Салли Грин - Половинный код. Тот, кто умрет

У меня три новых шрама, они прямые, как стрела, и очень аккуратные – Селия поработала, сразу видно. Раны почти зажили, но проходит еще четыре дня, прежде чем я начинаю вставать и тихонько ходить по лагерю. А мы уже в лагере. И вырос он, похоже, вокруг меня. В нем есть люди, которые мне знакомы, и те, чьих лиц я не помню.

Я сижу и смотрю, как тренируются новенькие. Мне холодно, я поглубже засовываю руки в карманы куртки. В каждом лежит по пуле. Первая охотничья пуля, которую Маркус вырезал из моей спины в Женеве, медная, с прозеленью, вторая, которую выковыряла из моей груди Селия, красновато-коричневая. Вес и размер у них одинаковые. Я ждал, что магическая пуля окажется вроде как живой, будет вибрировать у меня в руке наподобие Фэйрборна, но она похожа на всякую другую пулю: просто мертвый кусок металла. Может быть, она оживает только когда попадает кому-то внутрь, чует кровь. И я понимаю, что человек, который выковал Фэйрборн, не был добрым; Уолленд вот изготовил магическую пулю, а его магия злая.

Ко мне подходит Несбит, садится рядом. Он тоже исцелился – по крайней мере, рука у него точно зажила. Но сам он стал другим: погас, потишал как-то.

Минуту спустя он говорит:

– Я ухожу.

– Уходишь?

– Отсюда ухожу и из Альянса тоже. Совсем ухожу.

Это меня не удивляет, я всегда считал, что он с нами только из-за Ван. Но мне будет его не хватать, да и всему Альянсу тоже: он хороший боец и лучший среди нас следопыт.

– Куда?

– Домой. В смысле, в Австралию. Давненько я там уже не был. – Он усмехается. – Черт, в последний раз, когда я там был, ты даже еще не родился.

Я, как обычно, не знаю, что сказать. Несбит добавляет:

– Я не буду по тебе скучать.

Я улыбаюсь и толкаю его плечом.

– Я тоже.

Мы еще минуту сидим молча, потом я спрашиваю:

– Когда едешь?

– Скоро. Не могу больше здесь. Пора переменить место. – Потом он тихо добавляет: – Я, конечно, хочу, чтобы Сол и все его злыдни-подручные сдохли, но… один я не могу, без Ван, в смысле. Я…

Он качает головой, трет ладонью глаза и так и не заканчивает, что хотел сказать.

Утром мне наконец становится лучше. Мои целительные способности восстанавливаются, и к полудню я полностью излечиваю себя, ощущая в процессе приятную щекотку. Это действительно здорово.

Я говорю Габриэлю:

– Я снова могу лечиться. Так же, как раньше.

– Хорошо.

– Я тут подумал. Насчет амулета и всего прочего. Я пойду за ним.

Габриэль хмурится.

– Я и не думал, что ты обрадуешься, но все же, согласись, это разумно. Если амулет сработает, я буду защищен. Я не хочу умирать. Я думал, что ты тоже этого не хочешь.

– Есть и другие способы избежать смерти.

– Ты все еще думаешь об уходе. Как Несбит? Тоже поедешь в Австралию?

– По-моему, тебе тоже стоит подумать над моим предложением. Подумать по-настоящему. Поехать можно куда угодно. Неважно, куда именно, главное, подальше от этой войны.

– У меня такое чувство, что война найдет меня где угодно.

– Ты всегда так говоришь, но ведь ты еще не пробовал. Ты уверен, что они будут искать тебя. И найдут. Но, может быть, и нет?

– Мой отец менял место каждые три месяца.

– То твой отец, а то ты.

– Со мной будет все то же самое, я знаю. – Я вспоминаю Маркуса, его логово, и то, какой покой там царил, и как мне нравилось быть там с ним. При этом он никогда не мог расслабиться по-настоящему. Перестать бежать. Но даже так он продолжал бы скрываться от них еще много лет. Это я затащил его в Альянс. Это из-за меня Маркус умер. Анна-Лиза его застрелила, а я привел его в Альянс. Я просил его о помощи. И он тоже кое о чем меня попросил.

Я говорю Габриэлю:

– Мой отец сказал, что я должен убить их всех.

– Тебе одному решать, что делать со своей жизнью. Он не должен был этого говорить.

– Часть меня – это он, Габриэль. Отчасти мы с ним одинаковые, и я чувствую, что эта часть меня хочет убить их всех, хочет мести, по полной. Без всяких полумер. Но другая моя часть, Белая, логическая, говорит… что убийства приведут только к новым убийствам и что это никогда не кончится.

– И отцовская сторона тебя выигрывает этот спор, но и материнская никогда не сдается.

Я качаю головой.

– Я не знаю, как бы она посмотрела на все это. Белые Ведьмы всю жизнь ей отравили, не хуже, чем мне.

– И значит?..

– Значит, я собираюсь отравить жизнь им.

– А если бы Анна-Лизы не было с ними, что бы ты решил тогда? Это все опять из-за нее?

Я трясу головой.

– Ее я ненавижу и хочу, чтобы ее судили за убийство моего отца. Но дело тут совсем не в ней. Я все равно поступил бы так, даже если бы ее не было. Даже если бы она уже умерла. Я хочу, чтобы войне пришел конец, чтобы пришел конец Солу и всем, кто за одно с ним.

– Но ты можешь не суметь убить их всех, Натан. Ты же не всесилен. И ты только один. А у Сола целая армия.

– Неважно, какой величины у него армия, если я буду неуязвим.

– Война приносит страдания, Натан. И не только физические. Она портит тебя. Она всех портит.

– Даже тебя?

– Конечно, даже меня. Ведь я убивал. Я видел, как умирали наши друзья. Ты чуть не умер у меня на руках, и мне от этого так больно… и я вижу, что больно и тебе.

– А ты бы ушел со мной, если бы я принял такое решение? – Не знаю, зачем я его об этом спрашиваю, ведь я и так уверен, что он скажет «да», но он задумывается и отвечает не сразу:

– Сомневаюсь. По-моему, это бессмысленный вопрос, в таком виде. Скорее, следовало бы спросить так: что бы я стал делать, окажись я на твоем месте? И я могу сказать лишь одно: я знаю, что тебе многое пришлось испытать, многое выстрадать, и все по вине этих людей, так что, возможно, будь я на твоем месте, я поступал бы так же. Я не против твоего решения, Натан. Я только хочу, чтобы ты сам был в нем уверен, потому что, приняв его, ты уже никогда не будешь таким, как прежде.

– Я уверен, Габриэль. Но мне нужно, чтобы ты остался со мной. Помог мне.

– Конечно. Ты же знаешь, я всегда с тобой.

Я иду к Селии изложить ей мой план, хотя это, в общем-то, и не план даже, а так, неопределенное намерение, а заодно обсудить с ней еще кое-что.

Я говорю ей:

– Ван считала, что я нужен Солу живым. Она думала, что он хочет использовать меня как оружие.

– Да. Мы говорили с ней об этом, и я согласна. Я не слишком хорошо знаю Сола, но видела его достаточно, чтобы понимать: если он что решил, то не отступит. И еще я думаю, что он намерен присвоить тебя. Распоряжаться тобой по своему усмотрению.

– И все же он послал Донну, чтобы меня убить.

Селия коротко встряхивает головой:

– Нет. Донна работала на Охотников. Ее послала Джессика. Думаю, это она нашла ее и натаскала. Я бы не удивилась даже, узнав, что Сол обо всем этом ни сном ни духом.