Элизабет Джордж - Грани воды

Его отец сказал:

– Обеты обычно мало что значат, когда жар разгорится, сын. Можно надавать кучу обетов, только ничего этим не заканчивается.

– На этот раз заканчивается, – заверил его Деррик. – Для нее это действительно серьезно.

И в доказательство этого он рассказал отцу о том, что произошло на молитвенном собрании этим днем.

Папа спросил:

– И как ты к этому относишься?

– К собранию или к тому, что она все это сказала?

– И к тому, и к другому.

– Погано. То есть я же все равно не из тех, кто молится. Но, наверное… По крайней мере, она старается…

– Старается сделать что?

– Ну, ты понял. Не делать этого. Но, кажется, я и сам не хочу. Хоть и не понимаю, почему.

– Это как-то связано с Беккой Кинг?

Деррик покачал головой:

– С ней было иначе. То есть все было не настолько… Все шло не так стремительно, как с Кортни. Не знаю, папа. Может, оно вообще не шло.

Дэйв кивнул и сказал:

– Иногда трудно понять, что настоящее, а что – нет.

– Это точно, – согласился Дэйв.

Вот только Кортни казалась очень настоящей – каждый чувственный сантиметр ее тела.

Дэйв почему-то перевел взгляд с Деррика на его кресло. Помня, что в нем, Деррик напрягся. Однако Дэйв ничего не сказал про старый бобовый пуф, а когда наконец поднял взгляд, то проговорил:

– В любом случае я хотел бы, чтобы ты был осторожен. И речь идет не просто о презервативах. Понимаешь? Я говорю о том, чтобы ты видел что-то помимо одной этой минуты. Этому научиться труднее всего.

Он встал с кровати и шлепнул себя по бедрам. А потом он поднял пуф – и Деррик окаменел.

– Боже! – сказал Дэйв Мэтисон. – Этой штуке уже сто лет. Не хочешь новый? Или, может, шезлонг или что-то поудобнее?

С трудом ворочая языком, Деррик ответил:

– Не-а, я люблю старые вещи. Люблю то, у чего есть история.

– Ну, – отозвался Дэйв, – к этому старью это точно относится.

Дэйв бросил пуф на пол. Он приземлился так, что клейкая лента оказалась наверху. Деррику эта заплата показалась похожей на огромный крест. А крестом, конечно, всегда помечали «то самое место».

Бекка не разрешила себе думать про Деррика и Кортни Бейкер. Она сказала себе, что в этом нет никакого смысла. Они были явно очень недовольны друг другом, когда выскочили из класса, где проходило молитвенное собрание, и она не могла этого не заметить, но сейчас у нее были заботы поважнее крайне слабой вероятности, что Деррик внезапно решит снова стать Дерриком.

И потом, ей надо было думать про Тода Шумана. Больше того – ей приходилось думать про его шепотки. Они говорили ей о том, что он намерен перевалить на нее весь доклад по цивилизации Запада. «Заставлю ее сделать… пусть сделает… перед всем классом… зациклилась на каких-то глупостях» – все это иллюстрировало его хитроумный план, однако она не собиралась этого допускать.

– Усвой наконец, что я одна все делать не собираюсь, – сказала она ему.

Он ответил:

– Тогда ты усвой, что не все на свете знаешь о том, как надо делать доклады.

Что сказало ей только о его непрошибаемом упрямстве.

Помимо прочего, оказалось, что Айвор Торндайк желает, чтобы она немедленно начала учиться дайвингу. Чтобы это устроить, он оторвал ее от наведения порядка в курятнике и запихнул в свой грузовик сразу же после того, как она согласилась стать его шпионом в акваланге. По его словам, он намерен был познакомить ее с Чадом Педерсоном, которому предстояло стать ее инструктором. Чад намеревался подучить ее, прежде чем объединять со своей второй ученицей.

Однако когда они приехали в Лэнгли, на двери станции оказалась табличка «Буду позже». При виде нее Айвор выругался и сказал:

– Этот чертов дурень обещал, что встретит нас здесь!

Он осмотрел пристань – и Бекка последовала его примеру, пытаясь увидеть, у кого это хватило дури выбраться туда в такой холод и морось.

Айвор прищурился, вглядываясь в пролив, и, похоже, что-то увидел. Он вернулся к грузовику и достал оттуда бинокль.

– Какого?.. – сказал он, когда в его поле зрения оказалось далекое судно, взявшее курс на Сэнди-пойнт.

Он вручил бинокль Бекке и попросил:

– Скажи мне, кого ты видишь на этой яхте, Бекс. Зрение у меня уже не то.

Она отыскала судно на воде. Там оказалось два человека, мужчина и женщина. Насколько она могла разобрать, шли они быстро. Волнение было довольно сильным, но, похоже, они не собирались обращать на это внимание.

Бекка мало что смогла сказать об этой паре, хоть и сообщила Айвору, что у женщины рыжие волосы, а яхта приписана к Порт-Анджелесу. Однако этого Айвору хватило: за его шепотками «вот дьявол… неужели они?..» последовал приказ:

– Пошли! Едем!

Он сказал это яростно и явно не имел в виду «едем домой»: забрав из грузовика ключи и плотную куртку, он рысцой побежал к причалам.

Бекка постаралась не отстать. Они пробежали вдоль верфи, протопали по металлическому трапу и припустили вдоль причала. В какой-то момент Айвор прыгнул на рыбацкий катер и сказал:

– На тебе концы. Делай, что я буду говорить.

Не успела Бекка сообразить, что они делают и почему, как они уже были на борту. Айвор вставил ключ в зажигание – и они с тарахтеньем вышли из затона, на ходу напяливая спасательные жилеты.

Она попыталась услышать мысли Айвора, но из-за шума мотора разобрала только: «собираются… знал ведь, знал!.. если она узнает, то Нера…» Из этого ей стало понятно, что происходящее как-то связано с тюленем.

Она спросила, перекрикивая шум:

– Чья это яхта, Айвор?

Он ответил:

– Педерсона. С ним эта чертова исследовательница. Ты же сказала – рыжая? Ну, это та биолог. Энни Тэйлор. А раз они оказались на воде, когда он пообещал с нами встретиться на пристани, то причина только одна. Они ищут Неру.

– А откуда они вообще узнали, где она?

– С сайта в Интернете. Любой может узнать, где она – если ее видели в течение последних суток.

На открытой воде Айвор прибавил скорость. Они вынеслись в пролив. Там их встретили сильное волнение и леденящий холод. Вода вздымалась и кипела. На такой скорости катер сильно ударялся о волны, так что Бекка цеплялась изо всех сил, продолжая следить за яхтой. При этом она пыталась понять, что такого есть в этом тюлене. Ответом должно быть нечто важное: ведь столько людей помешаны на этом животном!

Впереди яхта Чада шла быстро. Катер у Айвора тоже шел на большой скорости, но он не делал попыток догнать первое судно. Бекка не понимала, в чем дело, пока примерно через час они не достигли цели. Ею оказался залив на западной стороне Уидби, где береговая линия сильно прогибалась, а на высоком обрыве стояли дома, смотревшие на песчаный пляж.

Здесь Чад выключил мотор, и его яхта закачалась на волнах, ставших не такими бурными. На корме встала рыжеволосая женщина, наводя камеру на воду. Чад присоединился к ней с биноклем. Можно было подумать, что они высматривают путь из залива на берег и по обрыву к домам – вот только к ним быстро приближался гладкий, совершенно черный силуэт тюленя.