Ирина Котова - Королевская кровь. Скрытое пламя

Второй камен недовольно пожевал губами, что-то ворча, и открыл глаза.

– Ни минуты покоя от этой молодежи, – пожаловался он, зевая. – Доброго тебе дня, красавица. Давай поведай нам, чего нового? Опять задницей полы протирала?

– Опять, – со вздохом призналась она, доставая салфетки и протирая морщащуюся каменную морду. – Только не чихай, как в прошлый раз, а то я салфетки по всему коридору собирала.

– Хочешь, – заорал сзади Аристарх, – мы поговорим с этим мальцом? Я еще помню, как они тут с дружками дисциплину нарушали и безобразия творили. Даже стыдно рассказывать такому цветочку, как ты, что в этом коридоре я этими самыми глазами наблюдал!

Мальцом они называли профессора Тротта, и Алина каждый раз хихикала. Хотя для них, наверное, все живущие были мальцами.

– Шантаж не наш метод, – сказала она сквозь смех, доставая вторую салфетку и протирая уже Аристарха. – Измором брать буду. Не каменный же он, в конце-то концов!

– А ты ему поплачь, – тоном знатока мужской психологии проорал сзади Ипполит. – Зажми в кабинете, истерику устрой. И декольтю побольше, вот он и дрогнет. Он на девок всегда падок был, как и все из их компашки. Ни одной первокурсницы мимо не пропустили, коллекционеры недоделанные.

– Но-но, – профырчал Аристарх немного невнятно – Алина как раз протирала рот и каменные щеки. – Ты на что нашу козочку толкаешь, охальник? Декольтю ему. Обойдется гад энтот без персиков. Алинка – девка умная, ей исподним светить не надо. Тем более что малец что-то совсем зачах от своей науки, ходит, как рыба мороженая. Еще сердце прихватит от красоты нашей.

– Ой, ну замолчите, – девушка уже рыдала от смеха. – Мне вообще пора с Эдиком заниматься. И не смейте профессору что-то говорить, ладно? Я вечером еще забегу, после библиотеки, почитаю вам.

– Беги, утеночек, – сказал протертый и сияющий камен и шмыгнул носом. – Спасибо, что не забываешь стариков.

Алина уже скрылась, а старые камены о чем-то переговаривались гулким шепотом, и тон у них был самый заговорщический.

Девушка занесла вещи в комнату, схватила кастрюлю с супом, учебник и тетрадку сунула под мышку и поднялась на пятый этаж, к парням. Она уже две недели вставала в шесть утра, убирала в холле у семикурсников, готовила еду и на себя, и на них и чувствовала себя прислугой.

Но Эдик объяснял магмоделирование, пусть и грубо, но доходчиво, и Алина была готова терпеть. Тем более что модели по простейшим формулам уже начали получаться, и она даже понимала то, что подслушивала под дверью лектория. Практики не хватало, но теперь, когда ей предложили давать домашние задания, можно будет разбирать их и тренироваться.

В холле было накурено и натоптано, повсюду виднелись грязные следы, словно обладатели ботинок перенеслись сюда прямо из болота, и Алина расстроилась. Эдуард уже ждал ее – лежал, по своему обыкновению, на парте и курил.

– О, поломойка пришла, – прокомментировал он, – вовремя, я уже жрать хочу, не могу.

Алина прошла на кухню, поставила суп на плиту – разогреваться, подошла к двери балкона, распахнула ее – проветрить. Семикурсник лениво наблюдал за ней, докуривая, затем встал, кинул сигарету за балкон.

– Давай убери-ка здесь, – сказал он, – я пока поем, что ты там наготовила.

– Я с утра уже мыла, – возмутилась девушка, – мы договаривались раз в день.

Было обидно и противно.

– Не возбухай, страшила, – протянул Эдик мерзким голосом, – а то ведь я и отказаться могу. Сказал – мой. Сегодня с практики парни приехали, натоптали, а я уже привык к чистоте.

К глазам подступили слезы, но, пока он гремел на кухне посудой, Али пошла в санблок, взяла тряпку, швабру, закатала рукава и стала протирать пол. Эдик вернулся с тарелкой, уселся за стол и стал есть, наблюдая за ней. И очень хотелось пройтись тряпкой по его ухмыляющейся физиономии. Но Алина сдержалась. Не время еще.

Вообще только с ней могло такое случиться. Полли уже двинула бы по лицу и сказала, что пусть сам языком вымывает или зарастает грязью. Марина уничтожила бы этого Эдика какой-нибудь ехидной фразой. Василина организовала бы остальных мальчишек, и они за одну ее улыбку и спасибо превратили бы здесь все в сверкающий образец чистоты.

Ну а к Ангелине этот урод просто не посмел бы даже подойти, не то что заикнуться об уборке. Скорее он сам бы умолял позволить ему ежедневно убираться у нее в комнате.

Алина раскраснелась, несколько раз меняла воду в ведре и не заметила, как открылась одна из дверей, выходящих в холл.

На пороге стоял сонный светловолосый парень в одних шортах, почесывал грудь и зевал.

Но увидел ее, вымывающую как раз под партой, на которой сидел ухмыляющийся Эдуард, и глаза его сузились.

– Руда, что здесь происходит?

– Поломойка работает, – ответил тот с набитым ртом, – видишь, как старается. Не хочет вылететь из универа. Прикольно, правда, Поляна?

Парень помолчал, глядя на Алину. Потом перевел тяжелый взгляд на занервничавшего Эдуарда.

– Матвей, – позвал он, обернувшись в комнату, – иди-ка сюда. Руда тут совсем оборзел, пока мы на практике были. Девчонку к уборке припахал.

В проеме появился второй, тоже сонный, тоже светлый, бритый и огромный, больше даже крепкого Поляны. Оценил обстановку.

– Ну ты и козлина, – пробасил, как в трубу, – учишь тебя, учишь, ушлепка…

Алина, не желая влезать в разборки, молча отжала тряпку, подняла ведро, но тот, кого назвали Поляной, быстро шагнул к ней, как был, босиком, перехватил ведро.

– Девушкам тяжелое таскать вредно, – сказал он наставительно и обернулся к Эдуарду. – Давай-ка, поднимай филей, эксплуататор херов, выливай.

– Да счас, – фыркнул тот. – Пусть работает, у нас договор. Все по честняку, парни, вы зря тут гоните. Она нам чистоту и жратву, а я с ней занимаюсь.

– По честняку, говоришь? – ведро стукнуло об пол, тарелка полетела туда же, и семикурсники сцепились, тяжело дыша и заламывая друг друга. – По честняку? – прорычал Поляна, изворачиваясь и крепко прикладывая противника об стену. – Забыл, придурок, как сам на первом курсе за помощью бегал?

– Дмитро, ты не придуши его, – добродушно пробасил второй. – Врежь еще пару раз, и хватит.

Алина с недоумением посмотрела на него. Это вообще был первый раз, когда она наблюдала мужскую драку, и та больше напоминала не красивые телевизионные бои, а какую-то возню в тесном контакте. И, похоже, все происходящим наслаждались, в том числе и Эдик. Из комнат стали появляться остальные семикурсники со свистом и криками: «О-о-о-о, замес, сразу видно, Дмитро вернулся» – или: «Кто ж так бьет, Руда, коленом давай!»

Девушка осторожно отступила назад, собираясь вырваться из непонятного, слишком шумного мужского мира с его странными законами, но Матвей придержал ее за руку.