Ирина Котова - Королевская кровь. Скрытое пламя

Еще днем принцесса узнала, что в ночь, чтобы не двигаться по дневному зною, уходит из Истаила караван кочевников и направляется пусть не на север – на северо-запад, к большому оазису, в их деревню. Ангелина спешила теперь, боясь опоздать к отходу и снова ощущая драконий взгляд на своей спине.

Хотя, возможно, он ей только казался.

Красный любит храбрых, а Синяя любит женщин – и ее никто не остановил, не окликнул, не схватил когтистыми лапами. Три часа прошло с момента побега; принцесса все время ждала шума крыльев за спиной и даже не поверила, что смогла дойти. Караван только готовился к отходу: на верблюдов грузились последние пожитки и товары, женщины, одетые в плащи или покрывала, с привязанными к груди маленькими детьми или цепляющимися за них детьми постарше терпеливо ждали, пока мужья приготовят для них ездовых животных. А старший каравана, погонщик Дилла, с которым она говорила днем, довольно гладил себя по бороде, обозревая хозяйство. Они хорошо поторговали в городе и везли сейчас обратно рис, пшеницу и ткани для пошива одежды, которую можно будет здесь продать в следующий раз.

Погонщик недоуменно посмотрел на вставшую перед ним женщину, скидывающую капюшон, хотел расхохотаться и гостеприимно спросить, что нужно уважаемой сафаиите у него в караване поздней ночью, но гостья посмотрела ему в глаза и сказала:

– Я еду с тобой, ты так решил, я хорошо заплатила. Выдели мне верблюда, воды и выдвигаемся поскорее.

Точно, он так решил. Верблюда госпоже!

Ночь, медленно и важно ступающие по дороге горбатые тени с сидящими на них людьми, легкий влажный ветерок, шелестящий листвой окружающих рощ, и сжатые зубы принцессы, помнящей о скоростях автомобилей своего мира. Верблюды будто сами знали, куда идти, караванщики спали, спали и их женщины с прижавшимися сзади детьми, и только Ангелина, выспавшаяся благодаря самоуправству Нории днем, постоянно оглядывалась, ожидая погони. Истаил с его специями, золотом и гостеприимными шумными людьми удалялся, удалялся и нависающий над ним белый дворец со светящимися огоньками-окнами, и запах цветов уже не тревожил душу, а плащ хорошо грел, потому что был все-таки октябрь, а в октябре по ночам прохладно и в пустыне.

К рассвету, когда за правым плечом начало разливаться розоватое сияние солнца и мелкие перистые облака, кружевом покрывающие небо, стали расходиться от поднимающегося светила, зеленые луга с пасущимися на них овцами и лошадьми сменились сначала сухой землей, а потом и песком с волнами барханов. Через час начало припекать, и люди стали просыпаться. Ангелина сняла плащ, оставшись в рубашке с длинными рукавами и юбке, положила его перед собой, сделала несколько глотков воды. Ошибкой было не взять то, чем можно прикрыть голову, а привлекать к себе лишнее внимание не хотелось – и так на нее косились, о чем-то переговариваясь, но, видимо, слово старшего было законом, потому что никто не возмущался и не задавал вопросов.

Ей давно уже нужно было использовать припасенные тряпочки, и организм, напившийся воды, срочно требовал облегчения, а спину и голову пекло, когда наконец впереди замаячили пальмы – показался первый оазис на их пути. Караван остановился на недолгий привал, верблюд подошел к воде, опустился на колени, и принцесса соскользнула с него, стараясь запомнить «своего» и опасаясь, что не узнает его среди десятков других.

Пальмы были не лучшим укрытием, но другого не имелось, да и женщины не страдали сильно – расположились рядом с ней, о чем-то переговариваясь и веселясь. Кто-то, сидя у озера, кормил грудью младенцев, мужчины раздавали воду и лепешки, досталось и на ее долю.

Впереди было еще три дня пути, а горы еще не появлялись на горизонте. Ноги болели, тонкая ткань не спасала от потертостей, ныла от жары голова, но Ани, ополоснув лицо и руки в теплой мутноватой водице, пообещала себе, что выдержит.

Ведь впереди был Рудлог.

– Госпожа, покройте этим голову, – сказала подошедшая молодая женщина со спящим примотанным к груди ребенком. Она была в нескольких накидках, и одежда казалась плотной, не то что у принцессы.

– Спасибо, – Ангелина взяла протянутую ткань, не зная, что с ней делать, и кочевница, рассмеявшись, попросила наклонить голову и замотала ей на волосах что-то вроде тюрбана с длинным «хвостом», который опустила на спину, прикрывая плечи.

– Зачем вы ездите так далеко с детьми? – спросила принцесса у своей благодетельницы, наблюдая за спящим чернявым малышом.

– Без мужчин трудно, нет еды, – ответила та, – в деревне остаются только старики, которые готовы умирать, если оазис пересохнет. В пути жарко, зато есть защита и можно найти воду. И мы можем побыть немного в городе, отдохнуть там, поторговать и привезти еды домой. Раньше было сложнее, когда город был мертв.

Она говорила с сильным акцентом, но вполне понятно.

– А почему вы не идете на север, к горам? Там есть вода и еда.

– Старики запретили, – женщина что-то крикнула на непонятном языке заигравшимся мальчишкам, балующимся среди животных, – там живут враги.

– И что, – Ани стало не по себе, – никто туда не ходит?

– Никто, – подтвердила смуглянка, сердито махнув рукой пацанам, – запрет.

Ладно, подумаем об этом, когда дойдем до деревни.

Солнце уже стояло высоко и немилосердно жарило, когда караван снова тронулся в путь. Ангелина таки задремала, крепко держась за горб, но сон был беспокойный, спина и голова горели даже через слои ткани, по коже струился пот, а губы пересохли и потрескались. Воду она берегла, просто смачивала губы – делала один глоток и прятала бурдюк под одежду, чтобы не так грелся. Хотя вода все равно была почти горячей. Чертова пустыня, чертова жара и чертов Владыка, который принес ее в эту мертвую страну. Интересно, почему ее еще не догнали? Слава богам, что ее не догнали.

Рудлог был все ближе, и сон сплетался с ее тоской по родным и воспоминаниями, являя причудливые образы, которые сменяли друг друга, теплые и устрашающие: мама, обнимающая маленькую Ани и шепчущая «мамина любовь», запах ее тела, слезы после известия о смерти, сестры, встречающие ее у домика в Орешнике, прохладная ванная, в которой она будет лежать вечность.

Пугающая криком, проваливающаяся под землю Алина, высокий черный воин в доспехах и с кривым мечом, Полина в подземелье, скорчившаяся на какой-то кровати, Марина с розовыми волосами, растворяющаяся в воздухе, барон Байдек с безумными желтыми, звериными глазами, Василина, кричащая ей: «Убирайся, мне не нужна твоя помощь!», маленькая Каролина, бредущая, как механическая кукла, среди трупов, покрывающих улицы столицы. И снова мама: «Вставай, детка, вставай, сегодня у тебя представление богам».