Нил Клейд - Человек-паук. Последняя охота Крэйвена

(Беги!)

«Какое-то безумие», – подумал Сергей. Тень перед ним никак не могла быть настоящей, это лишь мираж, рождённый его помутнённым сознанием. Бояться нечего (Беги !). Он ведь Крэйвен-охотник (Кравинов, человек). Несмотря на лихорадочные обвинения в том, что Паук преследовал его и разрушил его семью (беги, пока цел !), никакого Паука, никакого сверхъестественного создания, вселяющегося в души людей и сводящего их с ума, на самом деле не было. Был лишь Человек-паук – чудак в костюме, который в течение нескольких лет по чистой случайности умудрялся побеждать Сергея. Он вытер глаза и попытался выдавить улыбку в надежде притормозить действие зелья и прогнать из своей святая святых несуществующего Паука.

Однако Паук никуда не делся.

«Разумеется», – подумал Сергей, уворачиваясь от его огромных жвал.

(но что…)

Победа Сергея имела смысл только в том случае, если ему удастся не просто победить Человека-паука, а занять его место. Галлюцинация не проходила,

(что, если это…)

потому что Сергею было необходимо создать этого демона, этого Паука. Всю жизнь он провёл в охоте. Представить врага таким образом – не человеком, а животным, хищником, на которого можно охотиться, – было ему удобно. Затем, используя все свои навыки, Сергей мог уничтожить врага раз и навсегда, тем самым доказав своё превосходство. Сжавшись в клубок в углу, пытаясь выбраться из-под миллионов пауков, Сергей чувствовал, как сердце колотится в груди, эхом отражаясь в барабанных перепонках. Испуганный и униженный, он заставил себя встать.

– Сразись с ним, – проревел он, потрясая кулаками. – Ты же Кравинов, человек! Сразись с врагом и повергни его на колени.

– Я – Крэйвен! – крикнул он существу. – Я – бесстрашный охотник!

Сергей бросился на спину чудовища и ударил в шею, расплющив сотни пауков. Погружаясь в бурлящую массу, скреплённую паутиной и силой воли, Сергей молотил кулаками, пробиваясь к самому чреву кошмара, к самому его сердцу.

– Я – Крэйвен, – кричал он, и его голос возносился до небес, слышный богам и чудовищам. – Я отвернулся от погрязшего в пороке мира, от этой сточной канавы, зовущей себя цивилизацией, и нашёл смысл жизни в первобытных, незапятнанных джунглях!

Пауки перегруппировались и вцепились в левую руку Сергея, пытаясь повалить. Оскалившийся, растрёпанный, Сергей нанёс новый удар, желая послать всех пауков в их паучью Вальгаллу.

Он нашёл честь и достоинство в том, что большинство людей считают нецивилизованным, варварским и чем никогда бы не стал заниматься его собственный отец, – в охоте. Но Сергей был не таким, как все, его не страшили ни звери, ни люди, ни осуждение тех, кто был ниже его достоинства.

– Я – Крэйвен! – продолжал обращаться он к водовороту кусачих арахнидов, постепенно погребающих его под своей массой. – Я – Крэйвен, и я ничего не боюсь!

(БЕГИ)

Пауки – настоящие или воображаемые – обвили лапками руки Сергея и повалили его на пол. Они расползлись по его волосам, забрались в нос и уши.

– Я – Крэйвен, – воззвал он к богам, – и я вспомнил, зачем я это делаю! Я знаю… чтобы стать Человеком-пауком, я должен поглотить сущность Человека-паука. Я должен впустить Паука в себя, должен подчиниться ему.

Пауки заполнили его рот, обволокли язык и стали пробираться глубже. Сергей хотел закричать, но потерял дар речи и мог лишь мысленно испускать вопли ужаса. Наконец чёрные блестящие волны полностью скрыли его.

«Я – Крэйвен», – думал он.

Я…

…кто я?

И наступила тьма.

ШУМ.

Что за шум, что за звук в темноте?

Я… слышу тебя… я это слышу… но я не… (бах!)

Я не хочу.

Не трогай меня.

Эдварду хотелось, чтобы его оставили в покое. Хотелось остаться здесь, в тёмном, сыром, холодном месте, где он мог спокойно есть, вдали от мира, людей и боли. Спрятавшись среди своих друзей-крыс, он нервно грыз кость, стараясь игнорировать назойливый шум.

Пищащие крысы кружили вокруг, то и дело забираясь ему на ноги, выпрашивая объедки, оставшиеся от его последней жертвы.

«Взгляни ещё разок, – шептал Паразит в голове Эдварда. – Взгляни на плохиша».

Эдвард зажмурился и помотал головой. Он отшвырнул косточку и закрыл лицо грязными, покрытыми засохшей кровью ладонями. Крысы тут же рванулись к вожделенному полусъеденному подарку, расталкивая друг дружку.

– Нет, оставь меня. Уходи. Не хочу смотреть.

«Ну же, – упрашивал Паразит. – Весь шум от плохиша. Вся боль от плохиша. Только взгляни на него и разозлись».

Хныча, Эдвард поднялся и доковылял до газеты. Последний раз он открывал её несколько часов назад и закрыл тут же, как увидел плохого человека. Он так и бросил газету среди остатков еды, картинкой вниз, чтобы плохиш случайно не попал ему на глаза.

«Смотри!» – Яростный вопль Паразита звенел в голове Эдварда. Сверху послышался ещё какой– то шум, незнакомый и любопытный, но в то же время вызвавший тревогу.

(бах!)

Он поднял газету, перелистал отсыревшие страницы, глядя лишь на фотографии и практически не обращая внимания на текст. Крысы, закончив подъедать остатки Эдвардовой трапезы, вернулись и расселись у его ног. Они принюхивались к газете мокрыми носами, будто ждали, что Эдвард прочитает им какую-нибудь историю. Но Эдварду тяжело было читать, слова путались в голове. Он знал, что раньше мог думать… говорить… читать. Раньше… когда было это «раньше»? Кем был Эдвард прежде? Он пытался вспомнить, но голова болела от постоянных криков и воплей Паразита. Другой шум – ужасный шум – тоже стал громче, и тут Эдвард нашёл в газете…

Нет! Нетнетнетнетнетнетнет…

Эдвард отшатнулся от фотографии, прижавшись к стене. Фотография смотрела на него, насмехаясь над тем, кем Эдвард был и кем он стал. На фото был плохой человек, очень плохой.

«Смотри, Эдвард, – настаивал Паразит. – Взгляни на него ещё разок».

Всхлипывая, Эдвард снова подобрался к газете и взглянул на плохиша. Человек-ползун. Человек– насекомое.

Паразит жадно и довольно вдохнул.

Чччччеловек-паук.

– Он причинил мне боль, – объяснил Эдвард Паразиту и своим непоседливым, любопытным друзьям-крысам. – Вчера? Или сегодня? Нет, очень давно…

Здесь, внизу, в темноте, понятие времени утратило всякий смысл, и Эдвард уже не помнил, когда нашёл газету с фотографией плохиша. Зато он прекрасно помнил боль, помнил, как плохиш бил его. Там был и другой… приятель человека-ползуна. Эдвард припоминал, что это был гадкий солдат, одетый в красно-бело-синюю форму. Человек с флагом. Он обидел питомцев Эдварда и помешал ему запастись едой на зиму. Из-за этого Эдвард постоянно голодал. Они причиняли ему боль, ловили в паутину и били щщщитом, этот Человек-паук и его дружок, капитан… Флаг? Нет, Капитан…