зависть. Он разглядывал Хильдара с таким бесстрастием, что даже очень хорошо знающий принца человек, например, его полнородная сестра, Лара, сейчас не рискнула бы уверенно судить, о чём он думает и как относится к происходящему. – Понял? Хочешь, чтоб тебя тоже сбросили со счетов? Давай, начинай играть со мной в эти игры! Но я тебе советую, братец – убирайся в свои владения и сиди там тихонько, как это делают Гадар с Эшемом. Гадара жизнь уже надоумила, а Эшему, видимо, ещё отец точно объяснил, где его место, и он разумно не высовывается. Не стой у меня на пути, понял, брат?

– Думаю, понял. – Конгвер был сама сдержанность. – Значит, её светлость дала добро на то, чтоб ты расправился с её сыном. Прошу прощения – снял со счетов. Тебе не приходит в голову, что с тобой, который не приходится ей сыном, даме будет намного проще это сделать?

– Не сумеешь, – ехидно ответствовал Хильдар. – Тебе не удастся победить одними словами. Только действия идут в расчёт, понял? А на герцогиню мне плевать.

– Вполне. Всё вполне понятно. Полагаю, сестра со мной согласится: нам тоже нечего с тобой обсуждать. Убирайся отсюда вместе с армией. Впрочем, родственные чувства никто не отменял: можешь убрать только армию, а сам остаться. Посидим, пообщаемся, выпьем экзотического вина и посмотрим, нельзя ли будет тебя вразумить.

Младший брат взглянул на старшего с откровенной ненавистью и ответил парой бессодержательных ругательств. После чего развернул коня, и вся свита потянулась за ним. Ианея проводила его сопровождающих взглядом. Кое-кого из них она знала, это были люди герцогини, кое-кого нет. Но что тут удивительного, она ведь знакома далеко не со всеми приближёнными её светлости. Кто-то из свиты может быть и человеком Хильдара… Знать бы наверняка, есть там такие, или мальчишка совсем болван и не приблизил к себе ни единой души, способной постоять за него в случае опасности!

Ианея перевела вопрошающий взгляд на Конгвера. Тот мягко кивнул ей, но лицом оставался хмур и суров.

– Едем. Бой будет. Жаль, что я не сдержался. Возможно, братец купился бы на заигрывания с торгом. Если бы мне удалось потянуть разговор ещё, может, наши сумели бы подготовиться ещё лучше.

– А они что-то готовили?

– Конечно. Видишь на гребне пехотные флажки? Два спущены.

– Я думала, это от безалаберности.

– Один флажок – один готовый сюрприз. Ну, ничего. Хильдар не блещет талантами, ему хватит и того, что у нас уже есть.

– Он-то не блещет, а чем блеснут его люди – неизвестно.

– Верно. К нынешней ситуации в армии Овеяния неприложима основная истина, что командующий делает штаб, а не наоборот. Возможно, по ту сторону поля как раз командующий-то и решает меньше всех. Однако же его штаб позволил довести до сражения в невыгодных условиях – значит, гениев среди них нет.